Кэп тщательно обнюхал парня, и стал наворачивать круги по комнате. Все перед ним расступались. Вася сфотографировала лежащего в разных ракурсах, открыла чемодан и стала проводить стандартные тесты. Медики паковали вещи.

– Ну, и что теперь? Оператор немножко того. Съемки-то будут? – спросил кто-то.

Я еще раз окинул взглядом всех присутствующих. Мышка, Лягушка, Зайчик, Волк, Лисичка. Мужчина с бейджиком – Анатолий, тощая девушка в очках – Кристина. Двое медиков. Белка. И пострадавший. Слава Богу, не труп.

Девушка в очках по-школьному подняла руку:

– Я Кристина, помреж. Это Анатолий, ассистент. Это Белка, хлопушка.

– Я не просто, – заявила Белка, но ее перебили.

– А я продюсер этого цирка, – сказал кто-то сзади.

Я обернулся. В дверном проеме возвышался Гризли в черных очках и с кобурой.

– Это мой телохранитель. Я здесь.

Я перевел взгляд вниз. Там стоял Хорек. Точно, вылитый продюсер.

– В общем, в госпитализации не нуждается. Родственники домой пускай заберут. Полиция выяснит, чем заколдовали, тогда и расколдуем, – бодро сказал медик.

– Как? Его в больницу надо, его же тут убьют! – закричала Белка.

– Молчать! Уволю! – прошипел Хорек.

Белка застонала и упала в обморок. Врачи вздохнули и снова открыли чемодан.

– Живой, значит. Это хорошо. Сколько времени понадобится, чтобы он очнулся? – спросил Хорек.

– Пока неизвестно, – буркнул Енот.

– Значит, выясняйте! – Хорек повернулся ко мне.

– А как же! Заявление подавайте в установленном порядке, – сказал я. Хорь мне очень не понравился.

– Мне быстро надо! Начальству вашему позвонить? – Хорек запрыгнул на лапу Гризли и посмотрел на меня сверху вниз.

– Быстро только кошки родятся, – ответил я, машинально проверяя, нет ли здесь кошек, – а мы работаем качественно.

– Я этого так не оставлю!

– Ну да, ну да. Кстати, разрешение на работу у всех имеется? – спросил я, отмечая, что Волк и Лисичка отводят глазки в сторону. – С пожарной безопасностью всё хорошо? И это, налоги, платите?

– Уже пишу заявление, – процедил Хорек.

– Родственники пусть пишут.

– Откуда я знаю, где у него родственники!

Я кивнул, соглашаясь. Вася подошла, прошептала на ухо: «любовное зелье». Телефон, смятые бумажки и носовой платок из карманов у Кости она забрала и положила в пакеты. Кэп тоже закончил и сидел с важным видом. Кристина с одной стороны, Лягушка с другой чесали его за ушами.

– Граждане! Попрошу здесь не толпиться и разойтись. Будем вызывать по одному для дачи показаний. Вы, работодатель, укажите родственников и как с ними связаться. А вы, врачи, возьмите его в больницу. На всякий случай.

– Мы фельдшеры. А в больницу не возьмем, показаний нет. И эту… пациентку тоже, – сказал парень в белом халате.

Белка со стоном закатила глаза. Добрый Енот сунул ей что-то под нос, и она тут же подскочила.

– Где его вещи? – спросил я.

Личные вещи техперсонала хранились в комнате на первом этаже. Костина сумка лежала в шкафу рядом с другими. Кэп понюхал, кивнул, подтверждая, что запах тот же. Я взял сумку. С понятыми можно не заморачиваться, свидетелей куча. У нас так можно, не то, что в Триодиннадцатом.

– Нам нужно где-то сесть и провести допрос, – сказал я.

Помреж Кристина отвела нас в комнату. Стол, несколько стульев и куча какого-то хлама. Я открыл окно, поставил стулья и кивнул Васе, чтобы садилась. Подмигнул Кэпу. Он криво усмехнулся и вышел. Потрется среди народа, послушает. Мы с Васей посмотрели сумку. Ничего особенного. Бумажник, в нем немного денег. Записная книжка, имена по алфавиту. Я задержался на букве ч. Ч: апрель – 15р, май – 15р, июнь – 15р. Деньги за ч? За что, если это про деньги?

Вася разложила бумагу, ручки, диктофон и стала ставить даты на листах.

– Кристина, давайте с вас начнем, – сказал я.

Помреж работала несколько дней, по существу сказать ничего не могла. Да, Белка действительно считала Костю своим парнем, прямо, липла к нему. Костя относился к этому сдержанно, ничего особого не говорил. Был ли в кого влюблен, непонятно. Врагов, кажется, не было. Какие у оператора враги? Общая атмосфера? Бардак, как и везде. Часть актеров профи, часть любители. Кто, запрещено говорить контрактом, и к делу не относится.

– Это мы сами будем решать, что относится, – сказал я, но давить не стал.

– Где он жил, то есть, живет? – спросила Вася.

– В деревне комнату снимает. Сейчас скажу, – она стала смотреть в телефоне.

Кристина написала Костин адрес, список присутствующих с указанием должности, предложила кофе и попросила немедленно вызвать Хорька. А то он сейчас теремок разнесет.

– А что? Мы люди не гордые. Пускай заходит гражданин продюсер.

Хорек долго рассказывал, какой он крутой и с какими связями, и что будет, если полиция не разберется буквально прямо вот сейчас. Кто мог травануть Костю, он не знал. В каких отношениях и с кем потерпевший состоял, тоже. Технический персонал подбирала Кристина. Я молча конспектировал, а в конце дал расписаться. Он прочитал и сказал:

– Вот это я не говорил, и тут вычеркивайте!

Вася показала ему диктофон. Хорек скорчил кислую физиономию и подписал, причитая:

– Простой! Опять простой! Разорюсь я!

Потом мы, так сказать, допросили Гризли. По нулям. Я не выдержал и спросил:

– А что вы сами думаете об этом деле?

Он внимательно поглядел на нас, выдержал паузу и изрек:

– Ничего.

– Распишитесь. С ваших слов записано верно.

Мышка-норушка. Милая, симпатичная, скромненькая и далеко не дура. Документы в порядке. Профессиональная актриса, просила в протоколе не указывать. Я сказал, что мы протоколы не публикуем. Ничего не знает, но может быть, Белка. Она как появилась, так сразу стала на Костю вешаться.

– Значит, Белка позже Кости пришла?

– Да. Сначала взяли Индюшку, она была чья-то знакомая, но у нее плохо получалось.

Я почесал ручкой затылок. Еще один контакт отрабатывать.

Лягушка-Поскакушка. Томная, с пухлыми губами и большими глазами. Как вошла, будто прохладой повеяло. Немного качнула бедром, и у меня почему-то перехватило дыхание. Вася тихонько пнула меня под столом и стала изучать паспорт.

Итак, Лягушка раньше училась на дизайнера, бросила, прошла кастинг, попала сюда. Два развода, сейчас свободна. Простые парни больше не интересуют, вот продюсер ничего так. Девчонки на проекте как везде. Белка всерьез собиралась замуж, но это ничего не значит. Могла. Кто ее знает, зачем. И Мышка тоже могла. В тихом омуте, знаете ли. Я посмотрел прямо в глаза и мысленно согласился. Омут.

– А мужчины могли? Может, поссорился с кем-то, долги или ревность? Может, кто-то в Белку влюбился? – спросил я.

– Не думаю. На Белку здесь никто внимания не обращал. Зайчик под голубого косит, но он точно натурал. Я такое чую. А ссоры и так далее – да я не знаю. Не интересовалась я этим Костей.

– Вы сами его травили?

Она улыбнулась:

– Нет. Если что-нибудь вспомню, то расскажу, – кивнула и вышла.

Я проводил ее взглядом. Вася громко хмыкнула. Я позвал Зайчика.

Он сел, манерно развалился на стуле и распушил бакенбарды.

– Ой, да я не знаю. Наверное, Белка. Ну кому еще?

– Сначала о себе расскажите немного, – перебил я.

– Ну, что рассказывать? Я и не смотрел на него, как его там, Костю.

– Вы живете где? Учились, работали где? Регистрация есть?

– Конечно. Документы у начальства.

– Паспорт принесите, – предложил я.

Заяц стушевался.

– Документы тащи, Побегайчик! Ты думаешь, мы тут шутки шутим? – сказала Вася.

Ага, она сегодня злой следак. Как и всегда, впрочем.

– Да это… Хорек сказал, регистрацию сделает. Я не узнавал пока.

– Ты нам по ушам ездить будешь? Колись давай! – Вася стукнула по столу.

Заяц вздрогнул:

– Я из Триседьмого. Театральное училище окончил, работу не нашел. Хорек мне и предложил. Сказал, чтоб я не высовывался, а то выгонит. Я как только деньги получу, сразу сам сделаю. Регистрация у вас в Тридевятом дорогая, а у меня пока…