Внезапно, раздался оглушительный рёв паровозного гудка, прозвучавший совсем рядом. Олег спрыгнул на склон насыпи, уступая дорогу тяжёлой машине. Сквозь грохот металла он едва расслышал крик:
― Давай руку, парень. Давай, быстро запрыгивай.
Олег с трудом рассмотрел в клубах плотного пара протянутую ему ладонь. Разбежавшись, он уцепился за руку, и вскочил на подножку паровоза. Мужчина в форме помощника машиниста крикнул в сторону кабины:
― Серёга, жми!
Со стороны кабины послышался лязг рычагов, и паровоз, пустив струю горячего пара в лица преследователям, стал стремительно набирать ход. Олег, не в силах сказать ни слова, с благодарностью кивнул и пожал руку своему спасителю. Тот, по-доброму ухмыльнулся, и похлопал Олега по плечу.
― Ещё чуть-чуть, и они бы тебя догнали. Ладно, ладно, не благодари - люди должны помогать друг другу. А иначе во что мы превратимся? Мы, кстати, товарняк в Москву гоним. Тебя как - Москва устроит?
Олег закивал с утроенной силой, давая понять, что лучше и быть не могло, и Москва в качестве конечного пункта поездки его устраивает идеально. Мужики, управлявшие паровозом, и бросавшие уголь в топку, не стали расспрашивать Олега о происшествии, за что он был им очень благодарен. Ведь вся ситуация давила на него, как мельничный жёрнов. С одной стороны, он чувствовал вину за невольный поджог леса, с другой же, истово ненавидел представителей лесного народа, кичащихся званием "настоящий москвич", и вознамерившихся лишить его жизни.
Ещё раз поблагодарив благодетелей с вымазанными угольной пылью лицами, Олег сошёл на платформе у самого паровозного депо - так ему было ближе до дома. Потолкавшись на перроне среди суетливых горожан, Олег добрался до ступеней, ведущих на площадь. Однако, после событий в лесу, он вздрагивал даже от собственной тени, а потому очень быстро заметил сутулого мужичка, в вытянутом свитере. Странный человек следовал за Олегом буквально по пятам, но, поймав прямой взгляд, начинал суетиться и делать вид, что внимательно читает старые афиши на стенах.
Олег уже стал подозревать, что человек следит за ним, но у самого выхода на площадь коротышка прибавил шаг, и скрылся за палаткой газетчика. Олег попытался выбросить из головы нелепые подозрения, но, видимо, поторопился. В центре площади он заметил двух полицейских, у одного из которых на рукаве повис сутулый человечек. Он что-то объяснял стражам порядка, тыча пальцем в сторону Олега.
Червь тревоги намертво присосался внутри, вытягивая остатки едва появившейся надежды на удачное завершение сегодняшнего дня. Помня, что полицейские, как звери, прекрасно чувствуют страх, Олег постарался напустить на себя вид расслабленный и уверенный. Так он и пошёл прочь с площади, стараясь поскорее добраться до тёмных подворотен родного района, где можно было уйти от любых преследователей. Однако...
― Эй, гражданин, остановитесь, пожалуйста. Стой, кому говорят!
Олег, напустив на себя вид искреннего недопонимания и невинной послушности закону, обернулся, и ровным голосом поинтересовался:
― Простите, это вы мне?
― Тебе, тебе. Нет, ребята, ну вы совсем охамели. Договорились же, мы к вам не лезем, вы - в город не суётесь. Знаешь, сколько стоит дрезину до леса гнать и обратно? ― широкоплечий полисмен ловко защёлкнул на руках Олега наручники. Тот, не успев даже среагировать, смог лишь невнятно пробормотать:
― За что? Что я сделал? Какой лес, зачем дрезина?
― Слышь, ты, хорош придуриваться. Думал, мы клеймо не заметим?
― Да, какое, к чертям, клеймо? ― взвился Олег, решив, что парни в форме над ним просто изощрённо издеваются, желая выколотить взятку. Однако, полисмен шлёпнул Олега по затылку широченной ладонью:
― А вот это - в виде всадника с копьём, протыкающим змея.
От шлепка голову Олега, будто судорогой свело от боли. В глазах потемнело, и он тут же вспомнил запах палёных волос и кожи, которые он ощутил, очнувшись в одной из комнат лесного подземелья. "Ай, дед Аркадий! Ну и сволочь. Пока я в отрубе был, мне клеймо поставили", ― Олегу всё стало предельно ясно. Лесные люди не желали терять такую замечательную жертву, как он, и отметили его затылок знаком, причислившим его к лесному народу. Таким образом, они отрезали ему путь домой, в город. Не имея возможности скрыться за городской стеной, он мог оказаться лишь в лесу. А это прямой путь к месту ритуальной казни.
― Господа полицейские, мужики, но это не настоящее клеймо. Мне его выжгли насильно, пока я без сознания был. Мне в лес нельзя - убьют меня там. Я свой, из города. Коренной москвич. Я тут с детства живу, на заводе работаю. Можете проверить.
― Все вы, лесные, так говорите. И проверять нам некогда. У нас прямое указание начальства: видишь человека с клеймом, выкидывай в лес. Увидишь ещё раз - стреляй на месте. Паспорта у тебя с собой нет, а у всех горожан он имеется.
― Украли у меня паспорт в лесу. Клянусь, ― Олег пытался использовать любые аргументы в свою защиту, но понимал, что звучат они не очень убедительно. Полицейские подтвердили его догадки, без лишних слов заломав повыше его скованные руки. Пока его тащили к железнодорожным путям, Олег сквозь стиснутые зубы продолжал без особого успеха убеждать полисменов в том, что не имеет отношения к лесным людям.
Когда его, словно куль с мукой, сгрузили на полицейскую дрезину, он замолчал. Что толку расточать своё красноречие, если клеймо на затылке в глазах служителей закона перевешивает самые убедительные доводы. Можно, конечно, попытаться подкупить людей в форме, но для этого надо иметь хоть какие-то деньги. А Олег, несмотря на то, что работал, как проклятый, так и не смог скопить каких-нибудь денег - всё уходило на еду и жильё.
Дым от лесного пожара уже вился едким туманом над железной дорогой, и двигался в сторону города, грозя заполнить улицы удушливым смрадом. Полицейские, чихая и кашляя, сыпали вычурными ругательствами, посылая проклятия на головы лесных жителей. Человек, управлявший дрезиной, взмахнул рукой, призывая полицейских посмотреть.
― Ну вот, чёрта вспомнишь - он и появится. Смотрите туда, в сторону леса.
