Особенно, сгустившаяся тьма за пределами контура. Ей показалось или парковые светильники — предмет гордости гласного садовника тети Мерты, временно привлекавшегося к работампо оформлению парка, — стали тускнеть?

— Да, что это такое? — тихо, но возмущенно поинтересовалась Ия сама у себя. Предъявлять кому-то претензии — глупо при учете, что именно она — создатель этого «Мира в мире» и на ее силах все завязано.

Она проверила защитный контур, жизнедеятельность дворцовых систем и слегка успокоилась — оттока сил не было. Откуда тогда здесь мог возникнуть иной силовой источник? Девушка проверила окрестности и слегка прошлась по гостям. Их, кстати, осталось совсем немного. Ни один из них не излучал ничего похожего.

И хотя не было ничего явно угрожающего ни в самих в песчинках, ни в их движении, они не разрушали на своем пути и не убивали сновавших вокруг рыбок и мелких крабиков, но беспокойство в ее душе нарастало. Почему-то ей подумалось, что эти песчинки неспроста стремятся во дворец. Что они могут сделать?

К счастью, Тиго чрезвычайно исполнителен, во дворце остановилось все меньше живых существ. Периодически контур нарушали проходы, в которых она ощущала ауры, похожие на ту, что ощущала у управляющего. Значит, он привлек своих родичей, подумала она с благодарностью.

За контуром что-то взорвалось. Ия обернулась, чтобы увидеть, как несколько молний разорвали туман, осветив пространство вокруг. В середине наибольшего скопления теней на расстоянии нескольких сотен шагов от нее донный песок взметнулся вверх, окончательно закрыв обзор. Как и песчинки, он закружился вихрем, образуя спираль, набиравшую силу снизу вверх клубами песка и также предсказуемо рассеялся, явив взору богини странную фигуру, метавшуюся в некоем водовороте.

Существо билось в невидимые стены и бессмысленно пыталось бежать, но не дотягивалось до дна, а потому получалось, что лишь перебирало ногами в воздухе.

Девушка с сочувствием поняла, что ему самостоятельно не вырваться. Новый виток замотал бедолагу, переворачивая вверх ногами и швыряя и ударяя о незримые стены также, как и выдранные кораллы и захваченные со дна камни.

Решившись, она шагнула за контур. Сразу же будто мороз прошелся по ее коже, ощутимо приподнялись волосы на голове, по обнаженным рукам мелко закололо камешками или песчинками. Вокруг нее был пронизывающий ветер и клубящиеся пески, сносившие с ног и засыпавшие глаза, нос и рот. Склонив голову, она подумала, что это неимоверно противно, невольно передернувшись, но, к счастью, пока не смертельно.

Вскинув руки вверх и полуприкрыв глаза, девушка ударила силовой волной в набиравшую обороты вокруг нее спираль, а затем еще в одну, которая убивала своего несчастного пленника.

Вода мягко окружила песчаный ворот и в один миг рассеяла, поддержав существо и не дав ему упасть с высоты на камни. Оно приземлилось, уперлось ногами в дно, постояло, склонив голову под порывами ветра. Раз-другой проверяюще топнув громоздкими нижними конечностями, оглянулось на что-то позади себя и рвануло к спасительному контуру, застигнув спасительницу врасплох.

Достигнув фигуры девушки, существо обхватило ее верхними конечностями и с ней в охапке, перепрыгнув охранительный периметр, свалился на ближайшую клумбу, подмяв свою ношу под собой.

Правильнее было бы назвать это — "погребая ее под собой", потому что в первый момент Ия потеряла ориентиры и даже подумала, что более смешной и позорной смерти для себя и не смогла бы придумать.

Удар спиной о камни клумбы выбил из ее легких, казалось, не только воздух, но и душу. Голова откинулась и завалилась назад в нечто мягкое, что захрустело и зашуршало под тяжестью двух тел, рухнувших на них.

Нечто, как пыточный воротник с шипами внутрь, охватило сзади ее шею и разом десятком или больше игл вонзилось, проколов кожу, и, кажется, даже глубже. На шее стало влажно, затем потекло по спине, собираясь в желобок позвоночника. Это кровь, осознала Ия.

С усилием она освободила голову из оков и попыталась держать ее на весу, чтобы вновь не угодить в капкан. С навалившейся на нее тяжеленной тушей, весом не меньше, чем, наверно, наковальня отчима, это было сделать сложно.

Стало разом темно. Донная поверхность содрогнулась, будто кто-то с силой ударил. Зазвенело полотно защитного контура, Ия ощутила острую боль во всем теле, а не только в поврежденной шее. Кто-то действительно ударил.

По контуру. Пытаясь его прорвать. Вовремя же они оказались внутри него. Желание убить наглеца без разговоров и вопросов отпало само собой. Сразу после этого раздался новый удар, вновь отозвавшись в теле Ии. Казалось, что все клумбы подскочили.

Собрав силы, Ия восстановила защитный контур, затем нащупала одной рукой под мягким и хрустящим, на чем лежала, что-то более твердое, похожее на землю, и оперлась на нее, пытаясь приподняться. Второй рукой бесцеремонно снесла с себя ту тяжесть, подумав, что в конце концов она его тоже спасла.

Ия с трудом села, помогая себе руками. Мягкое, липкое, ломкое и временами колючее. Не случайное ложе, а мечта для тех, кто любит "пожесче". Помотав головой — "некрасиво, невежливо и недостойно истинной богини", как говорила обычно тетушка Вета, девушка кое-как разогнала туман в голове и открыла слезящиеся глаза.

Сквозь черные точки, навязчиво кружившими перед глазами, она увидела, что существо, бывшее одновременно и спасенным и спасителем, огромным мешком лежит в ближайшей клумбе. Сама Ия, осторожно покрутив головой, обнаружила себя в другой. Вдали сиял огнями дворец, в парке никого не было, лишь странные светящиеся полоски по-прежнему ползли к входу.

Итак, теперь она сидела в разоренной клумбе. В центре ее, среди растений с нежными листочками и стеблями, которые она и то создание задавили при падении напрочь, рос неизвестный ей, но странно знакомый, карликовый кустарник с мелкими красноватыми цветочками.

Со стоном вылезая из месива цветов и колючек, девушка подумала, что никогда не мечтала проверить растения своего нового парка таким образом. И мимолетно подивилась, как странно была собрана не только эта, но и остальные клумбы, в центре каждой из них рос такой кустарник. К тому же колючий.

— И кто такой умный, что его тут посадил? — нелюбезно пробурчала она, изучая мягко светившиеся розоватым цветом мелкие соцветия в окружении темно-зеленых с серебристым отливом узких почти невесомых листочков и длинных тонких, но очень острых игл, которые она проверила на себе.

Особенно ее "порадовало" количество колющих: на одно соцветие их было не меньше десятка. Т. е. очень много. Худшего места для падения нельзя было и представить. Теперь понятно, почему попытка заколоть и задушить ее одновременно едва не увенчалась успехом.

— Что за странная фантазия так комплектовать цветы в саду…, — пробормотала она, припомнив, что такие кустарники не только повсеместно растут в Смертной обители, но и вокруг отцовского дворца на дне моря, замка отчима на скалах и даже в материнском цветнике на облаке, не говоря уже о цветниках сестер, кузин и тетки Веты. Уж не за неприхотливость ли его держали в своих садах и парках все ее родственники поголовно?

Подивившись единодушию родных, она потерла ладонью поврежденную шею, устраняя последствия колючей встречи. С хрустом покрутив головою, поднялась и осторожно проверила своего компаньона по клумбам.

Он был жив и уже приходил в себя, шумно завозившись, пытаясь руками найти опору и подняться. Ия протянула руку, жестом встряхнула и подняла его на ноги, поддерживая как куклу в вертикальном положении. Восстановив парковое освещение, увидела, что существо того же вида, что и ее управляющий. Хмыкнув, она нашла его даже похожим на него. По крайней мере, рога, огромные удлиненные глаза и козлоподобные конечности свидетельствовали об этом.

— Платье безнадежно испорчено, — со вздохом признала она, залечив чужие раны и оглядев свой наряд. По белоснежному полотну неряшливо расцвели многочисленные пятна зеленых, красных и коричневых оттенков. И это не считать того, что наряд не только помялся, но и значительно порвался от колючек и камней, а на спине явно остались кровавые потеки.