Чрез час пришли конвоиры, и пока они вели эльфийку по коридору, она ощущала между лопаток тепло маленького зверька. Когда дверь захлопнулась за ее спиной, горячий комок зашевелился, прополз по спине девушку и вылез через ворот.

— Цвик! — пискнула летучая мышь, вспорхнув под потолок.

— Эй… ты меня понимаешь? — неуверенно спросила друидка, обращаясь к зверьку.

Тот молча пялился на девушку, притворяясь потолочным камушком. Непонятно было, насколько зверь разумен. “Не буду терять времени даром, мне дали столько заданий”, - подумала друидка. Она снова обернулась пауком, вылезла в щель под дверью и побежала вдоль коридора. Теперь она искала нечто вполне определенное — Уголька и существо с волосами-змеями. Она представила себе медведеподобную фигуру, каждый волосок которой извивался, словно подводная трава.

Ксаршей долго ползла по коридору, заглядывая в каждую камеру. Почувствовав, что скоро магия развеется, она обновила облик, дав себе еще немного времени. Заглянув в одну из камер, она едва успела отпрянуть, — ее чуть не прихлопнула рука.

— Ааа, маленький паучок, — сладко пел голос неизвестного мужчины, — зачем же ты прибежал ко мне? Яви мне свой истинный облик…

В маленькой клетушке скорчился на полу обнаженный темный эльф, покрытый коркой застарелой грязи. Белые волосы на его голове, такие необычайно блестящие и густые для содержания в камере, вдруг зашевелись, прощупывая воздух раздвоенными языками. Вместо глаз на лице у парня были два темных провала, а на груди между ключиц поблескивал вплавленный в кожу амулет.

— Аааа, вижу… — прошипел змееволосый. — Девочка, Идущая Путем. Здравствуй. Как тебе дорожка?

“Это точно тот, о ком меня просили узнать, дело сделано”, - подумала Ксаршей. Можно было возвращаться, пока не закончился срок жизни паучьего облика. Но как он узнал, что она не стоящий паук? Даже больше, — как он увидел ее, если ему выкололи глаза? Ксаршей скинула паучий облик и прижалась к двери, открыв смотровое окошко, и чуть было не отшатнулась, обнаружив парня по другую сторону, только этого и ожидающего. Черные провалы пожирали ее.

— Как ты меня назвал? — тихо спросила она.

— Девочка, Идущая Путем, — повторил змееволосый. — Заводная девочка. Внутри тебя шестеренки, они тикают так оглушительно, что я просто схожу с ума! — он резко ударил кулаком по двери и прорычал. — Как хочется убить тебя!

Ксаршей все-таки не выдержала и отшатнулась.

— Я ничего тебе не сделала. Тебя заточили другие дроу.

Парень рассмеялся.

— Ты уже сделала достаточно, — он вздохнул. — Одно хорошо — мое заточение подошло к концу.

— Кто ты такой? — спросила друидка, снова приблизившись к двери. — Как ты меня увидел? Как ты понял, что я друид?

— Я — медуза, хранитель одной из сфер Аннигиляции, принадлежащей моему господину, — парень отвесил изящный поклон. — Так ее называют у вас. Хотя у нее есть другие, более подходящие имена. Великое Ничто, Конец Мира, Смерть Всех Богов… Переплетение всех дорог, — и он лукаво улыбнулся.

Ксаршей непонимающе поморщилась:

— Никогда о таком не слышала. Это какой-то артефакт?

— Скорее, аватар, — змееволосый хрипло рассмеялся. — О, ты ее еще увидишь. Все пути ведут к этому.

— Вряд ли пойму, если увижу…

— О, ты поймешь, — он прислонил лицо к зарешеченному окошку. — И как только увидишь воочию — беги-беги-беги…

— Почему?

— Потому что она убивает… А кого не убивает, заставляет невыносимо страдать, и потом на них охотится он, — медуза поморщился. — Лунный охотник, что сияет, но не греет. Ему нужна их живая кровь, но он не пьет ее, а взращивает. Кровь пластична, он делает из нее заводные игрушки, тик-так!

Ксаршей мотнула головой. Все, что она успела понять из этого цветастого бреда — медуза тронулся умом в заточении. Ей было жаль впустую потраченного времени. Теперь придется подождать минимум час, чтобы снова превратиться в паука.

— Эй, девочка, — крикнул медуза, когда она отдалилась от камеры. — Однажды твой механизм остановится, и тогда ты станешь свободной.

Ксаршей раздраженно дернула плечом, уже не слушая этого психа. Переждав некоторое время, вздрагивая от каждого шороха и дико боясь, что ее обнаружат стражники, она, наконец, смога вновь воспользоваться паучьим обликом и вернуться в камеру.

Не успела Ксаршей вздохнуть с облегчением, как дверь снова открылась, впуская синекожего. В руках у него был какой-то тряпичный ком. Когда дверь захлопнулась, он прошипел ей прямо в лицо:

— Чудесный фокус, надо сказать. Только в паука можешь превращаться?

Брови эльфийки поползли вверх от удивления, а затем она догадалась.

— Ты тоже полон фокусов. Мышь передала? Заклинание? Фамильяр?

— Сообразительная, — криво усмехнулся красавчик, — да не слишком… Вообрази, что случилось бы, захоти кто-нибудь осчастливить тебя внеплановым визитом?

Ксаршей сердито насупилась:

— Кому я тут нужна?

— О, — эльф еще сильней понизил голос. — Если тебя осчастливит визитом рослая жрица с красными глазами и таким приметным амулетом в виде паука на груди, даже не вздумай косо посмотреть или вот так вот насупиться. Она впитала все самое худшее у матроны и Ксунвира. А если придет жрица с желтыми глазами, лучше сломай себе палец.

Эльфийка удивленно посмотрела на него.

— Она искусна в чтении мыслей. Пусть лучше наслаждается твоей болью, чем нашими с тобой планами.

— Ладно, я поняла… Но я все равно не могла бы поступить иначе. Я должна найти Келафейна.

— Дружка своего искала? — сказал, как сплюнул, эльф. — Не нашла бы. Я уже его сам нашел — он ткнул ей в руки тряпичный кулек. — Надевай на голову.

Вздохнув, Ксаршей покрыла голову этой тряпкой и позволила вести себя куда-то с покорностью ручного зверька.

— В ямы, по приказу Ласмилилы, — кинул эльф охране.

Синий долго петлял по коридору, пока, наконец, не сдернул с нее мешок в каком-то сыром и просторном месте, где пахло кровью и смертью. Больше всего это напоминало мрачный каменный амфитеатр, стены которого пропитались несмываемой кровью. Она увидела смазанную тень, и спустя мгновение уже застыла от неожиданности, стиснутая в объятиях Уголька.

— Ксаршей! Я думал, они убили вас!…

Всхлипнув, девушка положила голову ему на плечо и пару секунд просто молча стояла. Живой, все-таки. Она отстранилась от него, оглядела. Лицо исхудало, скулы болезненно выступили, и одежда как будто стала ему просторней.

— Ты жив, — улыбнулась друидка. — Я так боялась, что тебя убили.

— Я тоже боялся…

— Ох, да дери вас инкуб!

Синекожий грубо отпихнул Уголька, размыкая их с Ксаршей объятия.

— Я вас сюда не ласкаться привел! Я сделал, что было оговорено. Ну?

Мелькнула мимолетная желтая искра в озлобленном взгляде полуэльфа.

— Да, знаю я эту пещеру, сам там, правда, не бывал, — сказал Уголек. — Зачем тебе к ренегатам?

— Не твоего ума дело, — огрызнулся эльф. — Достаточно того, что я хочу не меньше вашего свалить отсюда до церемонии. А еще… — синие глаза прожгли друидку. — Что ты там замыслила с теми рабами из лаборатории Ксунвира?

Ксаршей поняла, что скрывать от него не имеет смысла. Да и стило ли? Его серебряные волосы и синеватая кожа… Неужели он и есть та луна, которой нужно было довериться?

— Это их план. Деталей я не знаю, — шепнула Ксаршей, сама не веря, что говорит это дроу.

Она положила ладони на грудь Уголька, прошептав лечащее заклинание. На лице парня расплылась расслабленная улыбка. Ксаршей угадала, он страдал от боли и поэтому выглядел так плохо. Ничего, скоро он поправится, магия ему в этом поможет…

— Так и знал, что они не так просты… — пробормотал синекожий, скрестив руки на груди. — Хотя обмануть Шардина много ума не надо… Что конкретно они предлагают? Я — начальник охраны зверинца, и ваш с полудохлым уход смогу прикрыть, но они в совсем других бараках… К тому же, мы далеко от окраины города.

— Они хотели освободить парня со змеиными головами. Это все что я поняла, — сказала друидка, поджав губу.