Еще одной интересной деталью было то, что Дима не сразу узнал первокурсников шестилетней давности. Сумел посмеяться почти над всеми знакомыми, так как за время обучения они очень изменились. Иногда наблюдал уроки зельеделия. Видел как скучали почти все гриффиндорцы (Сьюзан все тщательно записывала) и как еще с малых лет профессор Дроклов приучал их к дисциплине на своем уроке.

Казалось, что это могло длиться вечно. Книга показывала, а Дима наблюдал. Иногда это было забавно, временами наводило на определенные мысли, часто трогало за живое. Вскоре в воспоминаниях Дроклова появился и он сам. Большой роли не играл, но мог наблюдать за собой со стороны. Видел даже, как его декан издевался над Лимпфоном, когда Дима поймал его в кабинете.

Книга сделала новую остановку, и Дима оказался в кабинете преподавателя зелий. Тут уже находились эти двое. На начало разговора Загорный не попал, а сразу же окунулся в начало ссоры. Лимпфон упирался спиной в шкаф, бережно, но крепко, прижимая к себе слабо вырывающегося Дроклова. Казалось, что бывший гриффиндорец таким образом развлекался, хотя Дима знал, что все это более, чем серьезно. Гектор же выглядел негодующим и нервным. Его руки впивались в предплечья на его животе, а глаза он старательно закрывал, будто стараясь сконцентрироваться.

- Последнее предупреждение!..

- Почему ты такой холодный? Я люблю тебя, Гектор.

Лимпфон прошептал это тихо на ушко. Дроклова будто молнией поразило. Он вздрогнул, распахнув глаза, и окончательно перестал вырываться. Осторожно, словно в руках у него хрупкая драгоценность, Волтер отпусти одну руки и стянул лоскуток, удерживавший светлые волосы. Белые пряди упали на спину и плечи. Медленно, рукой Лимпфон сдвинул их и припал поцелуем к нежной коже шеи. Дима начал заливаться румянцем, но это быстро прошло. Дроклов будто пришел в себя. Он схватил обе державшие его руки и расцепил их, стараясь высвободиться. Такое действие было неожиданным, и Лимпфон не успел среагировать. Он двинулся вперед, когда Дроклов, упершись руками в стол, старался отдышаться и прийти в себя.

- Гектор.

- Стой, где стоишь!

Волтер не послушался, а, как видел Дима, такое происходило постоянно. Остановившись в сантиметре от желанного, Лимпфон развернул Дроклова к себе и впился в его губы поцелуем.

- Что ты со мной делаешь?.. - вопрос был риторичным и заданным, когда Гектор отодвинул бывшего гриффиндорца на расстояние вытянутой руки.

- Ты уже давно мой…

Вот бывает же момент, когда нужно промолчать. Дима хлопнул себя по лбу, когда Дроклов резко нахмурился.

- Я не твой! - он с силой отпихнул Лимпфона и выпрямился. - Я никогда не стану твоим! Я стану твоим только, если ты достанешь мне амортан!.. - похоже, Гектор сам был удивлен своему выпалу.

- Амортан?

- Амортан! - видимо, он старался ухватиться за эту мысль. - Если ты достанешь его, то я твой во всех отношениях!

- То есть ты хочешь, чтобы я принес тебе амортан, чтобы тогда я смог сделать с тобой все то, что мне захочется?

- Да, - Гектор сложил руки на груди, чем придал себе еще более безразличный вид.

- Гектор, но, ведь, если я захочу, то смогу сделать с тобой все и сейчас!..

Похоже, от одной такой мысли в декане Слизерина просыпался ураган гнева. Такое случалось только раз и Диму угораздило задать вопрос: “С чего это он так?”. В ответ книга показала ту ночь, когда Дроклов признавался своей первой любви. Простое, ни к чему не обязывавшее признание. Сказав это, он был настолько смущен, что хотел побыстрее ретироваться. Катрен его не пустил. Он придержал его за руку и, развернув к себе, наградил поцелуем. Все да ничего. Глорен прижал Дроклова к стене и начал снимать с него одежду (Диме даже показалось, что он действует по давно отработанной схеме). Загорный знал, чем все это закончиться, но сделать ничего не мог (даже попытался). Видел слабое сопротивление его декана, дорожки слез. “Все не должно было так случиться”, - было записано вручную.

Принуждение. Дима и сам его ненавидел, но, в отличии от Дроклова, ему посчастливилось никогда не испытать его сексуальную сторону. Загорный мог только предполагать, что испытывал его декан в те мгновения.

- Гектор, - казалось, что Волтер был готов воплотить в жизнь свои слова.

Теперь Дроклов действительно стал похож на эмблему своего факультета. Словно загнанная в угол змея, которой предоставили выбор: укусить или погибнуть, он шагнул навстречу своему кату и залепил сильную пощечину. Удар был настолько сильным, что разбил Лимпфону губу (или он сам ее прокусил, когда получил удар). Брызнула кровь и на мгновение Гектор испугался. Но на то оно и мгновение, чтобы не длиться вечно. Даже с разбитой губой, Волтер не прекратил улыбаться. Но это была даже не радость. Дима видел веселье в его глазах. Неужели он действительно так забавляется?

Видимо, Дроклов понял все так же. Дима видел лишь, как он подскочил к Лимпфону и ударил его в живот каким-то заклинанием. Пролетев полметра, бывший гриффиндорец натолкнулся на дверь и вылетел наружу. Тут-то все и стало на свои места. Дима увидел себя и Винса. Тогда они попали на эту ссору, но ничего не поняли.

- Подумай дважды, прежде чем сказать что-то еще!

- Гектор, ты…

- Подумай!..

Все повторялось. Дима снова видел, как Лимпфон поднимался с каменного пола, как отряхнул одежду, как принял свою задумчивую позу.

- Ладно, - его довольная улыбнулся.

- Ч?..

- Ладно. Я принимаю твои условия, но!.. - он ткнул в Дроклова пальцем. - Я волен использовать все средства, которые посчитаю нужными! - Лимпфон подошел и, обняв Диму за плечи, направился к выходу. - Так что Диму я забираю.

Лимпфон согласился на условие достать амортан. Дроклов сам предложил такое, но почему же он тогда такой напуганный? “Что это за камень такой?” - Дима надеялся получить ответ, и он его получил.

Библиотеку он узнал сразу же. За прошедшие годы она ничуть не изменилась. Те же столы, те же полки, вот только снова маленький Дроклов. Слизеринец склонился над огромной книгой и будто окунулся в другой мир. Тут так же было еще несколько студентов, но они не обращали внимания друг на друга. Дима нагнулся, но ему трудно было заглянуть в книгу. Немного помучавшись, он глянул в книгу воспоминаний. Тут записывалось все, кроме мыслей владельца. Лишь иногда Дроклов делал заметки, чтобы помнить.

Зрительная память относилась к телесной, так что на страницах было написано то, что читал Дроклов.

“Амортан - камень огня. Его можно отыскать в пещерах вблизи кратера вулкана. Он редок и всегда находится в очень малом количестве. Именно поэтому первобытные племена использовали его, как доказательство своего мужество или же признаваясь в любви.

Амортан имеет два состояния: активное и пассивное. Оно зависит от места рождения камня. Если вулкан, где он был рожден, активен, то камень имеет светло-красный оттенок и светиться изнут. Если же вулкан потух, то тухнет и камень.”

Дима отвлекся, так как Дроклов сидел уже не один. Рядом подсела группа очень заинтересованных в нем девчонок, но слизеринец не обращал на них должного внимания. Он лишь исподлобья глянул на них и, перевернув страницу, вернулся к своему прежнему занятию.

Наверное, книга посчитала, что это было все. Дима опять скакнул через время и оказался на пути к полю для квиддича. Темная ночь. Очень похожая на все другие. Дима хотел поспешить за своим деканом, но увидел крадущуюся сзади тень. Трудно было догадаться: кто это был. Нагнав Дроклова, он увидел троих студентов, которым взбрело в голову поперебрасывать мячи в столь поздний час. “Идиоты…” - промелькнула в мозгу, за секунду до того, как он узнал в этих игроках себя и своих друзей. Он вернулся к декану и проследил за его взглядом. Возле трибун стояла одинокая тень. Диме стало интересно, и он хотел двинуться на разведку, но подошел Лимпфон. Коснувшись плеча Гектора, он обошел его и быстро поцеловал, когда тот развернулся обратно. В этот раз удара ему удалось избежать.