— Вечно ты со своими нравами!..

— Будто ты сама не думаешь, что он симпатичный…

— Подумать только. Хотел, значит, с ним дружбу завести?! А оказывается, что он тебе нравится!

— Я просто не отрицаю, что он симпатичный!

Элиз была в шоке от такого признания. Ни для кого не было секретом, что старосте Гриффиндора было плевать на пол при выборе партнера для любовных утех. Кому такое было интересно — знал и давно принял как должное. Однако девушка не ожидала, что ее друг вот так сразу захочет «познакомиться поближе» с новым студентом (даже не беря во внимание то факт, что студент — слизеринец).

— И что ты теперь будешь делать?

— Ты о чем?

— Будешь ли ты пытаться привлечь его внимание?

— Как ты не понимаешь?! Я просто считаю его привлекательным, как тебя или Стива, но это же не означает, что я стремлюсь завести с вами роман!

— То есть ты собираешься оставить все как есть?

— Ничего не случилось. Так что и делать нечего. Я намерен продолжать учиться, выполнять свои обязанности и играть в квиддич!

— А вот это уже правильно!

Том благоразумно не лез в разговор друзей, предоставив им самим разобраться в созданном ими же конфликте. Очки, которые он прежде снимал только перед сном или дракой, сейчас покоились в кармане мантии. Однако увиденное через них перо еще надолго отпечаталось у него в сознании. В его списке ближайших деяний появился еще один пункт: наведаться в комнату Загорного и в очках изучить все его вещи (возможно, кроме одежды). Очки были однажды найдены им на чердаке дома его бабушки, которая потом любезно подарила их своему внуку. Старая колдунья утверждала, что стекло в оправе могло смотреть сквозь преграды и показывать истинную суть предметов. Она продемонстрировала их действия, заставив посмотреть на старую фотографию с одиноко стоящим человеком. Надев очки, Томас тогда увидел скучающего оборотня. Фотография была очень большая, но он был там только один. Парень сказал об этом своей бабушке, а она ответила, что не стоит делать общие фотографии с оборотнями.

Стекло имело двойное действие, так как было двусторонним. Если смотреть из очков, то можно было видеть скрытое, а если в них — сущую неправду. Вот когда Том злился или огорчался, очки меняли отражения этих эмоций в его глазах. Еще обратная сторона показывала, что глаза Тома были карие, хотя на самом деле они светло-голубые.

— Кстати, ты уже решил, когда проводить набор в команду?

— Я сверился с расписаниями и нам придется провести его в субботу.

— Тогда я буду готов снова показать, на что я способен.

— Тебя и Стива никто не заменит. Мы слишком хорошо друг друга понимаем и знаем: чего следует ожидать.

— Не переводи тему разговора! После твоего «поступка», Загорный может подумать нехорошо про всех гриффиндорцев и окончательно принять сторону Слизерина. Мы же не знаем, на что он способен, вдруг объединит свои усилия со слизеринцами, — Бишоп убедилась, что рядом никого нет, но все равно перешла на шепот. — Я слышала, что они еще намерены ответить нам за прошлогоднее.

— А было прикольно!

— Было, но теперь-то не надо об этом упоминать…

— Самый быстрый способ проверить, на что способен этот иностранец — пригласить его в дуэльный клуб и назначить поединок.

— Только не говорите, что такое следовало бы сделать мне?..

— Раз ты сам так охотно вызываешься…

— А кому другому? Ты же прошлогодний чемпион, так что не отвертишься.

— А разве не меня должны вызывать на дуэль?

— А что такого, если ты сам вызовешь кого-то?

Питер только махнул рукой и направился в аудиторию, где у них должна была проходить трансфигурация. Сьюзан уже ждала их.

— Как там Котти?

— Хорошо. Просилась пойти со мной, но я отказала.

Сьюзан Стефи не была серой мышкой, хотя с первого взгляда могло так показаться. Девушка она была невысокая, из толпы ее выделяли только ярко-рыжие волосы. Бледно-зелёные глаза почти всегда были уставлены в пол или книгу. И все же за одну неосторожную фразу любой мог моментально схлопотать заклинание в лоб (а то и куда похлеще). Сью, как ее называла Элиз, была из чистокровной волшебной семьи и обладала врожденными способностями анимага. Она в мгновение ока превращалась в маленькую рыжую белочку и обратно. И питомец у нее был соответственный. Котти звали домашнюю белку Сьюзан, которую ей все же позволили взять с собой. Хозяйка часто превращалась, и они вместе совершали прогулки и затевали игры. Однако в последнее время Котти нездоровилось, и Сью постоянно ее навещала.

— А где Джем и Стив?

— Я не видела, когда заходила в гостиную.

— Неужели уже что-то затевают…

***

— Что тебе известно про старосту Гриффиндора?

— Бишоп или Питерсона?

— Парня.

— Староста, загонщик и капитан команды по квиддичу, учиться на отлично, прошлогодний чемпион в дуэльном клубе…

— А про него самого?

— Например?

— Возможно, мой вопрос покажется странным, но… он что, интересуется парнями больше, чем девчонками?

— Нет. Насколько я знаю, он интересуется ими в равной мере. Только не говори, что тебе он нравится!

— Что?! Я натурал — интересуюсь исключительно девчонками!

— Тогда почему ты это спрашиваешь?

— Только что… он подумал, что я симпатичный. А потом умышлено подумал, что увидев меня впервые думал, что я девчонка!

— Про девчонку не соглашусь, но у тебя действительно красивая внешность…

— Еще раз такое скажешь — получишь.

— Ладно, не буду. Видно, тебе не очень нравятся комплименты.

— Да, я их не люблю. Уже достаточно их наслушался…

В последней фразе Винс слышал какой-то скрытый смысл, но спрашивать не стал. Его вообще мало заботили истории других людей. Однако он был истинным слизеринцем: ко всем студентам (не своего факультета) относился с особой выдержкой, был хитер и хорошо мыслил логически, прекрасно изучал зелья и отвечал гриффиндорцам взаимностью (считал их вражду чем-то само собой разумеющимся). В любом деле признавал только один способ — магический. Был обучен боевой магии (его отец был аврором), но на практике применял не очень часто. У него было особое чутье — он мог обнаружить магию даже там, где ее быть просто не должно. Внешне он был сдержан и часто выказывал свои чувства только легкой мимикой. Он был хорошим дополнением Диме: интересным собеседником, который знает, что спрашивать не надо; так же не стремился показывать свои чувства; и просто был слизеринцем.