Одним рывком Дима стянул с Питерсона плащ и отбросил его в сторону (плащ упал внешней стороной к верху, так что остался невидим для остальных). Слизеринцев больше поразило материализующийся из воздуха Питерсон, чем то, что его скрывало. Питер в душе улыбнулся удивлению на их лицах, но радоваться было нечему. Гриффиндорец мгновенно вскочил на ноги и полез за палочкой, но Дима оказался быстрее. Загорный ткнул свою палочку в бок Питерсона.

— Кого мы видим. Питерсон! Что-то я не припоминаю, чтобы ты переходил на Слизерин, — Людвиг медленно поднялся на ноги и достал свою палочку.

— Шутка ваша удалась на славу, но теперь наш черед отыгрываться.

— Нет!

Дустрон, да и все прочие, непонимающе уставились на Диму, который даже со своего места не поднялся, держа Питерсона на прицеле.

— Что это значит, Дима?

— Ты считаешь, что мы не имеем права на ответный ход?

— Дима?

— Он староста и за любые наши действия мы понесем ответственность. Если что-то с ним случиться, то мы лишимся баллов, а он этого не стоит.

Слова Загорного были правильными и обещали Питеру сохранность, но глаза слизеринца уж никак не предвещали положительного исхода.

— Что же ты предлагаешь?

— Позвать декана. Студент другого факультета пробрался в нашу гостиную без приглашения и, возможно, замышляя что-то ОЧЕНЬ плохое.

— Это…

— Возможно, но ты же не можешь это доказать, так же как мы не можем обвинить вас в произошедшем ранее.

— Это не наши студенты вас покрасили.

— Я же и не говорю именно об ЭТОМ инциденте!.. — Дима довольно улыбнулся и поднялся со своего места. — Винс, позови, пожалуйста, декана. А ты, — он усилил нажим на палочку, — в мою комнату.

— ЧТО?! — Винс, уже направлявшийся в кабинет Дроклова, на мгновение замер.

— Надо же его убрать с глаз долой. Никто не может гарантировать, что другие слизеринцы не захотят «поприветствовать» такого гостя.

Питер думал так же. Дима молниеносно подхватил и свернул плащ-невидимку, после чего направил Питерсона в сторону спален. Как и ожидалось, на гриффиндорца и приставившего к его спине палочку слизеринца смотрели абсолютно все. Питер поискал глазами Сьюзан, молясь Мерлину, чтобы она не вздумала в это вмешиваться. Девушки нигде не было видно. Или она слишком хорошо пряталась, или уже мчала к своим.

— Дай свою палочку, — войдя в комнату, потребовал Дима.

— А что будет, если я откажу? — оказавшись с Загорным в комнате, Питер почувствовал большое облегчение.

— Тогда я ее сам заберу!..

— Валяй, — Питер раскинул руки, позволяя лазить по своим карманам сколько заблагорассудиться.

— Акцио палочка Питерсона! — поймав палочку, Дима, наконец, опустил свою.

— Какой ты скучный, — Питер даже немного обиделся. Подойди Загорный ближе, он бы не удержался от возможности потискать его. Почему-то за последние дни у него это стало навязчивой идеей, а тут еще эти ярко-розовые волосы.

— Еще чего! — Дима положил палочку гриффиндорца в карман, а свою держал наготове. — Будто я не знаю чего от тебя можно ожидать, — он сел на свою кровать и Питер мельком подумал, что именно там ему и место.

— И чего же? — Питер сделал два шага в сторону Димы, но тот только снова поднял палочку.

— Еще шаг и ты получишь Петрификус Тоталус!.. — холодный, много обещающий голос.

Питер и не сомневался в другом исходе. Сделав обманное движение вперед, он присел, уклоняясь от обещанного заклятия, и резко рванул вперед. За долю секунды он оказался возле ног Димы (вот что означает быть загонщиком), а уже в следующее мгновение повалил его на темное покрывало со змеей, выбив палочку из руки, прижав руки слизеринца так, чтобы оградить себя от возможных заклятий. Такая резкая смена ролей настолько сильно поразила Загорного, что он секунд десять просто всматривался в лицо державшего его гриффиндорца. Позже его лицо исказила злоба, но вырываться он не стал (чем немало поразил Питерсона). Дима только немного приподнялся, сближая их лица.

— Сделаешь мне что-нибудь, и ты труп!..

Если бы взглядом можно было убивать, а голосом замораживать, то Питера уже б не было среди живых. А ведь он до сих пор не знал всех возможностей зарубежного мага. Не зря же его сюда пригласили, поговаривали же, что он прикончил Лари Лестерсона непростительным проклятием, никто же больше не может колдовать без палочки, хоть и с перстнем. Рисковать Питер не хотел. Мало ли еще что Загорный может выкинуть.

— Тогда ответь мне на один вопрос, и я тебя отпущу, — Дима нахмурился, но промолчал. — Как ты колдуешь без палочки?

— С помощь перстня, кретин! Ты-то уже должен был это заметить!..

— Что с помощью перстня, я понял еще в зале для дуэлей, а… — Питер запнулся, когда лицо Димы исказила боль, но ей быстро на смену пришла ярость.

— Так чего же ты спрашиваешь?! Отпусти меня!

Дима резко рванул вперед, но Питер не попался на одну уловку дважды, мгновенно отшатнувшись. Получив свободу, слизеринец отпихнулся от кровати и толкнул Питерсона. Последний упал на пол и был моментально оседлан. Перстень с изумрудом настойчиво смотрел в лицо гриффиндорцу. Перспектива была не радующей, но Питеру такое положение все же казалось забавным.

— Значит, ты любишь быть сверху…

Дима мгновенно смутился, осознав, в каком положении он сейчас находился. Такую улыбку было невозможно ни с чем спутать. Все мысли Питерсона сейчас были налицо. Настолько откровенное желание по отношению к нему напугало Диму сильнее, чем встреча с темным английским магом, а смутила даже больше, чем если бы он застал кого-то из своих друзей за чем-то ОЧЕНЬ личным.

Питер не ожидал такой бурной реакции: Загорный весь раскраснелся и убрал руку с перстнем, держа ее на уровне глаз, будто защищаясь от гриффиндорца. Питер был поражен, но своего шанса не упустил. Он резко сел, подхватив Диму за талию, не давая упасть на спину. Теперь получилось так, что они сидели между ног друг друга. Питер прижал слизеринца ближе и аккуратно взял его за подбородок. На губах гриффиндорца играла задорная улыбка.

— Только не говори, что ты еще…

Что тут говорить, когда все налицо. Красный как редька, а сердце бьется словно бешеное. Глаза Димы были расширены, а дышал он ртом. Теперь уже Питер подумал, что блондином ему быть лучше, чем розововолосым.

Словно загипнотизированный, Дима сидел и смотрел в эти карие глаза, в которых видел бушующее пламя — пламя страсти. Одна рука прижимала его к гриффиндорцу, а другая держала за подбородок, не давая отвести взгляд. Он понимал. Он все прекрасно понимал, но ничего не делал. Просто сидел и смотрел на это пламя, пока вдруг не осознал, что оно приближается. Когда их губы почти соприкоснулись, дверь резко распахнулась, заставив Питера недовольно глянуть на вошедших.