— Я знаю, что люди постоянно обращаются ко мне с вопросами, — сказал старик, удивительно легко поднимаясь на ноги вслед за ним. — Но ты, Дин, тот самый счастливчик, которому я все-таки решил ответить. Я не люблю, когда меня несправедливо оскорбляют…
— Я не хочу это слушать! — крикнул Дин, резко поворачиваясь к незнакомцу. — Не хочу все это слушать, понял?!
— …и я хочу сказать тебе, как ты неправ, — спокойно продолжил Смерть, поднимая трость и с осуждением указывая ею на взбешенного Винчестера. — Я ведь не вмешиваюсь в твою работу, Дин? И ты, пожалуйста, не указывай мне, как мне делать мою…
— Заткнись, гад! Заткнись, я тебе сказал! — заорал Дин, но увы, в его голосе было гораздо больше паники, чем угрозы.
— Мама, а с кем этот дядя разговаривает? Там же никого нет! — услышал он удивленный детский голос.
Обернувшись, Винчестер увидел девочку лет тринадцати, которая указывала на него пальцем. Женщина, идущая рядом, быстро схватила ее за руку, спеша увести в другую часть парка.
— Не обращай внимания, милая, этот человек просто больной, — сказала она девочке, и убыстрила шаг в сторону детской площадки.
— Они не видят меня, пока не придет их час, — сказал старик, благодушно улыбаясь. — О, нет, не дергайся, Дин, — спокойно добавил он, заметив, как резко изменился в лице Винчестер. — Твой час еще не настал. Я лишь хотел вернуть тебе письмо и объяснить, почему оно несправедливо.
С этими словами Смерть вложил конверт в онемевшую руку Дина. Винчестер слегка покачал головой, словно не желая воспринимать происходящее. Смерть задумчиво посмотрел на людей, гуляющих неподалеку, продолжая улыбаться каким-то своим мыслям.
Дин кашлянул, пытаясь привести в порядок свои спутанные мысли. Что ж, раз он сходит с ума, и его жизнь окончательно разрушена, почему бы не поговорить со своей галлюцинацией, тем более, что он уже успел на нее наорать? Хуже, чем есть сейчас, вряд ли уже будет.
— Значит, ты и есть настоящая Смерть? — уточнил Дин, прочистив горло. — И что же, ты вот так просто решил прийти ко мне и объяснить, почему ты отнял у меня мою семью? Тебя, мудака, совесть что ли замучила?
Смерть перевел на него спокойный взгляд.
— У тебя раздутое самомнение, Дин, — сказал он в ответ. — Для меня ты словно бактерия, которая вдруг решила задираться, и не больше. Я стар, Дин, очень стар. Пожалуй, я старше самой Вселенной. Понимаешь ли ты, насколько незначительным я тебя нахожу? Осознаешь ли, насколько тебе повезло, что я решил ответить на твое нелепое послание?
Дин слегка приоткрыл рот, внезапно чувствуя нехватку воздуха. Теперь он почувствовал страх. Потому что невольно верил этому старику с молодыми глазами, с этой его нелепой тростью. Верил, что к нему пришла сама Смерть. Но так просто сдаваться он не собирался.
— Ну, раз уж ты пришел ко мне, то может объяснишь, наконец, почему забрал у меня семью? — сказал Дин, сжимая руку в кулак. — Впервые за долгое время мы были счастливы и такой конец? За что?
Смерть прекратил улыбаться. Долго он смотрел на Дина, а затем сказал, медленно, словно пытаясь подобрать слова:
— Ты задаешь мне неправильные вопросы, Дин. В моей работе нет «за что» и «почему». Я лишь забираю тех, чье время пришло. И я хочу сказать, что твоя семья счастлива…
— Чушь собачья! — не выдержав, сорвался Винчестер. — Знаю я все эти сказки! Им там лучше! Они теперь в лучшем мире, потому что это часть общего замысла! Или вот наука — мы все живем и умираем в бесконечных Вселенных в одно и то же время! Или религия — христиане со своим спасением, буддисты со своей сансарой! А вот еще песня — «Ничего вокруг — лишь темнота, похоже, я стучусь в небесные врата»*, — дрожащим голосом пропел Дин, но тут же оборвал сам себя. — Я знаю. Знаю, что ты часть жизни, и мы не должны тебя бояться или ненавидеть. Наверное, тебя просто надо принять, да? Я прав?
Смерть молча кивнул, внимательно продолжая слушать.
— А вот я не могу, — сказал Дин, выставив вперед указательный палец. — Потому что моих родителей здесь нет. Я не могу обнять их. Не могу сказать, как сожалею о том, что подвел их, что любил их, и на все был готов ради них. Не могу сказать, как я злюсь на них сейчас, и скучаю по ним.
Смерть отвел взгляд, переведя его на небо. Дин не стал ждать от него ответа или утешения. Хватит с него на сегодня галлюцинаций.
Развернувшись, он почти бегом бросился бежать из парка, искренне надеясь, что Смерть не будет преследовать его. В голове пульсировала боль, глаза застилали непрошенные слезы, но где-то внутри Дин с удивлением чувствовал ни с чем несравнимое облегчение. Словно кто-то снял с его плеч тяжелый груз, который он, казалось, нес на себе долгие годы.
На выходе из парка Дин не удержался и обернулся. Но возле пруда возле пруда с утками уже никого не увидел. Смерть исчез так же внезапно, как и появился.
— Он поверил мне, — уверенно сказал Бальтазар, и с удовлетворением отпил вина из своего бокала.
Сэм и Бобби переглянулись с сомнением. Чарли восторженно заулыбалась.
— Почему ты так уверен? — спросил Кастиэль, вертя в руках свой бокал.
— Как ты мог быть убедительным с этой отвратной козлиной бородкой, которую нацепил? — с сарказмом спросил Гейб.
— О, я появился так эффектно, — сказал Бальтазар, пропустив мимо ушей издевку коллеги. — И что самое интересное — я действовал без какой-либо подготовки. Это была чистейшая импровизация, и она сработала на «ура». В актерской игре нет ничего лучше импровизации, друзья мои. Но такие невежды, как вы, никогда не поймут всей ее прелести.
Кастиэль и Габриэль в ответ на это синхронно закатили глаза.
— Хочешь сказать, что тебе за пять минут удалось убедить Дина, что он встретил настоящую Смерть? — недоверчиво спросил Бобби.
Бальтазар усмехнулся, переводя на него взгляд.
— Дин сейчас живет в своей реальности, отличной от нашей. Мне не стоило особого труда в нее влиться, пришлось всего лишь подыграть.
— Стать новым персонажем в его сюжете, — подсказала Чарли.
— Абсолютно верно, дорогуша, — улыбнулся Бальтазар.
— Значит, сработало. Действительно сработало, — с воодушевлением сказал Сэм. — И мы можем продолжить дальше?
— Если ты хочешь, — сказал ему Кастиэль. — И по-прежнему уверен, что это может помочь твоему брату.
Сэм вздохнул, обреченно кивая головой.
— Если это не поможет, то уже ничто больше не поможет, — сказал он, взглянув на серьезного Кастиэля. — К тому же, отступать уже поздно.
— Да, ты прав, — помедлив, сказал тот, привычным жестом теребя ворот свитера.
— По законам жанра следующим гостем Дина должно быть Время. Я готов его навестить, — довольно сказал Габриэль и закинул в рот мармеладку. Винчестер мысленно задался вопросом — сколько сладостей таскает в своих карманах этот тип? — Но хочу предупредить, что мне понадобится твоя помощь, Сэм.
— Что? В чем? — от неожиданности растерялся тот.
— Подробности я объясню по телефону после того, как ты дашь мне свой номер, разумеется, — сказал Габриэль, картинно поигрывая бровями. Сэм кашлянул, пытаясь делать вид, что не замечает его заигрываний. Получалось с трудом, точнее совсем не получалось.
Бобби проворчал что-то нелестное в адрес Габриэля, а Чарли беззвучно захихикала, взглянув на лицо Сэма. Бальтазар смаковал вино, мысленно восхваляя свой актерский талант, а сам Винчестер пытался придумать причины не флиртовать с Габриэлем, если тому вдруг приспичит. Из всей компании лишь Кастиэль оставался угрюмым и задумчивым.
Он молча смотрел в окно, вспоминая фотографию, которую недавно отправила ему Чарли. На ней Дин — высокий русоволосый парень лет двадцати четырех — обнимал в охапку лохматого и раздраженного Сэма, улыбаясь в камеру. Энергия и жизнерадостность ясно читались на его загорелом лице, в зеленых глазах прыгали бесенята, и сам Дин словно излучал собой солнечный свет.
Кастиэлю внезапно подумалось, что все, кто был знаком с Дином, наверняка чувствовали исходящие от него тепло и внутреннюю силу. Когда Сэм впервые рассказывал про своего брата, Кастиэлю представился не человек, а всего лишь оболочка, выжженная изнутри. Но глядя на фотографию, он не мог поверить, что этот улыбающийся красивый человек — тот самый сломленный Дин Винчестер.
