Дин не нашел, что ответить.
— Я очень хочу, чтобы ты снова стал счастливым человеком, потому что ты заслуживаешь это, — сказал Любовь, слегка улыбнувшись. — И знаешь, что еще?
Он наклонился к Дину, так близко, словно хотел коснуться губами его лба. А потом прошептал, глядя в его глаза смело и искренне:
— Будь я человеком, я влюбился бы в тебя с первого взгляда и на все бы пошел, чтобы сделать тебя счастливым. Я отдал бы себя тебе без остатка.
Дин шумно сглотнул, с трудом выдерживая взгляд Любви. В голове его был хаос, но в то же время, он испытывал странную легкость и почти ощущал на себе дыхание сидевшего перед ним посланца Вселенной. И когда тот неожиданно поднялся из-за стола, разрывая долгий зрительный контакт, Дин с изумлением понял, что тот уже собрался уходить. И это казалось ему ужасно неправильным.
— Мне пора, — сказал Любовь, глядя на него с сожалением. — Но хоть я и уйду сейчас, не забывай, что я всегда буду с тобой. И когда-нибудь ты встретишь человека, который полюбит тебя и изменит твою жизнь. Я тебе обещаю это.
Винчестер нахмурился, в последний раз взглянув в его глаза.
— Надеюсь, что он будет похож на тебя, чувак, — сказал он с горечью. — Потому что вряд ли кто-то еще теперь сможет мне понравиться.
Любовь взглянул на него с изумлением, и словно какая-то маска на пару секунд слетела с его лица. Он слегка покраснел и снова потянулся рукой к своему и без того расхристанному галстуку. Дин понимал, что флиртовать с абстракцией было наитупейшей идеей, но еще больше его удивила реакция Любви. Разве абстракциям положено смущаться от подобных слов?
— До встречи, Дин, — немного хрипло сказал Любовь, и быстрым шагом направился к выходу из ресторана. По пути он едва не снес собой крайний соседний столик, а у порога почти врезался в стеклянную дверь, но вовремя среагировал и успел ее открыть. Уход Любви больше напоминал паническое бегство, чем мистическое исчезновение.
Дин рассмеялся бы, но что-то во всем этом опять не давало ему покоя.
Что-то явно было не так.
— Я все испортил, — корил себя Кастиэль, удрученным взглядом глядя на свою пустую стопку из-под виски.
— Будет тебе, Касси, — попытался подбодрить его Бальтазар, — Дин ведь тебе поверил, а это главное.
— Кас, ты справился лучше, чем кто-либо из нас, — вмешался Габриэль. — На меня и Бальта Дин Винчестер орал и обзывал мудаками. А перед тобой он плакал! Это прогресс, братишка! Ты заставил его раскрыться!
— Думаю, Гейб прав, — задумчиво сказал Сэм. — Дин всегда прячет свои эмоции. Я видел его плачущим всего один раз за всю свою жизнь. И то, что он расплакался перед тобой — невероятно.
Кастиэль молча опрокинул в себя еще одну стопку виски. Не мог он объяснить Сэму Винчестеру и его друзьям, в чем именно просчитался. Оставалось только надеяться, что Дин не придаст значения его глупому поведению в конце их встречи.
Новак был уверен, что сможет держать себя в руках и ничем не выдать собственных чувств. Но он совершенно не был готов к тому, что Дин окажется таким…ослепляющим. Не был готов к тому, что тот начнет флиртовать с ним. Не был готов к его слезам. Мысленно Кастиэль с горечью признал, что вообще не был готов к разговору с Дином. Он едва не подвел Гейба и Бальта. Он почти прокололся, поддавшись чувствам и потеряв бдительность.
И будет большой удачей, если Дин Винчестер не догадается, что Любовь просто какой-то придурок, возомнивший, что он талантливый актер.
— Ну, что ж, это было весело, — сказал Бальтазар Сэму и Бобби. — Рад, что затея ваша удалась, и Дину Винчестеру стало легче благодаря нашей игре.
— Да. Спасибо за помощь, — сдержанно сказал Сэм, — деньги вы получите завтра утром, я переведу их на банковский счет.
— Сэм, Сэм. Сэм, — Габриэль укоризненно поцокал языком, — сегодня такой прекрасный вечер, мы сидим в шикарном ресторане и хорошо проводим время. Давай не будем портить все разговорами о деньгах. И кстати, на следующей неделе мы будем ставить собственную пьесу, и я очень обижусь, если ты на нее не придешь.
— О, и для всех вас — проход бесплатный. — улыбнулся Бальтазар. — В конце концов, если бы не ваше безумное предложение, наша мечта так и осталась бы несбывшейся.
— Я приду, — вежливо пообещал Сэм.
— Я терпеть не могу пьесы, — ворчливо отозвался Бобби, — но передам приглашение Чарли. Она наверняка обрадуется.
Бальтазар ответил ему фальшивой улыбкой. Габриэль продолжал висеть на Сэме, рассказывая ему какую-то шутку. Кастиэль молча смотрел в окно, чувствуя злость на себя и тихую грусть.
И так, все было кончено. Спектакль подошел к концу и занавес опущен навсегда. Он больше никогда не увидит Дина Винчестера. Он никогда не посмеет подойти к нему сам, ведь иначе хитрость Сэма тут же раскроется. Единственное, что ему осталось — это хранить воспоминания о встрече с этим хорошим и несчастным человеком, пока время не заставит его забыть о нем. А ведь встреться они при других обстоятельствах, и все было бы по-другому.
Кастиэль сгоряча опрокинул в себя третью стопку виски и почувствовал легкое головокружение. Он представил, как они с Дином идут на первое свидание, как съезжаются, как готовят вместе, ходят гулять, и поддерживают друг друга во всем. Картинка была настолько яркая и счастливая, что Кастиэлю захотелось заплакать. В реальности он по-прежнему был одинок, и чувства свои мог выразить только стоя на сцене.
========== 6. ==========
— Почему? Почему это случилось с нами, папа? — спросил Дин, стоя у надгробия и сжимая руку в кулак.
Эмоции в нем отчаянно искали выход, а в голове в последнее время творилось черт знает, что. Дин не мог больше заставлять себя сидеть в пустой темной комнате, не мог даже взглянуть на свой рабочий кабинет. Весь его привычный образ жизни мертвеца полетел к дьяволу после трех необъяснимых встреч.
— Чем мы это заслужили? Мы, обычные люди, которым вдруг невероятно повезло? Неужели это расплата за то, что мы позволили себе быть счастливыми?
Джон Винчестер на черно-белом фото сурово глядел в ответ, и Дин закрыл глаза и поднял лицо к небу, борясь с непрошеными слезами. К могиле матери он так и не смог заставить себя подойти. Ему почему-то казалось необходимым увидеть именно отца и спросить, наконец, за что?
Дин больше не возмущался несправедливостью судьбы, и почти не чувствовал боли. Он смирился, и теперь точно знал, что не сядет в Импалу и не съедет в ближайший обрыв, уничтоженный болью и гневом. Дин все еще не был в мире с самим собой, но и в шаге от самоубийства тоже больше не был. Его возмущение несправедливостью угасло, оставив смирение и желание жить.
— Я все исправлю, папа, — сказал Дин, взглянув на фото Джона Винчестера. — Я, может быть, и не идеальный сын…но я всегда был добрее и смелее, чем ты. Я всегда дорожил нашей семьей и готов был ради вас с мамой на все. И Сэм все еще моя семья. Я не потеряю его, только не снова. И клянусь, сделаю все, чтобы мы снова были счастливы, ты слышишь?
Ветер шевельнул крону дерева, растущим над могилой, потрепал волосы Дина, и тот вздрогнул, снова взглянув на небо.
— Эй, вы, — прочистив горло, сказал он голосом, полным решимости. — Смерть, Время, Любовь. Вы, сукины дети, зря меня недооцениваете! Я не сдамся! Ради своего брата и самого себя я буду продолжать бороться, что бы еще ни случилось с нами обоими. Я не боюсь.
Ветер снова шевельнул его волосы, но Дин уже не обратил внимание на это. С вызовом смотрел он на небо, сам не зная, чего ожидая. И снова вздрогнул, услышав за спиной голос брата:
— Дин, с кем ты говоришь? — спросил Сэм.
Обескураженный, Дин обернулся. Брат стоял напротив него. Он был одет в костюм и держал букет из белых лилий в руках. На лице Сэма были написаны безграничное удивление и настороженность.
— Сэмми? А что ты делаешь здесь? — немного хрипло произнес Дин, чувствуя растерянность.
— Дин, сегодня годовщина смерти наших родителей, — с укоризной произнес Сэм. — Я пришел, чтобы почтить их память. Но не думал, что ты тоже…в смысле, что у тебя хватит сил… Ты ведь ни разу не посещал их могилы со дня похорон.
