- Мама, а ты сегодня приедешь? - жалобно попросила Вика.

   - Вечером, милая. Папа придёт с работы, посидит с Тимошкой, и я приеду. Расскажи, как ты там?

   Каринэ выразительно посмотрела на Вику. Вика оказалась девочкой понятливой.

   - Мама, извини, я сейчас не могу, тут доктор...

   Каринэ отбила звонок, положила смартфон на тумбочку и прямо спросила:

   - Что болит?

   - Живот. Немного, - неохотно призналась Вика.

   - Кожа болит или внутри?

   - Кожа.

   С учётом того, что весь живот у неё обожжён, и в одном месте не проходило небольшое нагноение, ему не грех и болеть, хоть он уже и начал подживать. Только вот когда болит кожа, больной не пытается подтягивать ноги к животу.

   Каринэ вымыла под краном Викину кружку и забрала грязные тарелку и ложку.

   Странный разговор по телефону был. Вика спрашивает, где папа, у медсестры, и не спрашивает у матери. И равнодушно воспринимает то, что он вечером придёт с работы.

   Или Вика просто рассчитывала, что Игорь отпросится с работы, чтобы прийти к ней?

   Около поста стоял Виталь Саныч и просматривал чьи-то анализы; его флегматизм отдавал какой-то досадой.

   - У верхолазки болит живот, - доложила Каринэ.

   Флегматизм Виталь Саныча принял оттенок облегчения.

   - Вот и вылез источник высокого лейкоцитоза, - вздохнул он.

   Вику-верхолазку он допрашивал долго. Выяснилось, что живот у неё начал болеть вскоре после попадания в больницу и сначала болел несильно. Почему никому не сказала? Потому что у неё всю жизнь иногда болит живот в том месте. Иногда он сам перестаёт болеть, а если не перестаёт, она пьёт антибиотики, и он проходит. А в больнице он сам не проходил, боль только усиливалась. Но она хотела быстрее домой и боялась, что если она скажет, что у неё болит живот, то её не выпишут, и поэтому никому не говорила.

   Каринэ закатила глаза.

   Снимок показал начинающийся перитонит и небольшой посторонний предмет в кишечнике. На вопрос, что она глотала, Вика ответила, что ничего. Ни неделю назад, ни месяц назад. И полгода назад она тоже ничего не глотала.

   - Значит, прооперируем, - флегматично заметил Виталь Саныч, - достанем и посмотрим, что ты не глотала.

   - А можно без операции? - испугалась Вика.

   - Уже нельзя. Посторонний предмет надо извлекать, тем более если он дал воспаление и сам выходить не собирается.

   Вика разревелась:

   - Можете папе позвонить?

   Каринэ взяла её смартфон, по подсказкам нашла "папа" и нажала вызов, чувствуя, что замирает от мысли, что сейчас услышит его голос. Пришлось следить за собой, чтобы дышать ровно и держать лицо.

   Однако Игорь не ответил. Телефон же матери оказался и вовсе недоступен.

   Виталь Саныч встал:

   - Каринэ, набирай периодически её родителей, нужно их согласие на операцию. А пока идём посмотрим остальных.

   А часа за два до обеда началось... Из приёмного отделения подняли один аппендицит, второй. Потом заворот кишок и ржавый штырь в груди. Потом пришёл ещё аппендицит. Потом один за одним поступили юные глотатели батареек, монет, гаек и маминых серёжек. Всё, кроме монет, достали эндоскопом без оперирования. Монеты, как выяснилось, уже прошли в кишечник, Азиз Тигранович посмотрел снимок, уточнил номинал проглоченных монет и предложил подождать, когда они выйдут естественным путём.

   В обед Каринэ уколола Вике обезболивающее, поставила глюкозу аппендициту и штырю в груди, влила глотательнице стекла шприцом бульон через гастростому и собралась уже в очередной раз набрать Игоря, как в палату стремительно влетел он сам. Встрёпанный больше обычного и с шишкой на лбу.

   - Папа, - разревелась Вика, - меня оперировать будут...

   Игорь встревожено глянул на неё, затем вопросительно - на Каринэ.

   - Идёмте на пост, - Каринэ положила Викин смартфон на тумбочку. - Нужно ваше согласие на операцию.

   На посту она описала ему ситуацию и нашла бланк с уже вписанным Викиным именем и диагнозом. А пока Игорь пытался разобрать Витальсанычевы каракули, Каринэ осознала, что они очень близко стоят друг к другу, так что её рукав касался рукава его джемпера. Можно же было стать дальше... Это она неосознанно стала ближе, или он?..

   - Она жаловалась на боль в животе? - спросила Каринэ.

   - Нет, - Игорь беглым мелковатым почерком написал "согласен" и расписался. - Я видел, что ей болит, - он повернул голову; лицо его оказалось ближе к её лицу, чем должно было. - Но она говорила, что болит ожог, там, где гноилось, и болит не очень сильно.

   - Болит у неё в другом месте.

   Обезболивающие притупляли боль - и девчонка могла терпеть. А перитонит потихоньку нарастал. Хорошо ещё, что антибиотики притормозили его развитие.

   В это время зазвонил внутренний телефон.

   Кого ещё нелёгкая принесла?

   - Хирургия, - Каринэ плечом прижала трубку к уху, забрала у Игоря согласие на операцию и вложила его в историю болезни Вики.