Элой нахмурилась, медленно потянувшись к вяленому мясу и добавляя его в свою миску. Гелис вёл себя странно, и это настораживало. Но вскоре он отвернулся, и она села за стол, чтобы поесть, и одновременно следить за тем, как он проверял воду, которую она оставила в ванне. Найдя это вполне приемлемым, он снял собственную одежду и залез внутрь. Сев, он потянулся к мочалке, чтобы очистить кожу.

Элой с любопытством заглянула в книгу, в которой он писал, пододвинув её ближе в попытке разобрать нацарапанный почерк. К сожалению, язык она не узнавала, но, несмотря на это, просто пролистала книгу, тем самым привлекая внимание Гелиса.

— Солнце радуется, — произнёс он, осматривая неглубокие раны на своей груди, — я принёс жертву во имя Него сегодня утром, и буду приносить каждый день, пока не родится Его сосуд.

Элой невольно вздрогнула от его слов. Она не чувствовала себя как-то иначе — возможно, потому что могла быть бесплодна. Интересно, если это было бы правдой, Гелис перестал бы пытаться? Скорее всего, он просто убил бы её. Или она может пригодиться ещё для чего-нибудь?

Почему бы не спросить? Что она потеряет? Элой осторожно отодвинула книгу и, переведя взгляд на Гелиса, с облегчением обнаружила, что он совсем не возражал, чтобы она на него смотрела.

— Гелис… ты убьёшь меня, если я не смогу иметь детей?

Он взглянул на неё, как будто удивлённый вопросом.

— Если бы это было так, я бы уже убил тебя, — ответил он, — Солнце говорило со мной… и сказало мне…

— Солнце не может знать всего, — перебила она его, — знает ли Солнце, кем была моя мама? Как я родилась? — она чувствовала, будто тонет в кипятке, затрагивая эти темы, но ей больше не с кем было поговорить.

Лицо Гелиса помрачнело.

— Оно создало тебя для меня. Это были его слова. Оно не сделало бы тебя бесплодной.

— А если это девочка?

— Что? — Гелис огрызнулся.

Элой немного съёжилась и опустила глаза на свой завтрак.

— Если… я беременна, но девочкой?

Губы Гелиса изогнулись в насмешливой ухмылке, когда он вылез из ванны и взял полотенце, чтобы вытереться, а затем начал одеваться.

— Оно никогда не будет тратить моё время и моё семя на такую ерунду, — уверенно отозвался он.

Элой была раздражена его ответом, но просто прищурилась. Казалось, Гелис заметил её негодование, поскольку послышался его не менее раздражённый вздох.

— Но если такое случится, я приму вызов, чтобы попробовать ещё раз, — сказал он прямо.

Элой посмотрела на свою миску с едой и одним плавным движением сбросила её со стола. Миска со звоном ударилась об пол, и Гелис тут же обернулся на звук. Заметив беспорядок, он поднял глаза на Элой.

— Ты. Будешь. Есть, — приказал он, сделав к ней шаг.

Элой подняла подбородок, и на её лице читалось выражение «или что?».

В ярости Гелис начал копаться в своей одежде. Элой знала, что именно он искал. Когда он наконец достал переключатель от ошейника, то остановился, понимая, что она пытается сделать.

— Ты не знаешь, к чему это приведёт, — с вызовом бросила ему Элой, — но давай же. Включи его на всю ночь и весь день, и мы посмотрим, как великолепно твоё божественное дитя будет расти в искалеченном теле.

Глаза Гелиса расширились от ярости; сейчас они были похожи на осколки льда. Он взревел, оскалившись, и в три шага достиг её. Его движения оказались слишком быстрыми, чтобы Элой успела среагировать. Тыльная часть его ладони заставила её голову откинуться, и Элой отчётливо ощутила вкус крови, прежде чем её мир погрузился в темноту.

========== Глава 5. Конец засухи ==========

Проснувшись, Элой моргнула несколько раз, не понимая, были ли открыты её глаза. Она видела лишь темноту. Она лежала на кровати Гелиса, заботливо накрытая одеялом. Её глаза будто опухли, над бровями лежала влажная тряпка, пропитанная каким-то травяным средством. Элой не рискнула двигать конечностями, оценивая своё положение, прежде чем решить, что делать дальше.

Гелиса нигде не было видно, поэтому некоторое время Элой просто слушала тишину. Затем осторожно села, пытаясь не обращать внимания на пульсацию в голове. Гелис лежал на полу рядом с кроватью, растянувшись так, словно ему было совершенно комфортно. Удовольствие — это слабость, напомнила Элой себе его же слова.

Она выбралась из-под одеяла, не осмеливаясь перешагнуть через Гелиса, и вместо этого перебралась к подножию кровати и спустилась на пол. Босая и голая, она подошла к фонтану, чтобы попить. Доспехи Гелиса лежали рядом, и Элой боролась с желанием покопаться в них, чтобы получить контроль над ошейником. Но что дальше? Сможет ли она избавиться от него? Или будет вынуждена носить его до конца жизни? Она не могла рисковать. Вот если получится спрятать переключатель…

Она подкралась к доспехам, понятия не имея, где именно может находиться переключатель. Голова продолжала пульсировать, и Элой задумалась над тем, не дал ли ей Гелис что-то, отчего у неё возникло такое головокружение. Сонливость. Элой уже мечтала о кровати. Именно тогда ей в глаза бросился блеск со стороны стены. Элой встревоженно вспомнила о том, что острие копья находилось так близко и одновременно абсолютно недостижимо, почти насмехаясь над ней. Она посмотрела на ремень в своей руке и крючок, который использовался для крепления браслета к руке. Может быть…

В течение нескольких минут она с помощью крючка царапала края лезвия, пытаясь высвободить острие из каменной тюрьмы. Элой стиснула зубы от издаваемого шума, понимая, что тише действовать не получится, но если Гелис поймает её, она упустит свой единственный шанс.

Когда острие освободилось, она ловко поймала его, после чего направилась к Гелису. Она перешагнула через него, её дыхание участилось, когда она опустилась на колени, оседлав его. Элой занесла над ним острие и в последний раз взглянула на пульсирующую артерию на его шее…

— Лисса, — пробормотал Гелис во сне, немного пошевелившись, а Элой застыла в тревоге.

Он медленно открыл глаза, и в них не было ни капли страха, даже когда он понял, что она собиралась перерезать ему горло. Гелис сфокусировал взгляд на Элой.

— Сделай это, — прошептал он, и в его глазах мелькнула грусть, хотя губы при этом изогнулись в насмешке, — быстрее.

Руки Элой напряглись. Она уже представила, как пол окрасится в багровый цвет, и на этот раз кровь будет не её. Как долго она будет купаться в ней, празднуя кончину лидера Затмения.

Вечно, ответила Элой сама себе. Пока не умрёт одна в этой чёртовой крепости, боясь сделать три шага от двери. Её руки дрогнули, а зелёные глаза уставились на Гелиса. Элой сделала глубокий вдох, картинка перед глазами начала расплываться. С криком она нанесла удар.

У неё не было сил. Она поняла это, ещё когда проснулась. Острие, сжатое в обеих её руках, скользнуло по ключице. Гелиса и воткнулось в его плечо. Он тяжело замычал от удара, его тело изогнулось. Пальцы Элой соскользнули с оружия, когда она упала на Гелиса со стоном безнадёжности.

Он позволил ей рыдать на своей груди, его рука двинулась к оружию, чтобы вытащить его из плеча. Он отбросил острие в сторону, как будто оно было крошечной занозой, на секунду доставившей дискомфорт. Рана кровоточила, и Элой подумала, что он прикроет её ладонью, но вместо этого рука Гелиса обвилась вокруг неё самой.

— Слабость постигла тебя, — произнёс он почти шёпотом, — и меня. Опять.

Слёзы Элой высохли — видимо, её тело мудро решило, что, несмотря на объятия, Гелис не тот человек, на котором стоило рыдать. Элой вывернулась из его объятий и перекатилась в сторону. Ночь была прохладной, но Элой не скучала по тёплому одеялу. Да и каменный пол был похож на поверхность, к которой она привыкла во время путешествий. Элой лежала с закрытыми глазами, размышляя о том, какие последствия будут у её покушения. Переключателя в доспехах Гелиса так и не обнаружилось — вероятно, он находился непосредственно у него.

Его рука скользнула по изгибу бедра Элой и задержалась на её животе. Она чувствовала дыхание Гелиса на своём затылке.