Внезапно это прекратилось. Элой могла лишь дышать, лёжа на полу лицом вверх, её глаза блестели от слёз, а горло охрипло от крика. Она видела свет — утро, наконец, наступило. Гелис сидел за столом, наблюдая за тем, как она пыталась прийти в себя. Элой не могла пошевелиться, но, по крайней мере, чувствовала свои конечности. Похоже, ночью она даже обмочилась, не в силах контролировать свои мышцы.

Он снова навис над ней, затем потащил по полу в темницу. Выбрав одну из первых камер, он открыл дверь и затащил её внутрь. Элой кривилась, чувствуя, как он тянул её, и усилием воли заставила себя поднять руки, чтобы схватить запястье Гелиса и ослабить боль от его захвата.

Он отпустил её в камере и отступил.

— Если можешь двигаться, раздевайся.

Каждая мышца восстала против неё, когда Элой поднялась на колени, всхлипнув против своей воли. Её руки дрожали, когда она развязывала пояс на своей талии, затем обнажала плечи. Она продолжала стоять на коленях, позволив ткани упасть к её ногам, и крепко обхватила себя руками.

Вода, которую Гелис вылил на неё, была ледяной, но быстро привела её в чувство. Элой хрипло ахнула, наклонив голову, прежде чем было опорожнено другое ведро, смывшее мочу и кровь. Она дрожала, но почувствовала, как Гелис бросил на её спину комплект одежды того же типа.

— Оденься. Потом придёшь и позаботишься о моей ране.

В течение долгого времени после его ухода Элой рвало в решётку у её ног. Никогда прежде она не чувствовала такой боли, даже когда скараб атаковал её сгустками энергии. На мгновение Элой показалось, будто её сердце остановилось.

Её тело запротестовало, когда она попыталась встать, чтобы одеться. Энергия, полученная от еды и воды, была минимальной, и её хватало разве что для того, чтобы вернуться в комнату.

Гелис ждал её с кувшином воды и чашей. У него было такое же сердитое, недовольное выражение, как и всегда, и Элой буквально заставляла себя делать каждый шаг по направлению к нему. Её тело желало немедленно сбежать в противоположную сторону, но Элой прекрасно понимала, что ожидало её в таком случае.

Не говоря ни слова, она вытащила тряпку из чаши с водой и принялась промывать рану Гелиса, пока он сидел. Элой утешала себя тем, что всё же смогла ранить его достаточно глубоко — нормальный человек скорее всего умер бы после такого. Но Гелис по строению тела напоминал бегемота, и Элой едва задела его мышцы.

Гелис не реагировал на неё, пока она занималась его раной. Он сидел за столом и что-то писал на пергаменте. Элой не понимала написанного, но старалась запомнить всё, что могла. Однако, пытаясь сосредоточиться, она замедлилась и начала привлекать нежелательное внимание, а потому ей пришлось сконцентрироваться на поставленной задаче. Она бы предпочла, чтобы он и дальше её игнорировал.

У него были с собой игла из кости и проволока — совсем не медицинские инструменты, но Элой сомневалась в том, что для Гелиса это имело значение. Он даже не вздрогнул, когда она начала зашивать рану. Элой чуть не поддалась соблазну плохо сделать свою работу, однако заново заниматься его раной ей отнюдь не хотелось, поэтому она старалась изо всех сил.

Справившись, она протёрла руки тряпкой. Гелис не посмотрел на неё, продолжая писать на пергаменте. Предположив, что ей позволено делать всё, что она пожелает, Элой подошла к одной из корзин в поисках чего-то, что могло бы пригодиться. Она отыскала странный фрукт с почти желейной структурой и с удовольствием съела его.

Закончив, Гелис аккуратно сложил документы и, встав, вышел из комнаты. Элой взяла больше фруктов и села на кровать, чтобы поразмыслить в своём, уже почти родном, углу. Однако у неё не было на это времени, поскольку Гелис вернулся уже без документов. Он подошёл к кровати, и глаза Элой настороженно расширились. Она была готова ко всему.

— Проваливай, — приказал он, и Элой послушно слезла с кровати. Гелис занял её место, вытянувшись на спине, и, игнорируя ранение, закинул руки за голову. Всего через несколько минут он уснул.

Элой была ошеломлена. Он совершенно не боялся её. Она сидела за столом, медленно дожёвывая фрукт, и изучала Гелиса, пытаясь определить, где он держал переключатель или хотя бы ключи от цепей. Горло лидера Затмения сейчас было таким открытым, таким уязвимым.

Большую часть ночи Элой фантазировала о том, как могла бы убить Гелиса. Она представляла, как бы он боролся, истекал кровью, пытался найти переключатель, который она держала бы в своих руках, дразня его.

Она думала о миллионе разных способов снять с него кожу, и это достаточно успокоило её для того, чтобы уснуть за столом, опустив голову на сложенные руки.

========== Глава 2. Избранный Солнцем ==========

Утром Элой проснулась одна, и была благодарна за это. Она долго стояла у выхода из комнаты наружу, глядя на песок. Через некоторое время она высунула ногу из дверного проёма, опасливо оглядываясь в поисках датчиков или растяжек. Ничего не обнаружив, Элой осторожно ступила ногой в песок. Один шаг. Потом другой. Её сердце радостно встрепенулось. Возможно, шерсть, которую она набила в пространство между ошейником и кожей, смягчала боль.

На третьем шаге её ошейник ожил, и она упала на песок. Задыхаясь, Элой вцепилась в дверь и облегчённо вздохнула, когда боль утихла. Поднявшись на ноги, она обернулась. Ей удалось пройти всего несколько футов. В отчаянии зарычав, она вернулась в помещение.

Элой откладывала еду с самого первого дня, проведённого в комнате, и даже с того времени, что пробыла в темнице. Она не была уверена в том, что кормить её будут долго и не накажут голодом за непослушание. Но больше всего она беспокоилась о воде. Казалось, фонтан был основным неиссякаемым источником, но в корзинках с едой можно было найти несколько бутылок с питьевой водой. Их Элой тоже приберегла.

В помещении больше не было ничего интересного. Элой осмотрела каждый уголок, отыскав только несколько инструментов, которыми она могла шить. Из этого у неё не получилось бы сделать достаточно смертоносное оружие, чтобы убить Гелиса прежде, чем он включит ошейник, но она могла причинить ему боль. Ради этого можно было принести в жертву ножку стола. У Элой хватит сил разможить голову лидера Затмения во сне, но что потом? Она вряд ли сможет покинуть защищённую базу. Ей придётся подождать, чтобы спастись.

Гелис вернулся в обычное время, и Элой успела подготовиться. Она ослабила крепление ножки стола, но оставила его подпёртым, чтобы Гелис ничего не заметил. И когда он уснёт…

Он прошёл мимо неё и внезапно грубо схватил её сзади. Прежде чем Элой успела сориентироваться, он уже тащил её за решётку.

— Нет! Подожди! — воскликнула она, цепляясь за Гелиса. — Что я такого сделала?

Гелис посмотрел на неё своими дикими серебристыми глазами.

— ТИХО! Солнце говорит со мной, — прошипел он, — оно поддерживает меня своей силой. Я хочу слышать его без твоих попыток перебивать.

Элой отпрянула от него с широко раскрытыми глазами. С этим человеком определённо что-то было не так. Он отвернулся от неё, наклонив голову, будто с интересом кого-то слушал.

— Да. Да… — бормотал он, отходя от Элой. Он бродил по комнате, продолжая бормотать. Большинство слов Элой не могла расслышать. Время от времени он останавливался, подняв голову к потолку и закрыв глаза. Всё, что могла сделать в этот момент Элой — это сесть на пол и наблюдать за происходящим.

— Нет! — внезапно закричал он и ударил кулаком по столу, сломав самодельное оружие Элой. Когда вазы с фруктами упали на пол, Гелис схватился за голову. — Нет, она жива! Я сделал так, как ты просило! Она… больше не угроза, — процедил он сквозь зубы.

— Гелис, — позвала его Элой. Она не знала, что делать. В любом случае, это было ненормально. Элой помнила, как впервые встретила лису, болевшую бешенством. Тогда Раст объяснил, что это животное потеряло разум. Они должны были убить лису и сжечь её тело. Теперь же, корчась от боли, Гелис напоминал ей того самого зверя, беспомощно мучившегося от чего-то непонятного.