Шаза поймала себя на мысли, что не в состоянии оторвать от него глаза. Несколько мгновений они разглядывали друг друга. Наконец, природная стыдливость заставила девушку опустить голову, но она продолжала исподволь наблюдать за, как ей тогда показалось, мальчиком. Он молча поставил ведро и также молча, никак не прореагировав на появление незнакомки, вернулся к работе. И всё…

Этой же ночью он ей приснился, да так, что Шаза проснулась мокрая с головы до ног. С телом происходило непонятное – оно что-то требовало, и это было явно связано с юношей, увиденным сегодня. Она так и просидела на кровати до самого утра, обняв колени и трясясь то ли от холода мокрой рубашки, то ли от неизведанного ранее чувства.

На следующий же день, потихоньку ускользнув из дома, она опять пришла к колодцу, в надежде встретить героя своего сновидения, но напрасно – юноша, видимо, работал в другом месте, а отправиться искать его, не позволил стыд и страх дурного места. Все последующие дни Шаза, с замирающим сердцем продолжала приходить сюда, неизменно получая нагоняй от матери, ругавшейся на дочь, пропадающую неизвестно где, вместо работы по хозяйству. Незнакомец не появлялся. Уже почти убедив себя в том, что, вероятнее всего, это был лишь плод её воображения, она дала себе слово, что придёт сюда в последний раз.

Его сложно было назвать красивым – грубые, острые черты лица, напоминавшие орла, длинные, немного непропорциональные руки, тело, казавшееся под одеждой худым, цепкий, пронизывающий взгляд.

– Ты кого-то ищешь? – голос прозвучал сухо и несколько строго.

Девушка поёжилась под пристальным, рассматривающим её взглядом. Язык отказывался подчиняться, руки дрожали, а ноги были готовы подкоситься.

– Привет. – чудовищным усилием воли, она сумела выдавить из себя единственное пришедшее на ум слово.

– Привет. – ответил он. И улыбнулся.

Шаза поняла, что влюбилась.

– А твои не будут против? – в голосе девушки прозвучала тревога.

– Меня больше тревожит твой отец. Ведь у тебя уже есть жених и его отец богаче моего, и если он откажет, то нам останется только бежать. Без одобрения твоих родителей мои тоже меня не поддержат. У них с этим строго.

– Отец меня любит. – с жаром заговорила Шаза. – Я младшая и единственная дочь. Может он сжалиться и отдаст меня тебе. Ведь я люблю тебя.

Она заплакала. Юноша притянул её к себе, погладил волосы, и нежно приподняв ей лицо за подбородок, поцеловал.

– Геля, сынок, выходи. – послышался снаружи мужской голос. – Выходи, я знаю, что вы там.

– Это отец! – в ужасе прошептал, выскакивая из-под пледа и в спешке напяливая штаны, юноша. – Он нас убьёт. Быстро одевайся. – и кинул, прикрывшейся пледом и в страхе зарывающейся в сено Шазе её платье.

– Да, отец. – юноша, делая вид, что он один, вышел из сарая. – Что случилось?

– Шаза с тобой? Пусть тоже выходит.

Девушка, с пунцовым лицом осторожно, пряча глаза, встала за спиной любимого.

– Отец, мы… – начал сын, но отец его перебил:

– С любовью, сынок, придётся повременить.

При этих словах девушка подняла испуганные глаза. Мужчина, без малейшего осуждения поглядел на неё. В его взгляде не было упрёка, лишь печаль.

– Пойдём. – сказал он. – За тобой приехали. Шаза, тебе лучше вернуться домой.

– Кто приехал? – Геля не на шутку испугался.

– Там тебе объяснят. Шаза, иди домой. – прибавил он уже твёрже.

– Нет! – отрицательно замотала головой девушка. – Я с ним пойду.

– Хорошо. – после недолгого размышления разрешил мужчина. – Но без лишних слёз. Всё очень серьёзно.

Они проследовали к старому, но ещё вполне добротному дому, возле дверей которого стоял невысокий, строгого вида старик, державший за узду двух хороших коней. На его плече сидел внушительного размера орёл, а позади, понуро повесив голову, прикорнул крупный мул.

– Тебя зовут Гелерд? – без предисловий, по-деловому сразу перешёл к главному гость. – Я Тамадар, твой учитель. Ты поедешь со мной.

– Отец? – юноша обернулся за разъяснениями.

Из дома вышла заплаканная мать. Мужчина вздохнул, покачав недовольно головой – видимо, он запретил ей выходить, но материнское горе оказалось сильнее разумных доводов мужа. Она лихорадочно теребила руками платок, изредка пытаясь прятать в него рвущиеся наружу рыдания.

– Так надо. – строго сказал отец, но Гелерд чувствовал, что он тоже готов был разрыдаться. – Тамадар тебе всё объяснит.

– А как же ферма? Ты один не справишься. – юноша тщетно пытался найти аргументы не уезжать.

– Я дам твоему отцу столько золота, что он сможет десять лет нанимать троих работников. – разбил его довод безжалостный старик.

– Отец! Неужели ты меня продаёшь? – в ужасе закричал будущий ученик.

– Нет. – закрыв лицо руками, сквозь прорвавшиеся слёзы ответил мужчина. – Мы долго тебя прятали, но…

– Ты должен поехать со мной. – с нажимом сказал Тамадар. – И лучше, если это будет добровольно. Могу лишь пообещать – через два года ты сможешь вернуться. – он зло усмехнулся, словно мог предугадать будущее. – Но, думаю, не захочешь.

– Отец! Мама! – юноша обернулся к растерявшейся и потерянной девушке, беря её за руку. – Я люблю Шазу. Я не могу уехать от неё.

– Тогда пусть она тебя дождётся! – радостно воскликнул неуёмный старик. – Ты почти ничем не рискуешь. Заодно проверите чувства. – Тамадар сделал серьёзное лицо и прибавил строго и безапелляционно. – Собирайся. У тебя четверть часа на сборы и прощания. Становись мужчиной. Вот. – он протянул отцу своего воспитанника небольшую, стеклянную бутылочку. – Здесь, как я и обещал, моё слово. Храни его.

Ничего не понимающий Гелерд посмотрел на мать. Та собрала остатки мужества, и обняв его на прощание, напутствовала:

– Поезжай, сынок. Прошу, останься человеком.

– Ты меня дождёшься?

Тамадар был уже в седле. Родители стояли в стороне, бросая на сына прощальные взгляды, стараясь удержать его покрепче в своей памяти. Гелерд обнимал за плечи, готовую упасть от горя, Шазу. Слёзы ручьём текли по её щекам, сквозь которые она видела возлюбленного лишь тёмной дымкой на ярком солнце.

– Я дождусь. – заплетающимся языком промолвила девушка. – Обязательно дождусь.

***

Длинная, широкая линия воинов выстроилась для сражения, укрывшись за двумя рядами высоких, в человеческий рост, осадными щитами. За ними в полной готовности застыли те, кто держал четырёхметровые копья, которые одним концом упирались в землю – другим грозно глядели остриём в сторону, готовой атаковать, кавалерии. Могучие, одетые в звериные шкуры, заменявшие им доспехи, суровые варвары ждали.

Некрупный, а по меркам кробергов вообще тощий всадник в добротной кольчуге отделился от войска и шагом пустил стройного белогривого скакуна, достойного быть королевским. Рядом, на невзрачной, тихоходной, но сильной, мохнатой лошадке ехал юноша, не посчитавший нужным одевать бронь.

– Мы едем к друзьям. – настаивал Риз, не желавший сражения. – И не спорь, пожалуйста – ты будешь договариваться.

Малый Совет, взвесив все за и против, решил в первую очередь идти сюда, не отвлекаясь на мелкие баронства, тратя драгоценное время на уговоры и запугивания. Имея в своих рядах знамя с нарисованными на нём сапогами со шпорами, можно будет надеяться на благоприятные переговоры. Если уж эти признают власть королевы Севера, остальным сам Азаар велел.

– Ага. – скептически заметила Саффи. – Со свитой в три тысячи копий. Делать предложение, от которого не стоит отказываться.

– Да, именно так. Они твои будущие союзники, пусть и по принуждению. Не стоит их унижать – дай им сохранить достоинство. Если взбрыкнут, твоё воинство может уменьшиться вполовину. Я бы с радостью сделал это сам, но всё-таки ты у нас королева, вот и отдувайся.

Из рядов противника выдвинулся всадник, облачённый в дорогой, тяжёлый доспех. Также неторопливо, степенно пустил коня, с толстым, кожаным нагрудником навстречу переговорщикам. Встретившись посередине поля, не доезжая двадцати шагов друг от друга, они все остановились.