Как я ни стараюсь, ведущая краснеет от смущения. Пытаюсь помочь.

— Давайте определим шкалу. Допустим, статус ЧжуВона десять единиц. Статус девочки-старшеклассницы из семьи с окраины Сеула с доходом пусть в 7–8 миллионов вон равен единице. Какое место в такой шкале вы определите для меня?

С трудом добиваюсь от неё ответа.

— Ну, госпожа Агдан, наверное, не меньше восьми, — и опять краснеет. Ах, ты, душка!

— Понимаю. На самом деле вы хотите мне польстить, а реально думаете, что моё место в районе шести-семи. А то и ниже. Я права?

Опять девушка мучительно краснеет. Я взглядом останавливаю режиссёра, отчаянно жестикулирующего и пытающегося подать СонЛи какие-то знаки. Какая-то часть жестов носит явно угрожающий характер.

— Тогда, скорее, семи, чем шести, госпожа Агдан, — выдавливает СонЛи.

— Хорошо! А теперь послушайте меня. Статус ЧжуВона накрепко привязан к уровню его семьи. Он абсолютно не самостоятелен, вне семьи его статус сразу упадёт. Не до нуля, конечно, но будет не выше четырёх-пяти. Я права?

— Семья имеет огромное значение, госпожа Агдан.

— Да. Но он в своей семье самый младший. А как вы думаете, кто старший в моей семье? — к концу фразы мой тон становится всё холоднее, достигая арктических значений. Ответа не жду.

— Лишний вопрос, правда? — смягчаю голос, наклоняюсь к ней и почти шёпотом говорю, — я буду считать год очень неудачным, если к его концу моё личное состояние не вырастет до пятидесяти миллионов долларов.

Ведущая раскрывает ротик, распахивает глаза. Не от удивления перед грандиозностью цифр, она удивлена моей железной уверенностью.

— А что вы удивляетесь? Все известные айдолы — миллионеры. Я тоже миллионер. Но я не об этом. Что такое наследство ЧжуВона в два миллиарда долларов? В основном, это ценные бумаги, пакеты акций разных предприятий, кое-какое имущество, ну, и несколько миллионов на личном счету. Это всё. Каковы его возможности? Может он одномоментно выложить на какое-нибудь дело пол-миллиарда? Или миллиард? Нет. Максимум сорок-пятьдесят миллионов. Это — предел!

Ведущая молчит, оглушённая масштабом и величием финансового могущества семьи Ким и моих будущих возможностей.

— А через два-три года я сама стану миллиардером. Можете в этом не сомневаться. Ладно. Я подытожу наш маленький спор. Вы отвели мне седьмой уровень. По моему мнению, он примерно двенадцатый. Я на две ступени выше ЧжуВона.

Ведущая думает, что она шокирована. На самом деле нет. Настоящий шок впереди!

— Семья Ким слишком мелко плавает, чтобы пытаться мне что-то диктовать, — нагло и хладнокровно заявляю я.

Где-то далеко от телестудии, где-то в особняке семьи Ким, в одной из комнат, госпожа МуРан неодобрительно смотрит на свалившуюся с дивана ИнХе.

По окончании эфира, как только режиссёр подскочил к бледненькой СонЛи, я его тут же останавливаю.

— Господин режиссёр, на два слова, — отказать он не смеет, хотя всей душой рвётся к ведущей, вроде даже готов к физической расправе. Не знаю, что ему не так, но нет. С сегодняшнего дня он будет её холить и лелеять.

— Господин режиссёр, я готова на участие ещё в двух передачах на вашем канале. Одну сенсацию, которая вот-вот полыхнёт сама по себе, тут я ничего не смогу сделать, мы просто обсудим. Вторая, моя личная, она не такая масштабная, но интерес к ней будет заметный. На этот раз не бесплатно, но мой гонорар можно обсудить. Вам надо срочно, прямо бегом бежать заключать рекламные контракты. Это что за безобразие?! Вы сделали всего две рекламные вставки, да одна из них политическая! Но предупреждаю сразу! Работать буду только с ней! — тычу пальцем в СонЛи, которой уже принесли чашечку кофе. Последние слова, как говорил штандартенфюрер Штирлиц, запоминаются лучше всего. Теперь он её не тронет.

Напоследок прощаюсь с милой ведущей. Легонько целую её в мгновенно запунцовевшую щёчку. Негромко, но так, чтобы слышали окружающие, говорю.

— Спасибо, СонЛи. Ты мне очень понравилась. Так приятно было с тобой работать, — краем глаза замечаю уже мирное лицо режиссёра, выражающее заметное облегчение. Камень с его души снят, теперь можно уходить.

Г. Сеул, Высшая школа Чунгам

С 19:00 21 января по 6:00 22 января.

Большой читальный зал школы занят несколькими десятками молодых людей. Присутствуют четыре человека в форме судебных исполнителей. Молодыми волонтёрами командует Холл, шеф «Змеиного гнезда».

Каждый сидит за компьютером, быстро заполняет в общей базе данных одну страницу за другой. Все данные вводить не надо, идёт сверка бумажных носителей с электронным дубликатом. Введённое имя, если оно уникально, вызывает реакцию, если оно есть в компьютерном варианте. На экране разворачивается окошко с анкетными данными, оператор быстро сверяется с подписным листом, нажатием клавиши «визирует», и ещё одна запись в базе данных получает отметку «проверено».

Волонтёров больше, чем рабочих мест. Напарник помогает оператору, диктует имена, подсказывает. Время от времени они меняются, самым тренированным пальцам трудно непрерывно стучать по клавишам больше часа подряд.

Время от времени подходят ещё парни и девушки, занимают свободные столы.

В четыре часа утра Холл запускает большой лазерный принтер, тот начинает быстро выплёвывать один лист за другим.

— Забраковано из-за несовпадений сто шестнадцать подписей. Будем разбираться позже, — объявляет Холл результаты работы, — Проверенные формируем по районам, по пятьдесят-сто человек. Пакуйте их, ребята!

Ему подают чашку кофе, его своим товарищам и себе разносят девушки. Все сорок восемь тысяч подписей под петицией против Агдан обработаны. Горячая пора начинается у приставов. Но им легче, им надо всего лишь поставить печать на каждом судебном извещении. Две печати, одна обычная круглая, вторая факсимиле судьи, занимающегося этим делом.

Около шести часов зал пустеет. Холл отдаёт приставам флешку.

— Проверенный вариант.

— Ничего не испортили? — строго спрашивает пристав.

— Лучший способ не испортить — не иметь такой возможности. Начальные анкетные поля базы только для чтения. Их может открыть только ваш администратор по команде судьи.

Вместе с флешкой приставы забирают бумажные подписи и уходят. Пачки извещений уносят волонтёры. Холл с парой помощников меняет картридж в принтере на новый. Несколько девчонок прибираются в зале. Через десять минут никого не остаётся и ничего не подсказывает, что ещё всего полчаса назад здесь напряжённо работали несколько десятков человек.

Один из уголков Сеула, жилая высотка

22 января, время 8:30.

Из квартиры на втором этаже выходит парень и лицом к лицу сталкивается с группой молодых людей, два парня и девушка.

— Чунг ВанБин? — спрашивает его один из парней с холодным взглядом.

— Тебе извещение. Этот экземпляр забираешь, на этом расписываешься в получении.

Девушка подаёт парню авторучку и подставляет жёсткую папочку. Тот машинально берёт ручку и растерянно спрашивает:

— Что за извещение?

— Судебное. Ознакомишься на досуге, — сухо информируют его.

Парень расписывается, группа поднимается выше. Один бурчит про себя.

— Их тут много в этом доме, умрём на лестнице…

Застывший на площадке ВанБин ошеломлённо читает бумагу.

Судебное извещение № 315

Административный суд г. Сеула уведомляет Вас в том, что против вас подан иск от госпожи Пак ЮнМи, (далее Истец) гражданское дело № XXX о клевете, подрыве репутации и нанесении морального вреда.

Полностью с исковым заявлением Истца вы можете ознакомиться на сайте https://… или в Административном суде.

Если вы согласны с предъявленным иском, Вам следует выплатить компенсацию морального вреда Истцу в размере 1 000 000 (одного миллиона) вон одним из следующих способов.