— Так, где-то должны быть листы для отчета, — вслух рассуждала я, — предлагаю задания расписать в том порядке, в котором будем их выполнять, чтобы постоянно не дёргать свиток и не тратить время на поиски нужного.

Сориан был согласен, поэтому пока закипала вода в котелке, мы занимались свитком. К счастью, во время обсуждений Сориан вёл себя спокойно, не скатывался до грязных намёков и язвительности. Но в конце, когда список был почти завершён, всё-таки не устоял.

— Напоследок хорошо проведём время, да, детка? Понежимся под солнцем, — он потянулся, являя мне всю мощь своей фигуры, — надеюсь, к тому моменту ты перестанешь быть злюкой и будешь более, — он сделал паузу и широко улыбнулся, — ко мне благосклонна.

— Прикопаю тебя в песочке и раздобрею? Думаю, да, — сворачивая лист, ответила я.

Сориан на мои слова не ответил, лишь в глазах мелькнуло что-то хищное, отчего захотелось поёжиться. Парень меня раздражал, но иногда это раздражение сменялось интересом. Хотелось узнать, что скрывается за этой напускной небрежностью и показным флиртом. Ведь его безалаберность точно была лишь маской. Он лучший на курсе, внимательный, ответственный и очень продуманный. Он заметил следы медведя, сразу же озаботился безопасностью и костром, а при составлении плана на практику предложил сначала выполнить все задания в самых холодных местностях, чтобы к наступлению зимы перебраться в более мягкий климат, а под конец и вовсе заявиться в жаркие курортные города и деревни. Любопытный персонаж. Был бы немного скромнее, могли бы подружиться, но вот эта хищность во взгляде, которая иногда проскальзывала, откровенно пугала, а наглость, которую он даже не пытался обуздать, просто бесила. Но я не собиралась ему уступать, с каждой минутой, проведённой рядом с ним, всё больше хотелось утереть парню нос и поставить на место, чтобы не зарывался.

И я не смогла сдержаться, когда лес захватили сумерки, луна оказалась в плену туч, которые затянули небо, а мы оказались на единственном островке, который не до конца поддался наступлению ночи, охраняемый пляшущим светом костра.

— Ну что? Как действовать будем? — облокотившись на один из рюкзаков, спросил Сориан.

— Нарисовал себе кружочек, вот и сиди тут, — фыркнула я, — дай профессионалу сделать свою работу, — нарочно поддела парня, сравнив его с художником. Знала, насколько сильно чертежники бесятся от этого сравнения.

— Ценнейшая моя, но вытаскивать твою, без сомнения, прелестную попу из болота я совершенно не хочу. Поэтому прижми её и сиди ровно в этом безопасном кружочке, — тон парня сменился моментально, а уж следующая фраза утвердила меня в том, что его задели мои слова. — Я и без тебя разберусь. А насчёт рисования, — он нарочито медленно обвёл мою фигуру взглядом, — пожалуй, я согласился бы попробовать себя в этом, если бы ты оказалась натурщицей. Согласна поспособствовать моему творческому развитию? Естественно, раскрывшись моему творческому порыву полностью, — его губы искривила похабная ухмылка.

Последние слова вызвали приступ бешенства и справедливого возмущения. Подскочила с коврика и сжала кулаки. Натурщицей! Раскрывшись полностью! Он, этот смазливый, самодовольный индюк посмел меня оскорбить этим низким предложением. Да на такое только совершенно безнравственные девки или вовсе уличные женщины соглашаются, а он мне такие намеки делает?

— Ты! — у меня от возмущения даже голос сел, поэтому получился жуткий сип, — бесполезный хвост, который дали мне в довесок, как ты смеешь?

В руке сам собой возник пульсар из чистой энергии, который, повинуясь моим эмоциям, взмыл в воздух и ждал лишь приказа хозяйки, чтобы устремиться в наглую морду совершенно не впечатлённого моим состоянием чертёжника.

— Ну же, — он уже и сам поднялся, сложил руки на груди и вздёрнул бровь, одаривая меня скептическими взглядами, — чего застыла, оскорблённая невинность? — сделал шаг, заставив меня отступить. Но вновь приблизился, навис надо мной и процедил, — знаешь что, моя дорогая, — очень тихо и спокойно, но от этого не менее внушительно и угрожающе звучали его слова, — если ты решила поиграть в сильную, остроумную и независимую, то вперёд, я подыграю, но не смей меня оскорблять, не перегибай.

— Или что? — выдохнула, упрямо глядя в глаза чертёжнику. Даже не отступила.

— Отшлёпаю, — абсолютно серьёзно ответил он. И только спустя пару секунд уголки его губ дрогнули, выдавая улыбку, а потом и вовсе с каким-то совершенно неприличным предвкушением он протянул, — сам получу и моральное и физическое удовольствие, а ты будешь чувствовать себя невероятно отвратительно, уверен.

— Ты слишком сильно меня недооцениваешь, — зло выплюнула я, — только посмей меня хоть пальцем тронуть, и ты на свою, без сомнений, совершенно обычную задницу не сможешь сесть о-очень долгое время. Обещаю.

— Девочка любит такие игры? Извини, не думал, что моё предложение отшлёпать тебя вызовет столь бурный отклик, — а теперь он издевался и даже не пытался это скрыть. — Но сейчас не самое лучшее время. Давай, ты просветишь меня на тему своих предпочтений чуть позже, а сейчас разберёмся с нашим гостем, который жаждет пообщаться, — он кивнул мне за спину.

Кто меня дёрнул обернуться? Вот и я не знала, и очень пожалела, что поддалась этому порыву. Оказалось, что за время разговора я приблизилась к границе защитного круга и, обернувшись, лицом к лицу столкнулась с оскаленной, местами прогнившей, пастью нашего гостя. Встреча была такой внезапной, что инстинктивно я дернулась вперёд (назад, она же повернулась к Сориану спиной) (она обернулась, а не повернулась) и впечаталась в каменную грудь чертёжника, который тут же заключил меня в объятия.

— Милая, я же сказал, не сейчас, — с усмешкой и деланной укоризной произнёс он, но всё-таки не отпустил, когда я дёрнулась назад, чтобы освободиться из капкана его рук. — Не дёргайся, — уже серьёзно попросил он, — иначе вывалишься за пределы круга и окажешься в менее приятных объятиях.

Кивнула и спокойно попросила освободить меня. Этой просьбе напарник внял, освободил меня и сделал небольшой шаг назад. Теперь всё его внимание, как и моё, было приковано только к одному объекту, и звали этого объекта — болотный риз. Мерзкая нежить низшего порядка, которая до дрожи любила свежее мясо. Особенно человеческое.

По спине пробежалась волна омерзения, и я была очень рада, что оказалась в защитном круге, хотя бы потому, что не чувствовала отвратительного запаха, который присущ этой недонежити. Неудивительно, если учесть, что из прогнившей пасти тянулась тёмная жижа — смесь болотной воды и голодной слюны. Болотный риз считался условной нежитью — эта сдохшая мерзость, по виду напоминавшая исхудавшую гиену, имела вытянутую острую морду, а пасть была заполнена мелкими, но острыми, как лезвие ножа мясника, зубами. И сейчас эта тварь улыбалась нам всеми этими зубами, а вместо рыка по лесу разносилось отвратительное шипение, которое сменялось бульканьем. Риза относили к полумёртвому виду опасных существ, потому что эта гадость, ко всему прочему, ещё и размножалась, встречая пару. Как и почему это происходило, выяснить не удавалось по одной причине — жили они исключительно в болотах, в полевых условиях наблюдения за ними были либо невозможны, либо крайне опасны, так что истребляли их без попыток выяснить подробности их размножения.

— Какой милашка, — хмыкнул Сориан, не растеряв своего благостного настроения. Парень шагнул к границе круга, а риз, обрадовавшись скорой встрече с едой, боднул невидимую преграду и, кажется, разозлился. — Цыпа-цыпа, — протянул парень, шагнул в сторону и вытянул руку за пределы круга. Зелёные глаза мертвяка полыхнули голодным огнём, и риз прыгнул, а Сориан спрятал руку в круг.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ Прикрыла глаза, пытаясь сдержаться и не сказать, что я думаю по поводу этого ребячества. Тоже мне, нашёл время для игр. Вместо того, чтобы убраться с траектории моего удара, он игрался с ризом и ухмылялся, наблюдая за тем, как голодный болотный житель пытается ухватить его руку.