Входят Капулетти, Парис и слуга.
Капулетти:
– Я и Монтекки понесли убытки,
На нас обоих наложили штрафы.
По правде, для чего нам, старикам,
Браниться дальше и чинить раздоры?
Парис:
– Вы оба уважаемые люди,
И жаль, что долго длится ваш разлад.
Однако же на мой вопрос теперь что вы ответите?
Капулетти:
– Отвечу то же самое:
Что дочь моя ещё не знает жизни,
Ей нет ещё четырнадцати лет.
Пусть пару лет пройдёт – тогда опять
Замужество мы станем обсуждать.
Парис:
– Моложе, чем она, вступают в брак.
Капулетти:
– И быстро вянут, если это так.
Смерть у меня забрала всё, вот только дочь
Осталась мне на радость, старику.
И в том, кому она своё подарит сердце,
Настаивать я, право, не могу.
Но если приняла она решенье,
Одобрю я его без промедленья.
Сегодня вечером у нас назначен бал,
Я множество гостей туда позвал —
Тех, кто мне мил; и вы приглашены!
Надеюсь, что вы этим польщены.
Прекраснейших красавиц хоровод
Пред вами развернётся! Небосвод
Усыплют звёзды! Ночь укроет вас
От слишком любопытных глаз,
И вы среди цветов прекрасных
Не проведёте ночь напрасно.
Джульетта тоже будет на балу
Без права на такую похвалу.
(Обращается к слуге)
А ты, любезный, обойди по списку всех, кто здесь написан, и пригласи к нам в дом на праздник, да поживей!
(Капулетти и Парис уходят.)
Слуга:
– «Обойди по списку всех, кто здесь написан!» А кто прочтёт мне то, что здесь написано?
А может, тут сказано, что у трубочиста в штанах портновский метр,
А у пахаря – садовый шланг,
А у портного – огромный болт,
А у пекаря – простой карандаш?
«Обойди по списку всех, кто здесь написан…»
А как прочесть мне этот список?
Надо бы найти кого-нибудь поумнее себя!
(Входят Бенволио и Ромео, продолжающие разговор.)
Бенволио:
– Запоминай: огонь сразишь огнём,
Морской прилив встречай волной покруче.
А если дурно пахнет от тебя,
Себя испачкай в более вонючем.
Коль хочешь от болезни излечиться —
Другою нужно срочно заразиться!
Ромео:
– Я слышал, помогает подорожник, когда его к больному месту ты приложишь.
Бенволио:
– Куда же его нужно приложить?
Ромео:
– Да к сломанной ноге.
Бенволио:
– К какой?
Ромео:
– Которую сейчас тебе сломаю.
Бенволио:
– Да ты с ума сошёл!
Ромео:
– Нет, не сошёл, я как в смирительной рубашке.
О, как же сильно ты меня до…
Добрый день, приятель!
Слуга:
– Любезный сэр, вы можете читать?
Ромео:
– О, я могу читать свой тяжкий жребий по слогам!
Слуга:
– Для этого знать грамоту не надо. А можете прочесть то, что вы видите?
Ромео:
– Ну, только если мне знакомы буквы и язык!
Слуга:
– Да, это от души! Счастливо оставаться.
Ромео:
– Постой, приятель, я могу читать.
«Синьор Мартино с супругой и дочерью. Граф Ансельмо и его прекрасная сестрица. Вдовствующая синьора Витрувио. Синьор Плаченцио с его прелестными племянницами. Меркуцио и его брат Валентин. Мой дядя Капулетти с супругой и дочерьми. Моя прекрасная племянница Розалина. Ливия. Синьор Валенцио и его двоюродный брат Тибальд. Люцио и резвушка Елена». Чудесная компания, куда же их зовут?
Слуга:
– Туда.
Ромео:
– «Туда» – это куда?
Слуга:
– К нам в дом.
Ромео:
– В чей дом?
Слуга:
– В дом моего господина.
Ромео:
– В самом деле, я должен был спросить тебя об этом в самом начале.
Слуга:
– Я отвечу вам раньше, чем вы спросили. Мой хозяин – синьор Капулетти, он очень богат и знатен. И если вы не из дома Монтекки, заходите к нам вечерком и опрокиньте чарочку прекрасного вина. Счастливо оставаться!
Бенволио:
– Сегодня на балу, помимо твоей милой Розалины, соберутся все лучшие красавицы Вероны.
Иди туда с открытыми глазами,
Сравни её с другими —
И лебедь твой окажется вороной!
Ромео:
– Коль оскверню мои глаза подобной ересью,
Пусть слёзы выжгут их!
Пусть яблоки глазные, как еретики,
Сгорят в священном пламени!
Она прекраснее всего, что видел свет,
И без неё мне свет не мил и жизни нет.
Бенволио:
– Постой! Ты видел лишь её красу – отравлен ею взор.
Других красот не видишь ты в упор.
Я укажу тебе на кой-кого сегодня…
Коль доверять мне будешь,
Ты к вечеру про милую забудешь.
Ромео:
– Пойду с тобой, но не красавиц ради,
А ради той, что лучше всех на маскараде.
Первый акт, третья сцена.
Дом Капулетти.
Леди Капулетти:
– Кормилица, где моя дочь? Зови её сюда.
Кормилица:
– Клянусь моей невинностью в двенадцать лет, что я звала её! Ягнёнок, маленькая птичка? Не дай Господь! Ну где же ты, Джульетта?
Джульетта:
– Как, сейчас? Ну, кто меня зовёт?
Кормилица:
– Твоя мать.
Джульетта:
– Мадам, я здесь, что вы желаете?
Леди Капулетти:
– Кормилица, оставь нас ненадолго – нам нужно посекретничать. Кормилица, вернись! Я вспомнила, что ты должна присутствовать при этом разговоре. Ты знаешь, что дочь моя уж взрослая совсем!
Кормилица:
– Ей-богу! Её года я могу сосчитать до часочка.
Леди Капулетти:
– Ей ещё нет четырнадцати лет.
Кормилица:
– Я клянусь моими четырнадцатью зубами (хотя, по правде говоря, их всего лишь четыре), что ей ещё нет четырнадцати. Сколько осталось до Петрова дня?
Леди Капулетти:
– Две недели с лишним.
Кормилица:
– С лишним или без лишнего – не об этом спор, а четырнадцать ей стукнет точь-в-точь на Петров день. Сюзанна5 и она – упокой все христианские души Господь – Были ровесницами. Но Сюзанна уже на небесах. Видно, она была слишком хороша для меня и Господь её прибрал. Но, как я уже сказала, в ночь на Петров день ей и исполнится четырнадцать? И она выйдет замуж? Всё это я помню очень хорошо! Одиннадцать годков уже прошло с того землетрясения, Она тогда была ещё младенцем. Нет, никогда мне это не забыть – тот день! Из всех, что я на свете прожила, тот самый памятный! Натёрла я себе соски полынью горькой. Сидела я при этом на солнышке, под каменной стеной голубятни. Мой господин и вы в то время были в Мантуе – Вот память-то моя крепка! Так вот, она схватилась за сосок, почувствовала горечь – Глупышка расплакалась и оттолкнула грудь. Тут голубятня затряслась, и, я полагаю, не нужно объяснять. Как быстро я оттуда бежала. На тот момент она уже сама стоять могла. Нет, вот те крест – Ведь бегала уже! За пару дней до этого она упала и ударилась коленкой. Тогда мой муж – упокой его душу Господь, – Он был всегда навеселе. Поднял ребёнка на руки и говорит: «Кто же это выставляет коленки вперёд? Когда немного поумнеешь, научишься ты ножки раздвигать6! Научишься, Джульетта?» И малышка – я вам клянусь – тут же перестала плакать и сказала: «Да!» Ну, вы поняли, о чём он шутит? Я проживу тысячу лет, но не забуду, как он спросил: «Научишься ты ножки раздвигать, Джульетта?» И она отвечает: «Да!»
Леди Капулетти:
– Достаточно об этом, я умоляю: успокойся.
Кормилица:
– Да, мадам. Но смех-то так и разбирает!
Вы подумайте: малютка перестала плакать, и говорит «Да!». Коленка, я клянусь, была с огромной шишкой. Удар был жуткий, и плакала так сильно, и муж промолвил: «Кто же это выставляет коленки? Когда немного поумнеешь, научишься их раздвигать! Научишься, Джульетта?» И она тут же успокоилась и сказала: «Да!»
Джульетта:
– И ты угомонись, прошу тебя! Я говорю тебе!
Кормилица:
– Всё, я уже молчу, молчу. Бог отметил тебя своей милостью. Ты была самым чудным ребёнком из всех, за кем я ухаживала. Теперь хочу лишь одного: дожить бы до твоей мне свадьбы.
