Протасов удивился. Ася говорила так, будто ничего важного не произошло. Ни ближе, ни дальше, ни радостней она не стала. С Асей случилось одиночество вдвоём.

В идеале, женщина это вход, красиво говоря, врата в другой мир, вернее, на другую половину нового для тебя мира, с таинственными глубинами, притягательными просторами и ненаглядными пейзажами… Ты сходишь в этот мир как инопланетянин с перископом между ног.

Опустившись на Асю Эф, Протасов в новый мир не попал. Он как бы остался в прихожей на пороге перед закрытой дверью и открывать ему никто не торопился, как он не стучись. Не был он допущен, а… а может за Асей и нет никакого нового мира? Бывает ли так?

На утро был отъезд.

Москва разъединила делами и заботами. Встречались на бегу, общались, короткими фразами. Свидание по-взрослому не складывалось.

Жизнь катились как маршрутный автобус со всеми остановками.

У Аси маршрут напряженный по оживленным многолюдным проспектам. А у Протасова полупустой, многие уже сошли, катит по спальным районам или даже пригороду. Протасов сидит по ходу движения и думает, глядя в окошко: вот, съездили на теплое море, проветрились. С вопросами конечно, но не без результата. Чего ещё надо? Живи дальше, оставь прошлое в прошлом.

Но не идут у Протасова из головы ночи с открытыми ветру окнами, вкрадчивым прибоем, изогнутыми соснами у воды, не хватает Асиного тепла рядом, её щекотки с соседней подушки и негромких разговоров по утрам.

Вот ведь чушь! С его-то жизненным опытом, коллекцией острых ощущений, эта поездка должна пройти рядовой историей, обычным делом, последней… тьфу, не говорят сейчас «последней», говорят «крайней», пока его женщиной.

Но нет покоя Протасову. Почему Ася такая? Почему она оказалась каменной стеной и закрытой дверью? Весь его опыт, понимание жизни, разум протестовали, отказывались смириться с поражением. Ведь не растопить, не порадовать безусловное поражение.

С Асей они теперь виделись только по его инициативе. Она встреч не искала, хотя и не избегала.

– Давай встретимся, – говорил Протасов.

– Хорошо, – отвечала Ася.

Слово «хорошо» у неё не означало оценку действий, а только согласие с ними. Не «ты хорошо делаешь со мною это», а «хорошо, делай со мной это». Короче, на встречи с Протасовым Ася Эф соглашалась. А Протасов ждал их, считал дни и часы как остановки своего маршрута. Ему мучительно хотелось исправить положение, пробить эту стенку и открыть дверь.

Скрежет тормозов. Магнитофонный голос. Двери открываются. Из-за спины вопрос: «вы выходите»? Как ему не хотелось выходить, а хотелось чтоб сюда в его маршрут вошла Ася, плюхнулась рядом на сиденье. – «Ну, и куда катим»? Но, нет её на остановке. «Да, выхожу». Поручень, ступенька, твердая земля, и пересадка на Асин маршрут.

Вот и сама Ася. Ветер из окошка развивает волосы, солнце умывает лицо, а улыбка раздвигает губы. Она радостна и не становится радостней ещё от того что вошел Протасов.

Её маршрут битком. Тут торопятся, стремятся и хотят. У всех цель, задача, непокоренная впереди вершина. Кто сказал, что молодость лучшая пора жизни? Не самый умный человек. Лучшее время когда вся обязательная работа сделана, а ты здоров.

На Асином маршруте он чужой. Все, как один, в процессе, а Протасов уже в результате. Ася ни с кем его не знакомит, не сводит, сторонится его при посторонних. Протасов не понимает. Думал: в чем проблема? Всем всё равно кто с кем. Потом решил: ей не всё равно. Не нужно что бы знали, что он у неё есть. Свободная женщина, в случайных связях на вечеринках, фестивалях и Неделях культуры не замечена. Ведь не знаешь где найдёшь. Начнет какой-нибудь подходящий человек справки наводить: с кем, дескать, Ася Эф на этом праздничном корабле каталась? А рассказать про неё и нечего. Чиста, только мужья, загсовый и гражданский Решив это, отступить бы Протасову, бросить Асю в самом начале но… Протасову неприятно, не привык чтоб в тень задвигали, игнорировали, не принимали всерьез. Противится этому, сопротивляется и нет покою. Надо с этим что-то делать и Протасов делает решительный шаг: он в Асю Эф влюбляется.

Есть выражение «глубокий сон», это наверное когда никак не можешь проснуться, так вот на Протасова опустилась «глубокая любовь», можно даже сказать «глубокая беспробудная любовь».

Ох, уж это необъятное чувство! Оно окатит как из ушата ледяной живой водой, пропитает насквозь и сделаешься ты другим. Другим существом, крылатым и светящимся. Ты летаешь и искришься не к месту. Ты заразителен и неподражаем, беспечен и озабочен, щедр и запаслив. Ты устремлен в одно место: к ней, и больше никуда тебе не надо. Одни, глядя тебе вслед, говорят «везет», другие: «дурак дураком», но все качают головами. И ещё… Любовь это когда один человек так хорошо относится к другому, что только с ним, именно с ним и больше ни с кем, с подъёмом и охотой намерен проделывать это. Вот вкратце признаки любви, того её вида, который именуют взаимной и счастливой. У Протасова же вышла другая. Безответная. Ася Эф в Протасова не влюбилась. Никто не удосужился плеснуть на неё из ушата и осталась Ася сухой.

Протасова к Асе тянет и клонит. Он тыкается в неё, как пес мокрым носом в руку кухарке: дай мне чего-нибудь нежного, сердечного, ласкового… Ася даёт ему себя несколько раз, но это опять тоже, знакомое одиночество вдвоём. А потом заявляет ему твердое, бесповоротное «нет».

А на него опускается мука.

Как же болезненна неразделенная любовь! И от неразделённости только крепнет. Казалось бы – брось! Вон этих женщин пол Москвы, иди выбирай, ан нет… подавай ему именно эту, Асю Эф. Протасов уверен, что после ночи у теплого моря владеет на неё эксклюзивными правами. Ведь он любит, а чувство это не переоценимая, простите за тавтологию, ценность и величайшее благо. Как говориться: любовь всегда права.

Не логическое чувство! Оно не вытекает из эволюции человека, что есть скрещивание и естественный отбор. Рациональный и циничный. А любовь добровольное ослепление, выбор без выбора, засада на жизненном пути и погром в душе.

Ни о чем, кроме Аси, теперь он думать не может. Ходит за нею, зовет её на всякие мероприятия и удовольствия, она соглашается но на правах бесполой подружки. Демонстрирует равнодушие к нему, но интерес к другим не касающимся его вещам. Он как бы списан в расход, отправлен в прошлое без обжалования и пересмотра. Она не стесняясь оживляется при новых мужиках и скучнеет оставаясь с ним наедине. В разговорах с ним часто пренебрежительна, даже оскорбительна, она может сказать и грубое словцо, например «задолбал». Ему нестерпимо. Боль заполняет до краёв, и тесно ему внутри себя. В нём поселилось, вероломно забралось как в берлогу огромное злобное животное (неразделёка, он прозвал его) и ворочается там, причиняя боль и неудобство. И как выгнать? Как избавиться? Оно гораздо сильнее, Протасов перед ним слабак. Оно гонит Протасова к Асе и тот идёт, лезет в Асину жизнь навязчиво и глупо. Он понимает, злится, презирает и стыдился себя. И любовь его уже не рафинирована и чиста, она смесь с липкой ревностью и горькой обидой. За что Ася с ним так, думает он, чем ей нехорош?

А Ася думала о другом. Не о другом конкретном мужчине, а о мужчине вообще. Мужчине, как свойстве окружающего мира. Она думала как бы поразумнее распорядиться собой, вручить себя за достаток и комфорт. Обменять молодость, красоту, тело и время на достойное вознаграждение. Она не нуждалась в мужике, но в муже. Ей хотелось быть замужем, но не хотелось быть женой. К принявшему её супругу, партнеру, называй как хочешь, она нисколько не собиралась подстраиваться, меняться в угоду. Ей и в голову не приходило, что кого-то надо делать счастливым, оказывать внимание, доставлять удовольствие. Отнюдь! Надо двигаться дальше. Маршрут от подходящего через более подходящего к самому подходящему. Это казалось бы просто, но… Но критерии размыты, смазаны культурой, литературой и советчиками в лице родни и подруг. А что касается постели, то что ж…