— Спустишься в царство Аида за мамой? — она взглянула на отца и снова разочаровала его смятением. — Тогда не говори «сделаю всё». И я собираюсь пройти путь эмансипации. И ты в мои планы не вписываешься. Так что прощай. — Девушка встала из-за стола и вышла из кофейни. Мужчина глядел потерянно в кружку кофе и пускал слёзы.

— Почему всё так сложно? Где я ошибся? — мир вокруг мерк. За окном продолжал идти снег. — Я, правда, виноват?

***

Анастасия сидела, не шевелясь, держа голову руками, слушая крушение самолёта, хрипение сотни пассажиров, взрывы, удары. Весь самолёт к чёрту разорвали!

Он пришёл за ней. За Алёной.

Он не пожалел никого.

Она вела себя как партизан, пока её колошматили, рвали, пока она кричала шпионам правительства, чтобы они были умней. Но кто её слышал? Кто остался в живых?

Обломки самолёта падали на жилые постройки, в поля. Трупы, задушенные воздухом и холодом, бились об землю и превращались в лужи.

Анастасия не замечала, как задыхалась. Она забывала, как дышать.

Забыла, как жить. Её пробрал озноб, страх и ужас. Минус один.

— Если бы… Если бы только ключ… — шептала она, сгорбившаяся и надломленная.

— Девушка… девушка, вы уже тут три часа сидите, — подошла к ней сменщица продавщицы. — С вами всё хорошо?

— Можно чай? — прохрипела она и всунула пустой стакан в руки незнакомой женщины. Та ничего не сказала, вернулась через пару минут с очень крепким и горячим чаем. Дыхание восстановилось медленно. Зрение фокусировалось. Анастасия приходила в себя. — Спасибо, — произнесла незнакомой женщине слово благодарности, кажущееся незнакомым и отвратительным. Девушка ещё сильнее прижала к себе проклятый стакан.

— Не за что. Если вам плохо, я вызову медбрата.

— Хорошо… — скупая Настина слеза упала на большой палец, сжимаемый железную ручку, и пропала бесследно. — Покойся с миром, — и стянула наушник.

Позднее октябрьское солнце лениво поднималось из-за горизонта. Тамбур наполнялся людьми. Они все стремились то в туалет, то поесть, переодеться, собраться и прочее, и прочее, как и Анастасия. Она не спала всю ночь, просидела в холодном, продуваемым ветрами тамбуре, и уже чувствовала сопли из носа. Ломило кости. Болела голова.

Об Анастасии словно все забыли. Россия переживала за крушение самолёта.

Стоило выйти с вокзала, как всё наполнилось новостями о рейсе Москва-Хабаровск, что было ожидаемо. Все силы были брошены на аэропорты, на пробивание пассажиров и поиск виновника смерти триста сорок двух людей.

Девушка натянула маску и поспешила в центр города, чтобы обдумать план.

У неё уже было только двести пятьдесят тысяч юаней, кое-какая другая валюта, что могло хватить на долгое путешествие, однако Китай имел свои сложности. Её никакое знание китайского языка могло сыграть плохую шутку, да и не хотелось устраивать международный скандал, к тому же нужной информации о нужной провинции было мало, а это ещё больше усугубляло ситуацию.

Вечером Анастасия сидела в номере дешёвой гостиницы, изучала карты, искала гостиницы, читала информацию о провинциях, покупала билеты на автобус, идущий в Харбин, а оттуда в провинцию Цзянси. Именно там был заснят сигнал.

Всего несколько часов сна. И вновь работа. Сборы проходили быстро; сложив сухие пайки, воду; стянув с себя все подозрительные вещи, упаковав и проверив через самодельный интроскоп, девушка вышла из номера.

Она не собиралась оставаться в Хэйхе, поэтому первой прибыла на канатный вокзал, соединявший две страны.

Проверки были достаточно жёсткие — просвечивали, смотрели придирчиво; пограничники были вздёрнуты начальством после случая с самолётом. Девушке усердно прятала на лице сомнения и волнения, верила, в том, что её уловки помогут преодолеть рубеж.

— У вас достаточно много багажа для Хэйхе, — заметили пограничники, проверяя девушку на границе. — Что у вас под футболкой?

Анастасия ухватилась за края и подняла наверх.

— Недавно очень сильно упала, поэтому теперь ношу корсет, — чёрный разобранный корсет не вызвал особых подозрений, к тому же была представлена поддельная медицинская справка. Беглянка беспрепятственно прошла границу. — Впервые путешествую по Китаю.

— Лучше бы брали тур, — говорила полицейская, к которой обратилась Анастасия. — Не нарушайте. Китайцы теперь стали строже к туристам.

— У меня есть виза, так что проблем не должно быть. Ладно, я поехала в Хэйхе, — и девушка, изрядно измотавшаяся, надела спортивный рюкзак, взяла сумки и отправилась на погрузку.

Позади оставалась Россия. Впереди Китай.

Было глупым считать, что Анастасия была так бесстрашна. Она боялась страны, в которую отправлялась. Слишком много нюансов. Она надеялась, что распечатанные карточки, разговорники и справочники помогут в этом деле.

Она перелетала реку. Смотрела в сторону застывшего во времени Благовещенск и просила судьбу дать ей больше спокойного времени. Она летела над тёмной поспешной рекой, багровое осеннее солнце пробивало прохладные воды извилистой реки, называвшеюся с нанайского сначала как Чёрная Река «Хэйхэ», а с китайского «Хэйлунцзян» в значении «Река Чёрного дракона».

Благородное фэнтезийное животное олицетворяла змея, на который действительно походил Амур, с его притоками, как лапами, с его длиной и извилистостью, как у змеи. Она вилась, будто верёвки, шла, разграничивала Китай и Россию, являлась естественной преградой. Одна китайская легенда как нельзя кстати описывала внутреннее состояние задумчивой Анастасии, глядевший в ширь и высоту Хэйхэ, за несколько десятилетий он походил на мегаполис, до которого дальневосточным городам ещё расти и размножаться. Он с первого взгляда был пригож, с реки открывался вид на огромное кольцо обозрения, на яркие жёлтые американские горки, высотные дома с сотнями квартир, огромные торговые центры, в которых закупились русские. Несмотря на дымку, парящей между домами и производствами, образующей смог, всё было видно. Но вернёмся к китайской легенде, отграничивающей Россию и Китай.

В давние-давние времена, когда люди были не так умны, а только пробирались к знаниям и истине, когда волшебные существа ещё были живы и не таили обиду, и не были убиты подлецами, Чёрный Дракон узнал, что Белый Дракон разбушевался: он топил лодки на реке, мешал людям рыбачить. Мужики с раздробленными лодками умирали в холодной реке, их сносили бурные воды, требующие в свои владения сильных и очень выносливых людей. Не могли должным образом прокормиться семьи, живущие вдоль реки, в трудных условиях, потому как земли к северу-востоку были не самыми плодородными, да и повсюду поселения окружали территории тайги, лесов и сопки. И вот, Чёрный Дракон вступился за людей и пошёл сражаться с Белым. Долго они боролись, поднимали воды к небесам, поднимая сокрушительные волны, менялись дни на ночи, месяцы на луны.

Рухнул обездвиженным, почти не дышащим Белый Дракон, признавая своё поражение, терпя унижение среди слабых людей, рычащих тигров, под мощными чёрными лапами. Прогнал Чёрный Белого, хотел уже уйти с освобождённого места, но вдруг он замер. Услышал он пение свободное, шелест тучных деревьев, почувствовал он смелый дух людей, не покидавших Восток. Привольное жильё обещали ему бесконечные просторы, полноводные притоки и крупная река, вытекающая в моря, омывающие раздельные берега, на которых вскоре построятся поселения, после начнутся войны, примирения, сотрудничество двух гордых стран. Оглянулся он получше, полюбил это место и остался жить как победитель и хранитель этих вольготных и прекраснейших земель.

Положил своё туловище в воду, две левые «лапы» стали дотягиваться до самого Станового хребта, где берут притоки Амура две других речки — Зея и Бурея, две правые оказались в протоках Сунгари и Уссури. «Голова» Чёрного Дракона стала упираться самого Охотского моря, а хвост довольно завиляла в степях Монголии и Даурии.

Остался Чёрный Дракон, остались люди жить у реки. Успокоили свои сердца и назвали в честь хранителя реку — Река Чёрного Дракона.