Она не говорила о своей семье. Она не желала вспоминать прошлое, плела паутину из разрозненных знаний и оставалась ещё более непонятной и загадочной, чем при первом знакомстве.

Коробка была распакована. В оригинальном футляре, холодном как лёд, чёрном и гладким как слиток, лежал серебряный ключ с толстым стержнем, в головке у ключа, как у двух других, что были у Анастасии, был вставлен зелёный, необычный камень, не похожий на земной. Он переливался в ночи. Зелёный камень будто бы являлся сердцевиной и уходил в носик и там кончался.

Алёна восхищалась его необычностью и красотой, вспоминала свой, с таким же камнем, но более тёмным спиралевидным стержнем с чёрным носиком.

— Его нашли в Австралии. Пришлось платить за курьерскую доставку, кошмарно, — выдохнула Анастасии, вспомнив сколько потратила денег. Она поставила отметку на карте. Теперь она лежала на городе Уилуна. Они ничего особо не знали о нём. Только то, что город был расположен на краю Западной пустыни, там имелся аэропорт, в который не осуществлялись регулярные авиарейсы. — Пожалуй, скоро станет бессмысленно это скрывать, — сказала девушка, сделав третью фотографию и повесив её к остальным.

— О чём ты?

— Скорее ищи ключи. У меня плохое предчувствие, — и старшеклассница ткнула на фотографию недавнего взрыва, а также огненные новости, касательно грабежей нескольких американских банков, в которых содержались сбережения Джеймса Брауна младшего. Там же висела фотография со скрытой камеры, заснявшей человека в красном, больше похожего на робота.

— Это как-то связано?

— Быстрее ищи! Каждую минуту! — во второй раз на Алёну прикрикнула Анастасия, находившаяся в дурном состоянии. Всегда, когда она смотрела на эту фотографию, она напрягалась, горбилась и делала позу, будто пыталась от чего-то защититься, но если ранее она была холодна и беспристрастна, то теперь этот, неизвестно откуда взявшийся крик был похож на мольбу, на призыв молчать, повиноваться и просто выполнять указания.

Женщине было тяжело хранить молчание и спокойствие. Она сжимала кулаки и с ещё большим усердием садилась за работу.

Тогда Алёна ничего не знала, списывала это на не совсем здоровую нервную систему девушки, излишнюю нервозность и загруженность, а также страх потерять ключ в руках иного коллекционера, но как же она ошибалась. Как же была наивна и мелочна, отдавая такую «скучную» роль Анастасии.

***

— Я понял твоё желание, — Павел сидел за одним столиком с Анастасией. Они ели пиццу, говорили о насущных делах и глядели мимолётно на улицу, по которой ходили люди в более лёгкой одежде. — Я мог бы оплачивать тебе квартиру в том доме, где у тебя офис. Есть свободная. Узнавал.

— Я могу сама, просто купи мне машину, — сказала девушка обыденным надменным тоном. — Желательно, чтобы подходило под любые погодные условия.

— Высокая подвеска? Хорошо. И права у тебя есть, — кивнул мужчина. — Ты всё ещё не хочешь в университет?

— Я хочу отдохнуть.

— Верно, ты умная, работаешь. Учёба отвлекает? Только в ИКИ РАН берут после обучения в университете, — продолжал человек, смотря с такой заботой, на которую только можно было рассчитывать. Вокруг них сменялись посетители, а они, так редко встречающиеся, сидели, говорили, не вспоминали прошлое и пытались двигаться в будущее, не испытывая чувства вины друг к другу. Старались.

— Знаю. Посмотрю, что будет через год. Поезжу по миру.

— Поэтому сделала заграничный паспорт? — мужчина улыбнулся так печально на короткий кивок Анастасии, что наблюдавшие краем глаза официанты чуть ни зарыдали. Кротость. Смирение. Этот мужчина, добившийся небывалых высот, сидел как котёнок перед бульдогом. — Я знаю, тебе не нравится моя семья, но хотя бы иногда заглядывай. Если что-то случится, я тебе помогу обязательно. И не пропадай. Если куда-нибудь отправишься, скажи мне. Прошу.

— Не тоскуй. Валерия заметит это и обидится.

— Нет. Она просто ревнует.

— Конечно, поэтому позаботься о своих детях лучше. Будь для них достойным отцом, обо мне не беспокойся.

— Настя! — взмолился мужчина, хватая девушку за руку. Лопались связующие нити. — Прошу тебя. Я не смогу узнать, если с тобой что-то произойдёт, мне никто не сообщит, поэтому прошу делай это сама. Я виноват. Я буду всегда виноват.

— Чувство вины будет всегда, чтобы ты ни сделал, — Настя вытянула свою ладонь из тёплых мужских. Она была мрачна и задумчива. Ей было крайне тяжело дышать, смотреть на эти слегка карие глаза, на эти морщины, которые разрастались трещиной, забирая молодость и красоту. — С этим тяжело жить, покуда не дано прощения, но я всё давно сказала. Я отпускаю тебя, так что давай без виноватых, иначе из этой апатии мы не выберемся никогда?

Каждая встреча — это прощание. Анастасия взрывала мосты, исчезла с лица Земли, одновременно медленно и молниеносно, причиняя беспокойство окружающим, испытывая невыносимое чувство одиночества. Но по-другому она не могла. Ей хватало только смотреть на пугающие фотографии.

Она задыхалась от призрачного аромата гари, шедшего чёрными кучерявыми армадами из Америки, страны свободных людей, которая покрывалась завистливыми пожарами в банках. Кто-то ненавидел Джеймса так сильно, что хотел забрать каждую его копейку. Он нацелился на него. Разрушил семью, убив детей, изнасиловал и избил до смерти его жену. Он уничтожил все камеры и упоминания о себе.

Тонкая Анастасия, молчаливо глядящая на карту мира, была не ровней человеку, пропитанному ненавистью и злобой.

***

— Ты удивительная. Не думала, что у тебя и машина есть, просто роскошная, — они ехали вглубь Хабаровского края, подальше от живых и любопытных варвар. Погода стояла замечательная: солнечная, без облаков, тёплая. Постепенно всё покрывалось зеленью, а слабый ветерок подгонял свежие ароматы, полные жизнью. Впервые они выезжали куда-то за город. У них было всё для путешествия. Они ехали неизвестно куда, подальше от баз, военных частей, скрываясь на чёрном джипе. — Какой воздух! — женщина открыла окно и положила руку на подлокотник, ощущая себя королевой жизни.

Анастасия почти всю дорогу работала, проверяла, исправляла, а потом приказала выключить все средства связи. Около часа они провели в полном одиночестве, проезжая по неизвестным никому дорогам. Остановились. Оделись в костюмы, чтобы не покусали клещи, и вышли на поляну; к небу пробивались цветы и трава. Поляну заливало дальневосточное солнце. Такого простора Алёна давно не видела: она наслаждалась красивыми видами, уже потянулась за смартфоном, но вспомнила, что всю технику девушка приказала оставить в машину.

— Мы кого-то приехали хоронить? Такая глушь, — крикнула она Анастасии, ставившей в это время на стол-раскладушку тяжёлый сундук с несколькими замками. Девушка не ответила. Она отпила воду, разделась до штанов с футболкой. После стала отворять замки различными кодами и ключами. Сундук в сундуке. В сундуках обмотанные тряпками футляры. — Что-то незаконное? — женщина взглянула всё действие со спины.

— Станет, если об этом узнают, а нас закопают, — ответила Анастасия как на духу.

— Ты шутишь? Какого чёрта? — зашипела Алёна и отпрянула.

— Ты уже соучастница, поэтому выдохни и начини работать на благо общества.

— Настя, ты что говоришь? Что это? — и её прошиб пот. Уже четыре ключа находились в футлярах. Последний они нашли в Венеции, выловили рыбаки и попросили миллион. — Ключи?

— Я не могла их проверить в городе. Слишком опасно.

— А здесь?

— Может, и не заметят.

— В них что, наркота, или заключена какая-то сила? Ты как помешанная требовала их найти.

— Алёна, — Анастасия держала себя на вытянутых руках от стола, глядя на ключи, — причина, по которой я тебя наняла, это знание о ключе. Знаешь, что произошло с Джеймсом Брауном?

— И что же? Его убили.

— Из-за этого. Слишком много совпадений, — и больше не желая объяснять, девушка схватила спиралевидный ключ, самый первый из коллекции, вытянула руку и просунула в невидимую скважину, повернув. Тут же, на ужас Алёны, Анастасию стали поглощать чёрные доспехи. Не такие, как вовремя средневековья, а такие, какие показывали в фантастических фильмах. Полностью закрытый чёрный экзо-скелет, в котором не понять, кто ты и какого пола. Он выглядел бронёй, в которой на первый вид ходить невыносимо, однако в нём девушка шла быстро, легко и могла выполнить даже то, что не могли мастера йоги или художественные гимнасты. К тому же, от этой брони исходили электрические разряды, которые напоминали давние рассказы, ходящие по Хабаровску. Алёна обомлела.