— Мы справимся, — Регина загадочно улыбнулась. — Спаси её. Ей ты нужнее, чем нам.

— Слишком многое поставлено на карту.

— Согласна. Но не для тебя. Ты сделал эту ставку, но деньги не твои. И выигрыш не твой. Признай уже, что она для тебя не просто друг. Определись со своими чувствами.

Хоть я и сопротивлялся, но в душе ликовал. Слова Регины были спусковым крючком, которого я так ждал. Никто не осудит меня, если я выберу Линди, а не нашу миссию. Они отпускают меня.

Улыбнувшись, я перехватил штуцер поудобнее и проверил заряд. Оба огромных патрона приветливо подмигнули мне. Держись, Линди. Я иду.

========== 25. Напролом ==========

Лифт поднимал нас наверх. На поверхность. Одна лишь мысль об этом вызывала во мне какую-то дрожь и трепет. Неужели я сейчас увижу небо? Увижу, как живут свободные люди? Нет, не о том сейчас нужно думать. Я должен помочь нашим выбраться, а затем найти и защитить Линди. Надеюсь, она в порядке.

***

Я была одной из первых. Сколько уже лет прошло? Восемь? Десять? Так и не припомню. Охотники нашли меня, когда мне было двенадцать, значит, сейчас мне должно быть за двадцать.

Они довольно быстро отправили меня наверх. Сперва я радовалась, думая, что теперь буду жить на поверхности, но тогда я ещё не догадывалась, какой кошмар меня ожидает. Всё изменилось, когда меня привели к нему. Эдмонд Хартли. Нет, он не насиловал детей, что, впрочем, не делало их участь лучше. Он не убивал их. Он делал так, чтобы они сами себя убивали. Созерцать, как ребёнок, человек, у которого всё еще впереди, который ещё не познал настоящую дружбу, первую любовь и многие другие виды счастья, убивает сам себя. Уничтожает своё будущее, обрывает свою жизнь. Эдмонда это завораживало, сводило с ума.

Когда ему приводили новую жертву, он помещал её в свою комнату смерти. Помещение, в котором не было ничего, кроме множества способов убить себя. Смертельные таблетки, свисающая с потолка петля, пистолет с одним патроном и многое другое.

В камеру никто никогда не входил. Еда появлялась из небольшой дверцы в стене. Каждый день, во внезапные моменты, без предупреждения, Хартли начинал говорить страшные вещи, угрожать, влиять на сознание. Он был отличным психологом. Довольно быстро дети ломались и убивали себя. Мало кто держался больше пары недель. Ну а безумец коллекционировал в своей комнате фотографии мёртвых детей и записи их самоубийств. Он пересматривал их почти каждый день, едва не дёргаясь от экстаза.

Всё это я узнала благодаря тому, что стала единственной, кого он не смог убить. Слишком силён был страх смерти, слишком многое мне довелось пережить. Неделя проходила за неделей, месяц за месяцем, а я всё не радовала Хартли результатами.

В конце концов он выпустил меня. Уж не знаю, что произошло, но он стал обращаться со мной лучше. Вскоре со мной начал заниматься какой-то учитель боевых искусств. Меня научили пользоваться оружием и носить экзоскелет. Чтобы избежать неповиновения, мне на шею надели ошейник, который убил бы меня мгновенным разрядом, если бы я ослушалась приказа Хартли или попыталась навредить ему. С тех пор прошло уже несколько лет. Пусть меня и не выпускали из здания, внутри я была полностью свободна. Меня хорошо кормили, у меня была своя комната. После того как я предотвратила несколько покушений, меня повысили и назначили командиром охраны. Как и все остальные жители здания, охранники также знали о жутких увлечениях Хартли, однако, как сын самого Президента, он мог в любой момент сделать что-то ужасное с любым человеком, как и с его семьей, поэтому никто не решался придать этот фетиш огласке.

Сегодняшнее утро началось довольно странно. С оглушительного взрыва откуда-то со стороны Лифта.

Выглянув в окно, я увидела шедший от Лифта столб дыма. Видимо, произошло что-то из ряда вон выходящее.

***

Я вставил последний охладитель в плазмотрон и осмотрелся.

Как и ожидалось, одного залпа прекрасно хватило, чтобы смести ряды защитников. Несмотря на современные экзоскелеты, сделанные из какого-то композитного материала, они всё равно прекрасно разрушались плазмой. Незащищённые противники, как и небольшие укрепления, испарились почти мгновенно.

Выдохнув, я взглянул на небо. Серое и почти чёрное. Учитывая, что сейчас пять часов утра, скорее всего, солнце ещё не взошло. Впрочем, так даже лучше.

— Ты в порядке? — спросила Регина, выглядывая из танка.

— В полном. Вы справитесь дальше?

— Да. Иди к ней. Вот здание, подходящее под описание, — Регина ткнула пальцем в высокий шпиль башни, находившейся на окраине города, на самом берегу широкого залива. Кристально чистая вода отражала серебристую стрелу башни, пышные сады обрамляли её, словно украшение. Да уж, настоящие хоромы.

— Удачи вам.

— И тебе. Береги себя. И вытащи её оттуда. Пообещай мне, что спасёшь её и больше никогда не оставишь, — с серьёзным лицом сказала Регина.

— Обещаю, — несколько растерянно ответил я.

— Прощай.

Люк захлопнулся. Заревев, танк двинулся параллельно границе города к зданиям индустриального вида. Если верить карте, именно там находился выход из коллектора.

Развернувшись, я ещё раз посмотрел на свою цель и, сжав кулаки, глубоко вдохнул.

***

— Возможно, стоило бы оставить его с нами? — спросил Шейр. — Он бы пригодился во время штурма.

— Нет. Хватит с них. Они ещё дети — это не их война.

— А как же та девчонка? Энни, если не ошибаюсь.

— Это было её собственное решение, — ответила Регина, разворачивая танк.

Шерман медленно спустился в довольно глубокую выемку в земле. В одной из её стен, на самом дне виднелась тяжёлая круглая дверь. Вход в коллекторы.

К счастью, тревогу ещё не объявили, так что танк беспрепятственно добрался до места.

Развернув машину задом, Регина подъехала вплотную к двери и запустила буровую установку. Громкий скрип прибавился к гудению танка. Снопы искр вылетали из-под бура, сверлившего сталь. Минута проходила за минутой, на краю выемки уже виднелись какие-то люди, сновавшие из стороны в сторону, а дверь всё не поддавалась. Не выдержав, Регина рванула рычаги на себя, давя дверь массой тридцатитонного танка. Наконец-то она развалилась. Изнутри раздались воинственные крики толпы.

Повернувшись в сторону телевышки, верхушка которой также маячила у края ямы, Регина повела танк вперёд. Толпа устремилась за ней.

У выхода их уже встречало несколько десятков машин полиции. В нападавших полетели пули, которые мгновенно смели первые ряды, однако под прикрытием танка десятки воинов Подземки таки прорвались через заграждения, отстреливаясь и защищая друг друга.

По улицам бродили люди, только вышедшие на работу. При виде танка, сопровождаемого толпой грязных оборванцев, они разбегались во все стороны. К счастью, полицейские не решались стрелять, рискуя ранить гражданских. Быстрым темпом группа прорывалась к телевышке.

Видимо, их план раскрыли, так как зона перед ней была расчищена и забита вооружёнными людьми. Это были уже не полицейские, а спецназ.

Затараторили автоматы. Несколько нападавших упали, словно подкошенные. Только танк продолжал нестись вперёд под градом пуль, расчищая проход для остальных. Исключительно благодаря нему, около шестидесяти человек всё-таки пробилось внутрь.

Перегородив выход, танк остановился, ожидая контратаки.

Тем временем выжившие нападающие этаж за этажом пробивались к телестудии. Охрана вышки была хорошо подготовлена и вооружена. С каждым этажом нападавших оставалось всё меньше. Вот упал шериф Ганн, попавший под автоматную очередь, вслед за ним — улыбчивый официант, который тоже сражался за свободу Подземки.

Грязные, израненные, они таки ворвались в студию. Из ста человек, вырвавшихся из коллектора, сейчас в отряде оставалось лишь сорок.

— Быстрее, сюда! — Штайгер показал Энни терминал, который ей нужно было разблокировать.

Как только она приложила к нему ладонь, на нём засветился зелёный огонёк. Сумасшедший программист тут же принялся колдовать над ним.