— Здорово, правда?

— Ещё как! — восхищённо сказал я. — В каком-то смысле она даже лучше, чем обычная.

Вновь вернув себе самообладание, я оценил все плюсы и минусы, после чего пришёл к выводу, что несмотря на все недостатки, такие как: потеря чувствительности и свойственные механизмам проблемы — новая рука всё же была ценным приобретением.

— Сейчас мы не будем её устанавливать, — сказал Дик. — Сперва твоя рука должна полностью зажить. Если этого не сделать, могут возникнуть осложнения.

Как бы мне ни было обидно, я всё же был вынужден согласиться с его логикой.

Линди незаметно поедала яблоки под носом у Диксона.

— Не переживай — с твоей регенерацией на это уйдет всего около недели, — усмехнулся Дик.

— Ладно. И всё же, что с танком?

— Шерманом? Можешь радоваться. Теперь у тебя есть танк.

— Что?! — очередной шок.

— Ты его захватил — это твой трофей. Никто не будет заявлять на него прав.

— Правда?!

— Конечно. Кстати, его ещё и отремонтировали. Ты настолько ювелирно его разнёс, что работы было всего на несколько часов. Всего-то запаять люк мехвода и вернуть на место выбитый каток.

— Как они его перевернули?

— У них были грузовики и лебёдка. Собрали нескольких караванщиков и подняли танк. Можешь оставить его себе или продать жителям города.

— Пока что повременим с такими решениями. Что с экзоскелетом? — с замиранием сердца спросил я.

— Тут ситуация похуже. Он в катастрофическом состоянии. Они кое-как восстановили бронирование и вернули гидравлику в строй, но вот с батареей ничего не поделаешь. Заменить её уже не выйдет: всё оплавилось.

— Сколько осталось? — обречённо пробормотал я.

— Тридцать семь процентов.

— Получается, он теперь одноразовый?

— Как-то так. Есть идеи, как им воспользоваться?

— Да, — я вспомнил про бункер. — Мне ещё нужно кое-куда наведаться. И без него никак.

— Ясно, — просто ответил Диксон.

— Кстати, а Регина придёт навестить меня? — смущённо спросил я.

Чувство вины перед ней, появившееся через некоторое время после расставания, только усилилось, когда я узнал, что она сделала для меня.

— Она очень устала и сейчас отсыпается. Учитывая, что в ближайшее время тебе желательно никуда не уходить, вы с ней наверняка ещё найдёте возможность пересечься.

— Спасибо вам за всё, — на мои глаза внезапно навернулись слёзы, что было совершенно несвойственно для меня. — Если бы не вы…

— Спокойно, дружище. Мы просто делали то, что должны делать друзья.

— Но я ведь так плохо поступил с вами!

— Всего лишь допустил глупость. Но мы с Региной быстро поняли, что ты пытался о нас позаботиться таким образом, — Дик заулыбался. — Потому не переживай. Никто на тебя не обижается. Хотя… думаю, тебе всё же стоило бы извиниться перед ней.

— Так и сделаю, — прохрипел я.

Силы начали покидать меня. Глаза слипались.

— Ты всё ещё слишком истощён. Тебе нужно отдыхать. Ещё увидимся, дружище. — сказал Дик и вышел, тихо прикрыв за собой дверь.

Дожевав очередное яблоко, Линди вновь примостилась на стуле, уставившись своими зелёными глазами на моё лицо.

Не имея сил сопротивляться, я вновь погрузился в темноту. Однако в этот раз боли уже не было. Лишь темнота. Тёплая и уютная темнота. Я уже начинал привыкать к ней.

Комментарий к 14. Последствия

Бета: Отбечено.

========== 15. Затишье перед бурей ==========

С этого момента прошло ещё около недели. Проводя день за днём в компании друзей, я быстро шёл на поправку. Вскоре я уже мог медленно ходить. Кожа восстановилась, не оставив и следа от жутких ожогов.

Линди почти не покидала моей палаты, проводя со мной всё время. Она слушала бесконечные байки Диксона, играла со мной в карты, рисовала какие-то картинки. Дик заглядывал почти каждый день, принося с собой разнообразные гостинцы и свежие новости.

В один из дней меня посетила Регина. На её измождённом лице всё ещё оставались следы бессонных ночей. Она с улыбкой приняла мои извинения и простила меня, за что я был очень ей благодарен. Сколько бы я ни убеждал её, что зря она так себя изматывала, она настаивала на том, что не могла по-другому. В итоге мы сошлись на том, что я не стану упрекать её, а она — меня.

Через пару дней после моего окончательного пробуждения меня навестил мэр Утёса (я и не знал что здесь такой есть!) и поздравил с выздоровлением, принеся благодарность от имени города за спасение. В качестве вознаграждения мне разрешили оставаться в больнице до полного восстановления совершенно бесплатно.

Как только затянулась ужасная рана на месте ампутированной руки, мы начали упражнения с протезом:

— Сожми руку в кулак, — сказала мне Регина.

Я выполнил её просьбу. Было очень странно управлять рукой, видеть её, взаимодействовать при помощи неё с предметами, но ничего не ощущать. Всё-таки нервных окончаний на ней не было и не могло быть.

— Хорошо, теперь попробуй взять карандаш двумя пальцами, — она протянула мне карандаш.

Стоило мне взять его в руку, как он тут же разлетелся в щепки. Вздохнув, Регина сокрушённо опустила голову и сказала:

— Я сдаюсь. Ты просто неисправим.

— Извини…

— Я ведь говорила тебе, что протез куда сильнее человеческой руки! Тебе нужно прилагать гораздо меньше усилий!

— Я пытаюсь! Но это очень сложно, у меня не получается. Дай мне ещё немного времени, пожалуйста.

— Как хочешь. Ты уже почти здоров, так что вскоре нам придётся куда-то переехать.

Я вздохнул:

— Не хочешь прогуляться?

Регина странно на меня посмотрела, но согласилась. Разумеется, Линди пошла с нами. Пока я находился вне скафандра, отходить от неё было опасно.

Одев купленную для меня рубашку и чистые, выстиранные джинсы, я с трудом натянул ботинки на несколько изменившиеся ступни и вышел из палаты. Коридоры местной больницы были узкими и захламлёнными. С трудом пробираясь среди гор ящиков и штабелей с койками и носилками, мы выбрались на первый этаж. Здесь, как всегда, было шумно и людно. Около двадцати человек, в основном, пенсионеров, столпились у окошка, за которым сидела в растерянности молодая медсестра. Попросту неспособная выдержать такого давления гудевшей толпы, она судорожно рылась в окружавших её стопках бумаг в поисках чего-то важного. С другого конца зала к ней на помощь уже спешила взрослая и опытная заведующая, мигом разогнавшая толпу властным голосом.

Мы с удовольствием покинули шумное помещение и оказались на улице. Здание больницы было одним из немногих бетонных строений в городе и находилось на отшибе, прямо у стены ущелья. Это был район небольших предприятий и мастерских, в котором чаще всего случались происшествия и травмы. Самые разные люди спешно шли по улочке, сталкиваясь друг с другом и протискиваясь в переулки и узкие дверцы. Стоило нам спуститься с крыльца, как я заметил косые взгляды на себе. Полные отвращения и презрения взгляды. Люди обходили меня стороной, некоторые даже останавливались и, показывая на меня пальцем, о чём-то шептались с попутчиками.

Низко опустив голову, я направился к рыночной площади. В голове отчётливо раздавался шёпот, доносившийся со всех сторон. Не потусторонний шёпот чудища из глубин, а другой. Шёпот сплетен. Шёпот насмешек и презрения.

Видимо, Линди действительно умела ощущать эмоции, так как обхватила мою руку и прижалась к ней. Возможно, она просто боялась потеряться в толпе, однако, в любом случае, это помогло. Всё же были люди, которые относились ко мне по-дружески. Это успокоило меня.

После нескольких не самых приятных минут прогулки мы пришли к рыночной площади. В её дальнем конце располагалось место, заинтересовавшее меня ещё при первом посещении Утёса. Ресторан.

У меня в кошельке всё ещё было полторы тысячи, так что я вполне мог позволить себе и девушкам неплохой обед.

Несмотря на бедность внешней облицовки и простой железный фасад, внутреннее убранство заведения отличалось уютом и даже определённым шармом. Окна были завешены бархатными портьерами, висевшими на потёртых, но всё ещё блестящих карнизах. Стены были покрыты обоями нежного бордового оттенка. Вместо ставшего привычным каменного пола, виднелись натёртые до сияния доски паркета. Столики из покрытого лаком красного дерева, мягкие, обитые нежной кремовой тканью стулья. Старые выщербленные мелкими трещинками тарелки сверкали чистотой.