Видимо, о ней позаботились, поскольку теперь она была одета в забавную футболку с медвежонком и короткие джинсовые шорты. Волосы были вымыты и уложены, кожа — чистой и гладкой.

Если бы не она, я наверняка получил бы очередной припадок. Интересно, как ей это удаётся?

С трудом подняв забинтованную руку, я осторожно погладил её по голове, отчего она сразу проснулась. Посмотрев на меня своими огромными зелёными глазами, она потянулась и внезапно сказала:

— Ты очнулся.

Я на мгновение опешил. Если мне не изменяла память, я был уверен, что она не могла говорить.

— А ты говоришь.

— Да.

— Но как? — недоумённо спросил я.

— В этом городе есть очень хороший психолог. Она помогла мне. За прошедшую неделю мы много занимались, и в итоге я всё-таки смогла заставить себя говорить.

— Это здорово, — внезапно я запнулся. — Стоп, неделю?!

— Да. Ты лежишь здесь уже неделю.

— Так долго?!

— У тебя ожоги шестидесяти процентов тела. Первой и второй степени. Ожоги фосфором, отравление фосфором, одиннадцать пулевых попаданий, множественные переломы, внутреннее кровоизлияние. Радуйся, что вообще жив остался, дурак. Знаешь, как я переживала за тебя?

— Извини, — промямлил я.

Неужели я действительно так сильно пострадал?

— Извинениями не отделаешься. Ты хоть знаешь, как врачам приходилось стараться? Они ведь не умеют лечить тоннельщиков! Им пришлось на ходу изучать твою физиологию.

— Я уже окончательно стал тоннельщиком? — медленно спросил я.

— Да. Полностью и бесповоротно. Разве что мозги ещё человеческие, — она хихикнула.

— Как закончилась битва?

— После того зверства, что ты устроил, остальные рейдеры разбежались. Сейчас жители ближайших деревень и самого Утёса объединились в группы и добивают остатки нападавших. Ещё несколько дней — и наша Подземка станет безопасным местом. По крайней мере, так мне сказали, — добавила она.

— Зверства?

— Ты потерял контроль. Едва не сожрал заживо какого-то бедолагу. Мне пришлось бежать к тебе и успокаивать.

— Успокаивать? Как ты это делаешь? — наконец-то я мог спросить прямо.

— Ну… как-то само получается. Я ощущаю эмоции и боль других людей. Не мысли, только чувства. И немного умею с ними взаимодействовать. Когда у тебя начинается это твоё «помутнение», я стараюсь привести тебя в чувство. На самом деле, достаточно просто находиться рядом с тобой, — она задумчиво чесала затылок, объясняя свои способности.

— Значит, пока ты рядом, я могу не бояться припадков?

— Да, — кивнула Линди.

Я вздохнул с облегчением. Всё же мне повезло. Сыграл лучший из вариантов развития событий.

— А что с танком?

— Этого я не знаю. Кстати, с тобой кое-кто хотел поговорить; подожди здесь. — добавила она с ехидной улыбкой.

— Ладно, так и быть. Не убегу, — саркастично ответил я.

Куда я убегу в таком состоянии?

Линди выбежала из палаты, забавно мелькая своими стройными ножками.

Я уткнулся взглядом в потолок, с которого свисала простая лампочка на проводе.

Получается, я провёл здесь целую неделю? Это насколько же сильно мне досталось? Всё тело в бинтах. Словно мумия из комиксов, которые читали беспризорники в моей деревне. Интересно, как они там? Добрались ли Дик и Регина обратно? И почему я продолжаю за них переживать?

Словно в ответ на мои мысли дверь вновь открылась. Линди завела в комнату Диксона.

Увидев меня, Дик печально улыбнулся:

— Стоило тебя оставить одного…

— Не стоит так говорить. Как будто что-либо изменилось бы, будь ты там, — нарочно страдальческим голосом пробормотал я.

Дик рассмеялся своим дурацким смехом.

— Я тут кое-что для тебя принёс. Свежие, только что с поверхности, — он показал пакет с яблоками. — Дорогие, чёрт их побери!

— Спасибо.

Дик уселся на край кровати и достал нож, которым начал чистить яблоки. Линди заинтересованно наблюдала за процессом.

— Никогда не ела яблоки? — спросил её Дик.

— Нет. Только слышала о них. Мои родители… — она на секунду запнулась. — Мои родители редко баловали меня лакомствами.

— Держи, — Диксон отрезал от яблока дольку и протянул девочке.

Та приняла угощение и мигом его съела.

— Быстро ты. Теперь сиди жди. Надо нашего страдальца накормить, — усмехнулся Дик.

Я лишь с улыбкой наблюдал за ними. Только сейчас я начал осознавать всю прелесть дружбы и наличия людей, которым можешь доверять.

Внезапно я обнаружил, что не могу пошевельнуть левой рукой. Медленно опустив взгляд, я увидел её. Дыхание сбилось, сердце застучало, как бешеное. На лице выступили капельки пота.

Руки не было по локоть.

Дик помрачнел:

— Судя по тому, что мне рассказали, ты перестарался, сражаясь с танком. Ни твоя регенерация, ни врачи помочь не могли. Если бы они не удалили часть руки, ты мог бы умереть от заражения.

— Как… как это произошло?

— Основной удар фосфорного снаряда пришёлся на заводские детали нагрудника, но почти все осколки ушли в руку, пробив броню. Ты получил страшные ожоги, связки и кости были повреждены. Затем, этой же рукой ты пробил насквозь люк мехвода. Ты его не выбил, а просто разнёс. Повреждённая гидравлика не выдержала, и удар пришёлся на эту же руку, сломав в ней большинство костей. Под действием болевого шока и адреналина, ты не замечал повреждений, однако, когда тебя нашли, рука болталась на обрывках связок. Это чудо, что ты выжил.

Внутри меня всё похолодело. Выходит, ещё и инвалид?

— Не спеши отчаиваться, — сказал Дик, заметив моё состояние. — Лучше поблагодари кое-кого.

— Ты о чём?

— Ещё не заметил? — он внезапно наклонился почти вплотную к моему лицу и посмотрел куда-то за ухо.

— Калибровка закончена, — он снял у меня с головы прибор, напоминающий большие наушники.

— Что это?

— Аппарат для настройки. Теперь всё должно работать, — он взял со стола свёрток и раскрыл его.

Внутри оказалась механическая рука. Кисть и предплечье. Она была сделана из необычного тёмного металла. Прочная кисть, механизмы и провода, плотно вдавленные в конструкцию. Пластины брони на лицевой стороне. Стальные набалдашники на костяшках, сложный механизм сустава запястья. В целом создавалось ощущение чего-то угрожающего и хищного. Эта рука была довольно страшной.

— Мы с ней долго уговаривали врачей спасти тебе локтевой сустав. Без него работы было бы гораздо больше, а так она смогла управиться за неделю.

— Объяснишь всё?

— Конечно. Это всё Регина. Она ведь работала с охотниками. После одного из заданий её начальник принёс ей модули мысленного контроля.

— Что это?

— Устройство, которое применяется в самых современных экзоскелетах. Вместо того, чтобы реагировать на физическое усилие и делать его мощнее при помощи гидравлики, экзоскелет подключается к мозгу своего пилота и копирует его нервные импульсы, выполняя соответствующие движения. При этом сам пилот парализован. Фактически, экзоскелет стаёт его телом, — Дику с трудом давались сложные объяснения.

— Регина несколько ночей копалась, перенастраивая этот модуль. Затем она собрала из купленного в Утёсе высокотехнологичного хлама эту штуку и подключила её к модулю. Она вообще не спала всю неделю, — сказал он со странным выражением лица.

— Учитывая, что модуль уже настроен на твой мозг, импульсы, которые предназначались бы для отсутствующей руки, будут подаваться на протез, — он протянул мне устройство, напоминающее слуховой аппарат для глухих. — Одень.

Я с трудом натянул наушник. Сперва ничего не происходило, затем я ощутил странное чувство в голове. Как будто кто-то копался в ней.

Внезапно боль в обрубке руки пропала. Моё лицо удивлённо вытянулось.

— Вижу, он заработал, — усмехнулся Диксон. — Теперь давай попробуем это.

Он поднял механическую руку:

— Попробуй подвигать пальцами.

Сперва ничего не происходило, однако после нескольких попыток я заметил, как пальцы на протезе зашевелились. После этого дело пошло быстрее — и вскоре я без проблем управлял новой рукой.