Каким же я дураком был… Налия, прости меня…

Центральный зоопарк

Отдирая лицо от клавиатуры, я продрал глаза с вопросом: «Я вообще ложился спать, перед тем как прийти на работу?» Ага, как же, сидя в кресле, лёжа на столе в груде бумаг, в обнимку с ноутом. Половина документов и прочего точно на полу, а может и за моей спиной, под ногами. Не смотрел. Как оно уже надоело мне! Всего-то надо подпись главы лесничества, чтобы мой зоопарк стал больше, а его нет и нет! Специально что ли сваливает на свои курорты? К концу лета. Серьёзно?!

Продолжая бормотать проклятия, я выпил уже десятую кружку кофе или чая, не смотрел и не считал, но точно съел тонну сахара! Аж в зубах застревал. Потирая виски, я сузил глаза, чтобы рассмотреть очередной документ о договоре расширении земли своего зоопарка. На карте Владмурского края я нашел обведенный красными контурами, у самого юга кусок земли морду леопарда именуемой «Земля леопарда». По крайней мере мне так казалось, а может, я хотел так видеть? Он проснулся, лениво зевая или злой от того, что прервали его сон. Многие поговаривали, что он предупреждал лесных жителей об опасности. Не хватало только глаз, носа и клыков. Переворачивая страницу, я увидел карту нашего города Владмур. Следующая страница была со схемой моего зоопарка. Каждая столица того или иного края хвасталась памятниками, а наша отличилась ото всех обилием редких животных и не только. Внизу указывались данные печатными буквами. Никаких нареканий не заметил, но стоило вспомнить, как всё начиналось и как продолжается… меня бросает в дрожь. Если бы не поддержка родных, я бы не справился, а вот сраного главы лесничества нет!

Ну и хрен с ним.

Зоопарк так и так будет открыт для всех к назначенной дате, после очередной проверки и прочей бумажной волокиты. Вспоминать страшно!

Меня привлекло одно письмо, лежащее на дне всех бумаг. Ничем приметным не являлось, но я точно знал, если прочту, моему зоопарку придёт… коллапс. Всем земли надо. Если не отдам за аренду в положенный срок, можно считать мои животные могут оказаться на воле.

Либо же на шкуры. Ни того, ни другого я не допущу.

– Да?

– Не спишь?

– Нет, а что?

– Тут это… – вслух признавался Денис, явно собираясь с мыслями. – Я наверно немного задержусь. Предчувствие.

Под этим словом, я понимал, что мой племянник должен остаться в лесу и мои уши уже слышали вой приближающейся сирены.

Банальная спичка в поле… Пуф! И половина леса черным-черно!

Я помедлил с ответом… Нет, ни в коем случае не хотелось уговаривать Дениса уходить. Он прежде всего егерь и обязан находиться в лесу, до того момента, пока не придёт его сменить на смотровой вышке другой. Хотя, зная Дэна, не будет сидеть на месте. Сам по себе.

– Чуть что, сразу уходи. Понял? Мне хватило твоего отца.

Не жалея о сказанном, я повесил трубку, давая понять скрытый смысл своих слов. «Надо же, – удивлялся себе. – А раньше мог целую поэму нравоучений сказать». Ты себе эти нравоучений говори, а не другим. Протяжно вздыхая от упрёка внутреннего голоса, я устало потянулся, в своём деревянном стуле. Вообще подумал, что врос в него, пока спал без задних ног! Откидывая голову на край спинки, благо хоть она ещё выдерживает груз моих мыслей. Очередной вдох заставил сдавить голову с двух сторон… выдох позволил этому отступить. Дыхательная гимнастика всегда выручала. Но в такие моменты как сейчас ничего не поможет. «Паника ещё никому не помогала», – нравоучительно говорил себе.

Убирая козырек кепки назад, я прищурился, включая настольную одинокую лампу. На бумагах, она казалась солнцем на фоне снега, усыпанного легкими прожилками жёлтого и коричневого. Если дать волю воображению, то эти прожилки были отражением переполненной чаши моего терпения. Отодвинув одну часть влево, другую вниз в стол, я положил на свободное место дубового стола красную папку. Никогда не нравилось читать её. Пускай я больше десяти лет не брожу по лесу, как мои племянники, никогда без дела не сижу.

Закурив трубку, начал изучать писанину. Какое животное смогли спасти, какое надо усыпить… Считая количество строк с восклицательными знаками, мои щеки надувались, подобно хомяку…

– Вообще охренели что ли?! – вспылил я, клацая по телефону.

Ожидая по ту сторону гудков какой-нибудь ответ, я неспешно курил. Большая часть дыма обуяла мои легкие, вместе со злостью. «Я, конечно, всё понимаю, но придел всему есть», – решил я.

– Центр лесничества слушает?

– О, девушка, здрасьте, – вежливо начал я. – Скажите, пожалуйста, когда ваш… кхм, глава вернется?

– Я вас узнала, – отзеркалив мой тон, сказала диспетчер.

– Очень рад, – бесстрастно отозвался я, критично спрашивая: – Так, что насчёт моего вопроса?

– К сожалению, без изменений. Ничем помочь не могу.

– Нет, это уже не в какие ворота не лезет! Вы издеваетесь?.. Трубку повесили, – без удивления, ухмыльнулся я. – Тоже мне «Центр лесничества». Бардак, – рычал я, продолжая курить. – Чёрт знает что! Алло, Дэн?

– Оу? – отозвался на том конце провода тот. – Что случилось?

– Не ну ты представляешь, эти…

Я буквально рассказал всё, что вычитал в красной папке. Знал, кому могу это говорить, а кому нет. Денис тот, который может посодействовать в этом деле. Пришлось остывать с каждым новым сказанным словом, чтобы мой племянник и сын моего друга не сошел с ума, после всей моей поэмы о том, как я горю желанием иногда выносить мозги себе и коллегам по работе.

– Таких бы, которые работаю в ЦЛ пристрелил бы. Не слушают даже! А это только начало утра! Что будет дальше? Вообще перестанут реагировать на вопросы граждан?

Я наедался, что у Дэна снова мимо по части предчувствия и я со спокойной душой, уйду домой. Лягу спать в тёплую постель, а не вот-это-всё в груде бумаг вместо стула – матрас, а подушка заменяет ноут и на моём лице можно собрать весь алфавит! Но это волновало меньше всего, нежели то, что в красной папке. Я должен был решить судьбу животных… «Лучше бы «зелёная» была», – сказал себе, выдыхая последние остатки дыма через нос. Глядя на самую нижнюю строку, где требовалась моя подпись, я призывал богов, чтобы это всё сгорело в Дэвонс. Причем не по собственному желанию, а вынужденная…

Держа левым плечом трубку, я потянул руку к лампе. Забрал с прозрачного стакана авторучку и печать. Слушая на том конце провода сочувственный вздох племянника, моя правая рука скользнула по бумаге, вырисовывая подпись. Из-под моих ног ушел пол, когда я закрыл красную папку и спрятал от греха подальше.

«Земля леопарда». Вблизи смотровых вышек

– Ты сначала успокойся. Должен же привыкнуть, что есть те, кому надо остаться, а кому-то… В общем, давай так… – выждав паузу, хмуря брови, и нравоучительно добавил я: – Сейчас подумаю, что с этим делом можно сделать, и позвоню тебе. Ладно?

– Ладно, – охотно согласился дядя, – у тебя трое суток.

– А то я не помню! – обиделся я, беззлобно усмехаясь. – Жди.

Спрятав телефон в карман брюк, вместо него взял бинокль. Просторный зелёный хвойный лес настолько бескрайним и густым был, что я не мог понять стоят смотровые вышки или являются частью его. Я пытался найти намёк на дымок, который покоя не давал моей душе. В мозгу тотчас слышались крики лесных обитателей…

Встряхнув головой, обругал себя, но продолжал смотреть в бинокль. Видел же, что что-то подпалили… Надеюсь, потушили. Прохладный утренний ветер едва касался моего лица, нежели гулкое рычание. Огонь. Дым. Всегда заставляли меня думать со сверхскоростью и решать, как быть, даже если не по плану пошло. А вот то, что подо мной бродит тигр ничуть не пугало. От слова совсем. Его рычание снова резануло ухо, когда я спустился с самой высокой кедровой сосны.