— Чего застыл, — пихнул меня в плечо орк, — пошли добивать, чтоб не мучилась.

— Вот не до шуток, Боркус, смотрю на нее и кошки скребут, — сказал я и пошел, как выразился орк, «добивать, чтобы не мучилась».

Одолеть ее было на порядок сложнее, чем всех остальных зомби в этом зале. Добиваться дочь богини явно не желала. Более того, Гуош потерял змея в этой схватке. Он вцепился за Лираю сзади, а она извернулась и рассекла его пополам. Скорее всего какая-то абилка сработала. Мы вняли и старались близко не подходить. Труднее всего в этом бою пришлось Гуошу, учитывая, что он боец ближнего боя. Потому в основном я держал Лираю заклинанием, орк делал редкие выпады, либо метал в нее топор. Если она срывалась с заклинания, орк ее держал несколько секунд, потом отскакивал, чтобы не погибнуть по глупости. Гуош либо развлекался метанием ножей, либо уходил в инвиз, подкрадывался сзади, выдавал какое-то кровавое комбо и разрывал дистанцию. Мне было проще всего — я стоял от нее на большом расстоянии, кидал заклинание, потом пять стрел, потом снова Гнев леса и опять пять стрел. Иногда срабатывал 25 % шанс на повышение меткости и тогда дело шло веселее. Граф вообще просто стоял рядом и чесал за ухом. Лишаться Графа мне не хотелось.

Если же кто-то оказывался рядом, она пыталась его располовинить. Особенно трудно стало на последних двадцати процентах жизни. Ее лицо сменило скорбь на гнев, она закричала и включила режим берсеркера. Вот уж когда пришлось попотеть. Гнев леса стал вешаться только с раза третьего-четвертого, потомочу она начала резистить заклинания. Резко просел наносимый ей урон, я был вынужден забыть про стрелы и только фиксировал ее на месте. Гнев леса, резист, еще, резист, еще раз, есть. Два шага назад. Гнев леса… Гуошу пришлось перейти в ближний бой, изредка отскакивая, когда она начинала поворачиваться в его сторону. На лице Боркуса выступили капельки пота и замахи стали слабее. На последних волевых усилиях мы налегли и поднажали.

Победить-то мы победили, но смотреть на трофеи уже не хотелось. Заколебался я, вот честное слово. Это не то же самое, что сидеть перед экраном и попивая пиво, клацать на клавиши. Тут реально приходится махать кинжалом и несколько часов выпускать из лука стрелы.

Но мы справились. После этого решили устроить большой перерыв и пройтись по этому и предыдущему залу. Там я видел мох на стенах, а Гуош хотел проверить на наличие тайников. На удивление кроме мха там росли и какие-то неизвестные мне цветы, орк тоже был не вкурсе. Но никто не мешал их мне собрать и потом уточнить в библиотеке. Поэтому я набивал сумку всем, что попалось мне на глаза. Гуош занимался примерно тем же самым. Только с большим успехом и большей радостью. И если мне достались какие-то цветочки и корешки, то ему — золото и свитки. Последнее поделили по востребованности. Так я обзавелся заклинанием огненного шара и средним исцелением, Гуош уходом в тень, а Боркус — Каменной кожей. Ему, как танку и паладину явно нужнее.

Монстры, как ни странно, не воскресали. Скорее всего, обновление данжа произойдет только если мы выйдем из него и зайдем заново. Хотя, вряд ли караулящий возле входа лагшасс позволит это сделать.

Пока мы отдыхали, у нас появилась возможность рассмотреть залы. А посмотреть было на что. Высокие потолки были украшены картинами битв. Из стен выступали фигуры, знакомые всем, кто изучал обрывки истории Рейи. Они отображали сцены битв или походов служителей Рейи. Чем-то напоминали крестовые походы, только не такие кровавые. Все-таки Рейя была светлой богиней. По крайней мере до предательства. А вот после… Об этом история умалчивает и тут непонятно — либо она осталась доброй и всепрощающей, либо она вместе с лагшассами решала посмотреть в сторону не совсем добрую. Судя по залам ее колыбели, я склоняюсь ко второму варианту. По крайней мере, если бы мне снились такие кошмары, как мы видели в первом зале, тысячелетиями, я бы точно озлобился. Хотя, может Рейя просто переживает так. Кто поймет этих разработчиков. С этими мыслями я дошел до третьего зала. Боркус и Гуош были уже тут. Вновь воскресший питомец Гуоша шипел и ластился к хозяину. Я посмотрел на Зал Скорби Рейи, как он назывался, и заскрипел зубами.

Зал скорби Рейи был наполнен тем самым противным, что я невзлюбил в Оциноре с самого начала — духами. Не упокоенные души павших в бою товарищей Рейи. Я присмотрелся. Что примечательно, никого из прошлого зала тут не обнаружилось. То ли специфика подземелья такая, что каждый раз новые участники. То ли дело в том, что я желал им удачи после окончательной смерти. Кто их разберет. Но духов все равно была тьма тьмущая. Как их вытянуть частично, я даже не представлял. Мне кажется, зацепи одного и вся толпа сагрится. Тут очень выручил Гуош. Он накладывал отвлечение на какого-то духа, а когда эффект сползал, он сам агрился на рогу. Тут его перехватывал орк, я и Граф помогали добить несчастного, а рога уже подбирал новую жертву. Опытным путем мы выяснили, что комфортнее всего было, когда висели три духа — два на орке и один в отвлечении. Правда не обошлось без эксцессов — несколько раз рога неудачно пулил и притаскивал паровоз. Его разгребали все вместе, только я больше уходил в лечение проседающего орка. Вот уж не думал, что буду выступать хилом. Но тут ничего не поделаешь: атаки роги наносили больше урона, а мана паладину была нужна на поддержание агрогенерирующих аур. На разгребание этого зала у нас ушло несколько часов. Не знаю, как Боркус и Гуош, а мне дико хотелось спать. Я был вымотан морально и физически. Весь энтузиазм от прохождения подземелья улетучился, и я хотел одного: развернуться и свалить. Выпустил залп в очередного духа, посмотрел на орка и на рогу, они тоже выглядели неважно. Мы уже прошли больше половины зала, надо будет строить привал после него. Натягивать тетиву становилось все сложнее и сложнее. Каждый шаг давался с еще большим трудом, чем предыдущий. Я просто бил, выпускал стрелы и шел, потом снова бил, выпускал стрелы и шел. Иногда это прерывалось произнесение хилящего заклинания на орка. Добить его хп до максимума потом опять бить, выпускать стрелы и идти. Я стал похож на робота. Состояние Боркуса и Гуоша тоже ухудшалось с каждым шагом. Движения становились заторможенными, словно в слоумо. Когда дошли до боссов мы были вымотаны и выжаты как лимончики. Граф путался в лапах, Боркус волочил свой топор по земле, а Гуош вывалился из инвиза и не пытался в него войти. Я присмотрелся к духам, стоящим перед нами.

— Стоп! — скомандовал и остановился первым, а на меня уставилась пара непонимающих глаз.

Они были готовы вот прям сейчас идти и резать их на кусочки. Медленно резать, на большее сил нет. Я сел на землю и похлопал рядом с собой, намекая, чтобы волочили свои конечности сюда. А сам полез ковыряться в рюкзаке.

— Ну и что ты ищешь? — спросил Гуош, упав рядом.

— Посмотри на боссов. Внимательно смотри, — сказал я не прерывая свое занятие.

Гуош нехотя перевел свой взгляд на духов, посмотрел на них, посмотрел, выругался и тоже полез в рюкзак. Боркус сопел, смотрел на духов и ничего не понимал. Ну так оно и не удивительно. Духи как духи: один — Дух Отчаянья, а второй — Дух Угнетения. И у обоих соответствующие ауры — отчаянья и угнетения. И все бы ничего, но помню я такую противную подземку, мы там с Гуошем вместе прокачивались. После нее-то я духов и невзлюбил. Так вот там тоже был товарищ с аурой угнетения. И все бы ничего, но при приближении накладывался дебаф, о котором система не предупреждала, и он терялся среди положительных эффектов. Так вот, когда мы всей группой стали наносить урона на 40 % меньше, чем в начале подземелья, а заклинания стали резистить чаще в два раза, мы заподозрили неладное. Начали искать причину и таки нашли. И дебаф, и главгада, который его вызывал. Снять его было просто до ужаса — эликсир очищения, а потом зелье восполнения сил и все, никаких проблем. Мы еще тогда рассуждали о том, что круто, что такого нет в реале. Иначе как сомнамбула брел бы к хищнику, который тебя сожрет не напрягаясь.