В июне того же года состоялась новая их встреча, и но ничего не изменилось… Этот роман известный биограф Тургенева Нина Молева назвала «Романом без весны».

Переживаниям, связанным с этим знаменательным увлечением, посвящен целый ряд лирических стихотворений Тургенева начала сороковых годов («Долгие белые тучи плывут», «Дай мне руку – и пойдем мы в поле», «Нева», «Когда с тобой расстался я…» и много других). Отзвуки романа с Бакуниной различимы также в поэме «Андрей» и в рассказе «Андрей Колосов». Общую атмосферу «премухинского гнезда» писатель отразил во многих своих первых романах и повестях.

Сопоставляя отдельные строфы стихотворений Тургенева, посвященных Бакуниной, с соответствующими отрывками из его писем к ней, легко заметить, что стихотворения эти были как бы лирическим дневником его и непосредственно перекликались с письмами.

«Дайте мне Вашу руку, – писал Тургенев Бакуниной в марте 1842 года, – и, если можете, позабудьте все тяжелое, все половинчатое прошедшего. Вся душа моя преисполнена глубокой грусти…» и т. д.

И вот выдержки из стихотворения, также написанного в 1842 году:

«Ваши письма, Тургенев, не оставят меня, – писала Татьяна Бакунина, – покуда будет жизнь во мне. Вам самим я не отдала бы их, если бы Вы даже стали требовать – мое страдание, моя любовь дали мне право, которого никто на свете не отнимет у меня. Ваши два последние письма – с тех пор, как я получила их – лежат на груди у меня – и мне одна радость чувствовать их, прижимать их крепко, долго…»

И вот строки из стихотворения «Нева» (1843 г.):

Тургенев встречался с Татьяной Бакуниной не только в Премухине, но и в Москве и в имении друзей Бакуниных – Бееров.

Уезжая из Шашкина в 1842 году, Татьяна Бакунина писала Тургеневу: «Вчера вечером мне было глубоко бесконечно грустно – я много играла и много и долго думала. Молча стояли мы на крыльце с Alexandrine – вечер был так дивно хорош – после грозы звезды тихо загорались на небе; и мне казалось, они смотрят мне прямо в душу… Вот Вам письмо, которое я писала после первого свидания с Вами здесь – прежде я все хотела отдалить его, но теперь я хочу, чтобы вы знали все, что я думаю про Вас. Прощайте, Тургенев, пора ехать: близко Вас проедем мы, мне весело, прощайте, дайте мне руку Вашу…»

Стихотворение Тургенева «Гроза промчалась» (1844 г.) перекликается с этим письмом Татьяны Бакуниной. Оно навеяно воспоминаниями о той поре, когда Тургенев приезжал из Спасского верхом в Шашкино уже после того, как Татьяна Александровна уехала оттуда.

Это о ней, о своей «доброй, прекрасной сестре», вспоминал он, всходя на ступени знакомого крыльца: «А ты? Где ты? Что делаешь теперь?..»

Героиня этих стихов – Татьяна Бакунина станет героиней многих его романов. Союз двух возвышенных, влюбленных сердец не состоялся, однако образ Татьяны отразился во многих произведениях писателя: «Андрей Колосов», «Переписка», «Татьяна Борисовна и ее племянник»

Виссарион Белинский и Иван Тургенев на прогулке

Спасские каникулы закончились, надо было поступать на службу. Еще в Берлине Тургенев планировал сдать в России экзамены на магистра философии и тем самым завершить свое философское образование. О допуске к экзаменам Тургенев пишет прошение на имя ректора Московского университета. В ожидании ответа Тургенев ведет светскую жизнь и посещает московские литературно-философские салоны. Несомненно, что обучение философии в Берлине разбудило в нем живой интерес к заоблачным полетам мысли.

В то время литературный мир России разделяли два идейных течения – славянофилы и западники. Славянофилы видели спасение искусства, философии и даже политики во всем русском, традиционном, православном, в близости к земле; а западники проповедовали необходимость для России во всем следовать европейскому опыту. Первые ценили прошлое родины, ее самобытность, опасались влияния новых идей и считали, что Россия должна служить духовным светочем для человечества; вторые – были открыты европейской культуре и миру, считали, что прогресс находится именно там и мечтали о том, чтобы Россия соединилась с Европой.

Чаще всего Тургенев посещает своего приятеля по берлинскому университету Т. Н. Грановского, который раньше его прилетел в Россию и «приземлился» в Москве. Он получил кафедру западноевропейской истории в Московском университете и успел обзавестись семьей. Взгляды западника Грановского, как и многих философов из их студенческого берлинского кружка претерпели большие изменения и перешли из умозрительной, идеальной плоскости в область практическую. Грановского и его сторонников больше всего теперь волновало будущее России, вопрос о том, по какому пути должно идти ее развитие. В его доме на Никитской собирались близкие по духу люди – В. Боткин, актер Щепкин, Кудрявцев, Кавелин… Все члены этого кружка, как и Грановский были убежденными западниками, они дружно отвергали всякую самобытность славянской и русской культуры, да и вообще отрицали ее существование. Признавали они лишь культуру Запада, которую считали необходимым пересадить на русскую почву.

Нередко бывал Тургенев и в салоне Авдотьи Петровны Елагиной, где собирались люди противоположного толка – славянофилы. В этом салоне высказывались совершенно иные взгляды на славянскую культуру и пути развития России. Здесь приветствовался и изучался русский эпос – песни, сказки, былины… Здесь Тургенев дважды встретился в 1841 году с Н. В. Гоголем и близко познакомился со славянофилами: братьями Киреевскими, отцом и сыновьями Аксаковыми и А. С. Хомяковым. Последний был блестящим мыслителем и оратором, он знал 21 языка, перевел «Германия» Тацита с латыни. В 1839 году Алексей Хомяков написал программную статью – манифест славянофилов «О старом и новом», которая широко обсуждалась и распространялась в рукописи. В ней он изложил свои идеи об историческом предназначении России, ее особом пути развития, превосходстве православия над католицизмом: «Всемирное развитие истории, требует от нашей Святой Руси, чтобы она выразила те всесторонние начала, из которых она выросла… История призывает Россию стать впереди всемирного просвещения…» Хомяков развивал идеи о коренном различии России и Европы, и далеко не в пользу Запада. Он говорил о том, что Западу свойственна ассоциативность, то есть принуждение большинством меньшинства, в то время как славянам всегда была присуща соборность, что значит добровольное, сердечное согласие между людьми, выработанное в результате свободного обмена мнениями. Корни Запада лежат в римской государственности и католицизме, а корни России – в греческо-эллинской традиции и православии. К сожалению, этот блестящий мыслитель в 1860 году во время эпидемии холеры поехал в деревню, чтобы лечить крестьян, но заразился сам и умер.