– Он нас бросил. Он – ДЫДОХОД!

Моя мама считает, что Матиас странный, потому что он назвал папу ХАУМАСОМ, она не знает, что это очень хороший человек.

Матиас обозвал КАКАБАСОМ Юриса из старшей группы за то, что тот специально разбросал мусор из тележки возле садика.

Юрис пожаловался воспитательнице на Матиаса. Она пришла разбираться, но, увидев, что мы с Матиасом почти собрали весь мусор снова в тележку, похвалила, только сказала, что не надо говорить нехорошие слова.

– То, что сделал Юрис, мог сделать только КАКАБАС, – ответил я упрямо за Матиаса.

Воспитательница посмотрела на меня, будто я упал с Луны.

– Тобиас, не надо повторять за Матиасом нехорошие слова, – попробовала она вразумить меня.

– Юрис – КАКАБАС! – не отступал я.

Матиас зачарованно смотрел на меня. Жабыч взвыл, будто его больно ударили: «Тобиас, ты не должен уподобляться Матиасу!»

Мне было совсем непонятно, что такое «уподобляться». Юрис разбросал мусор, который собрал дворник, дедушка Юрген. Меня учили, что труд стариков надо уважать. Юрис сделал плохо. Нельзя делать дурные дела. Я попробовал это объяснить Жабычу, он меня не слушал. Как трудно и тяжело, когда в тебе живет Жабыч. Вот у Матиаса его нет. Представляю, как ему легко.

Воспитательница ушла. Мы дособирали раскиданный мусор. Дедушка Юрген поблагодарил нас.

– Вы хорошие мальчики, а тот – плохой.

– Он КАКАБАС!

Дедушка Юрген худой, волосы у него как сено. С удивлением смотрел на нас.

– Чудные ребята, – проговорил он. Взяв тележку, покатил ее к мусорному контейнеру.

– Тебе большой привет от моих котиков, – вскользь проговорил Матиас по дороге, не глядя на меня.

– От каких котиков? – я опешил и подозрительно покосился на друга, ни капли не понимая, о чем он толкует. Матиас ни разу не говорил, что у него дома живут котики. И потом он произнес «котиков» – значит, их много.

Я даже остановился. Мое изумленное лицо требовало немедленно ответов на поставленный вопрос.

– Волшебных котиков Бастиана, – лицо Матиаса оставалось серьезным, хоть бы смешинка маленькая на нем проскользнула. Ничего подобного. – Ты им понравился.

Бабушка права, когда говорит слово «дозированно». Много информации переварить сразу сложно. Оказывается, это не просто котики, они еще и волшебные, и еще к тому же – это котики Бастиана. Кто такой Бастиан? Откуда взялись эти котики? И вообще всё ерунда. Не может быть никаких волшебных котиков. Матиас меня разыгрывает, но лицо – то серьезное, и еще глаза… Они печальные. Бабушка утверждает: грустные глаза не лгут.

– Тогда и ты им передай, что они мне также нравятся.

Так я первый раз услышал и узнал, что у Матиаса живут волшебные котики Бастиана. Они с ним разговаривают. Никогда не думал, что коты умеют говорить.

– Коты не умеют, – поправил меня Матиас, – а котики Бастиана разговаривают только со мной.

Как ни странно, не удивился. Я же разговариваю с Жабычем, а он со мной. Если бы я кому – то рассказал, что у меня есть Жабыч, меня бы посчитали психом, но я ведь нормальный.

О чем они с тобой говорят?

Обо всем!

Мы также с Жабычем разговариваем обо всем.

Илгварс на следующий вечер привел свою маму к нам. Не знаю, о чем они говорили, только мама потом допытывалась у меня, что за странное слово КАКАБАС, потому что в садике все так стали звать Илгварса.

– КАКАБАС – плохой мальчик! – ответил я.

– Это Матиас такому тебя учит?!

Я молчал. Мама перестала считать меня благовоспитанным мальчиком. Она так и заявила:

– Тобиас, ты становишься скверным мальчиком! Это на тебя так отрицательно влияет Матиас!

– Илгварс – КАКАБАС, – отчаянно доказывал я. – Он бросал камни в Юкку. – На моем лице появились слезы. Мне было обидно, что мама мне не верит. – Не говори, что Матиас плохой – он ХАУМАС, он хороший!

И вмешалась бабушка.

– Элия! – у нее был очень спокойный, но уверенный голос.

– Кошки КАКАБАСА любить не будут. У них сильно развиты инстинкты самосохранения. Поверь мне как ветеринару. Покалеченная Юма лезет к Матиасу на руки, значит, не боится, чувствует – не обидит. Этот мальчишка не даст Нежданчика в обиду, – с убеждением заверила бабушка. – Но если вдруг обидит, то этот лоботряс получит от меня такую взбучку – надолго запомнит.

Мама сдалась, но слышал, как она с беспокойством пожаловалась отцу:

– Матео, спокойные дни закончились.

– Почему? – не понял папа.

– Этот Матиас…

Папа постарался маму утешить.

– Он хороший мальчик.

– Посмотрим, – неопределенно ответила мама.

Бабушка вечером, перед сном, шепнула:

– Всех КАКАБАСАМИ, Нежданчик, называть не надо, но некоторых полезно.

У меня самая мудрая бабушка Галантина на свете!

Я так и сказал ночью Жабычу:

«То, что запрещают, как раз и есть самое правильное».

Жабыч упорно доказывал обратное.

«Разве можно чему – то научиться, нарушая правила?»

Я от души рассмеялся.

«Ты же мой стоп – сигнал!»

Жабыч на время потерял дар речи.

«Это еще что за стоп – сигнал?» – переспросил он в неясном ожидании подвоха с моей стороны.

«Остановишь меня, когда я что – то буду делать неправильно».

Жабычу ответ понравился.

У папы непонятная профессия: он качает права – он юрист. За это его все дома уважают, даже бабушка прислушивается. Она однажды поинтересовалась, когда в стране будет порядок. И папа ответил: «Когда над порядком будет закон». Бабушка с расспросами больше не приставала. Папа умеет так объяснить, что всем всё сразу становится понятным.

Папа считается в семье главным, но всем заправляет мама, потому что папа дома не хочет качать права – это тяжелая работа, он от нее устает. «Дом для того, чтобы отдыхать, а не работать», – заявил он всем. Мама согласилась, поэтому дома она за главного.

Еще папа не любит с мамой ходить в магазины.

– Женский шопинг хуже кризиса на бирже, – утверждает папа. – Но его не избежать, поэтому к нему надо заранее готовиться!

Когда в доме объявляется экономия, я начинаю понимать из – за чего…

Мама каждый вечер рассказывает папе обо всём, что произошло в доме, пока он находился на работе.

– Семья – это когда вы разговариваете друг с другом, а не молчите или смотрите в телевизор, – убеждена бабушка.

Когда мама заявила папе, что Матиас на меня плохо влияет, он подумал и сказал: – Пусть это будет лучше Матиас, чем кто – то другой.

Ответ маму не устроил. Ее лицо стразу стало строгим.

– Почему? – у мамы хватка, как у прокурора, так всегда говорит папа.

– Он умный мальчик.

Ответ еще больше не понравился маме.

– С чего ты это взял?

Я давно понял: папа – великий успокоитель мамы. Она в разговорах с ним часто бывает чересчур эмоциональной и неспокойной. Бабушка уверена, что папа – мамин огнетушитель.

Когда мама начала на Матиаса катить бочку (это любимая фраза бабушки), папа напомнил ей один случай.

Мы с другом смотрели с балкона на Луну. Папа находился рядом. Он также любил выходить вечерами на балкон и смотреть в небо, разглядывать звезды. Луна висела молодая и серебристая. Мы долго ею любовались. Я спросил, о чем думает Луна, когда ночью смотрит на Землю. Папа ответил, что у Луны слишком мало времени о чем – то думать. Матиас с ним не согласился.

– Луна думает: как хорошо, что есть Земля! – Матиас завороженно смотрел в небо. – Они же, как близнецы, друг без друга не могут!

– Как интересно и необычно рассуждаешь, – похвалил папа, с любопытством разглядывая Матиаса.

Еще помню его реакцию, когда папа первый раз увидел котиков на моем столе и на стене. У него приподнялась бровь, потом появились ямочки на щеках. Папа редко улыбается. Когда я допытываюсь, почему он дома почти не улыбается, отвечает, что у него такой возраст, когда улыбаются редко, но это неправда. Бабушка намного старше папы, но всегда улыбается. Она считает, что человек без улыбки увечный. Глухой, слепой, немой. Поэтому я безмерно удивился, когда увидел на лице папы улыбку, с интересом разглядывающего котиков Матиаса.