— Я приношу извинения за недостаточное знание ваших законов, — ответил Сокол учтиво. — И уверяю, что никаких ритуалов проводить более не намерен. Но во избежание плохих последствий уже сделанного прошу позволить мне и моим спутникам провести здесь ночь и проследить за тем, как будет изменяться погода. Даю слово, что перед восходом солнца мы покинем ваши земли.

Монахи отошли в сторону и некоторое время о чем-то тихо говорили. Потом разделились: один подошел к главе крестьянского отряда, сказал ему несколько слов, после которых тот начал собирать своих товарищей к отступлению, а второй вернулся к нам.

— Негоже прогонять на ночь глядя гостей Святого отца, — сказал он. — Оставайтесь и отдохните, мы верим в ваше благоразумие. Дабы защитить вас от ночных посягательств, мы с братом останемся до утра.

— Мы благодарны вам, — в голосе Сокола слышалось облегчение. Он посмотрел на крестьян, неохотно разворачивавшихся восвояси. — Надеюсь, чуть позже вы присоединитесь к нашему скромному ужину.

— С радостью, — ответил второй монах.

Когда варево, распространявшее умопомрачительный аромат, было готово, наступила ночь. Мы сидели вокруг костра, и Огненка с нами — монахи решили, что она пряталась, напугавшись крестьян. Кэринус Рэй умудрился разжиться в монастыре при церкви бутылью отличного вина, и оно настроило всех на мирный лад. Даже мне Сокол разрешил пропустить стаканчик. А после еды началась неспешная, добрая беседа. До тех пор, пока мне не надоело бороться с любопытством.

— Вы ведь люди образованные и хорошо знаете закон, — обратилась я к монахам. Они закивали. — Не сочтите за грубость, но почему магия считается в вашем королевстве ересью?

«Йована!» — осадил меня Сокол.

— Йована, — сказал Кэринус Рэй с упреком.

— Я тоже хотел бы это знать, — поддержал Дарко. Я посмотрела на него с благодарностью.

— Нет ничего предосудительного в том, что ты задаешься таким вопросом, дитя, — ответил один из монахов, глядя на меня добродушно. — Тем более, бог наделил тебя способностями к колдовству, и ты, как никто другой, должна понимать, что греховна не сама сила. Твой выбор — использовать ее во зло или во благо. Закон земной исполняет волю божью и карает тех, кто творит зло.

— Но в Мирославии наказывают просто за использование магии. Любой.

— За недозволенное Церковью. Человек слаб и ослеплен пороком, а маг — такой же человек, как и остальные. Даже слабее, ведь вы подвержены пороку более других.

— Однако служители церкви тоже люди, при всем моем почтении, — заметил Кэринус Рэй.

— Вы, несомненно, правы, благородный господин. Но служение наше в том и состоит, чтобы побороть зло в себе, очиститься от скверны греха и следовать мудрости закона, данного Небесным отцом. Потому наш долг — указывать путь заблудшим душам.

— Все же я не понимаю. В нашем королевстве есть запрещенная магия, та, которая действительно опасна. Но остальная полезна и нужна! У нас уважают магов. Людям нужна наша помощь. Амулеты, волшебные снадобья, целители, — перечисляла я. — Как же без целителей? Борьба с нечистью. В конце концов, мы, маги погоды… И наука. В Университете столько всего полезного изобрели!

— И в результате получили кровопролитную войну, — парировал второй монах. — Вы ее, конечно, не помните, но знаете о ней, правда ведь? Да и сейчас не все так гладко. Сидит этот ваш Совет магов, вроде королю присягнул, а на деле никому не подчиняется. Еще и со своим войском. Чем на самом деле в Совете да Университете занимаются? Поди разберись. Пока их не трогают, все спокойно. Но придет время, и будет новая война, помяните мое слово. Одна должна быть власть в стране. А магам волю дай — потонет простой народ в крови, грехе да беззаконии.

— Возможно, в этом есть доля истины, — задумчиво произнес Дарко. Ну конечно, про некроманта своего вспомнил! Тот скоро сгниет в могиле, а наш дурак так и будет о нем думать каждый день.

— Власть слишком сладка, — сказала Огненка, потягивая вино. — За нее всегда были и будут войны. Этого не избежать, даже если магия исчезнет вовсе.

— Может быть, разумнее оставить власть тем, кому она дана самой природой? — отозвался Кэринус Рэй насмешливо. Я вспомнила, что нам рассказывали на уроках об эльфах. У них маги правили государством и были высшим сословием по праву рождения. Наверное, это и впрямь было разумно: о войнах эльфов между собой история не помнит. Или не знает: чужаков в свои дела они посвящать не любили. — Если каждый будет делать то, что ему предначертано, с достоинством и усердием выполняя свой долг, это ли не залог процветания государства?

Тень недовольства пробежала по лицам монахов; на мгновение мне почудилось слово «ересь», вспыхнувшее в их аурах большими огненными буквами. Боясь, как бы не началась ссора, я покосилась на Сокола. Он наблюдал, не вмешиваясь. Меня так и подмывало спросить его мнение, но я не решилась. Захочет — сам скажет. Наконец, один из монахов совладал с собой.

— Власть на земле, как и на небесах, есть лишь у бога. И ставить себя превыше других его детей есть грех гордыни. Может ли погрязший во грехе и прелести вести народ за собой? Праведны ли будут деяния такого правителя? Способен ли он на милосердие к тем, кого считает прахом под своими ногами и средством для своих целей?

— Сложно найти человека, который, получив власть, не начнет считать остальных прахом и средством, — возразила Огненка. Монах посмотрел на нее, как на занозу под ногтем. — Это должен быть святой. А святых не хватит, чтобы на каждый трон посадить.

— Не будете же вы утверждать, что правитель не должен стремиться к святости?

— Не буду. Но не ценою жизней людей, виноватых лишь в том, что родились с особыми умениями. И хотят с их помощью немного облегчить существование себе и другим.

— Никто не обвиняет тех, кто готов смирить гордыню и алчность и жить по законам божьим и человеческим. Вы переворачиваете все с ног на голову, госпожа. Разве перед законом не все равны? И если не наказывать за его попрание, будут ли неразумные и нечистые помыслами его соблюдать?

— Игра словами, — усмехнулся Кэринус Рэй. — Перед законом все равны, но некоторые равнее. Обычно те, кто в фаворе у власти. А чтобы народ не сильно возмущался, всегда найдется кто-то, кого обвинят во всех несчастьях. Маги прекрасно для этого подошли: и народный гнев направлен мимо власти, и припугнуть волшебников никогда не помешает. Ловко придумано.

— Довольно, — сказал, наконец, Сокол. — Этот разговор не приведет ни к чему, кроме ссоры. Главное, мы должны знать и уважать законы страны, в которой находимся. С этим, надеюсь, все согласны?

Мы промолчали. Монах перевел взгляд с меня на Дарко.

— Запомните одно, — сказал он тихо. — Есть высшая мудрость, добро и справедливость. Ваш выбор — встать на сторону праведности или греха. Но рано или поздно каждый получает воздаяние по заслугам.

«Он нам сейчас угрожает?» — спросила я мысленно.

«Пока нет. Но прошу тебя, не задавай больше провокационных вопросов. Ситуация не в нашу пользу, да и спорить с ними нет никакого смысла».

«Неужели вы с ними согласны?»

«Оглянись вокруг, тигренок. Мне нет дела до их веры. Но в государстве, где царят нищета, голод и ненависть, правитель явно что-то делает неправильно».

— И как вы добиваетесь этой сладости? — Кэринус Рэй уже успел перевести разговор на другую тему. — Попробую угадать. Даете винограду подвялиться на солнце? Хотя нет, букет немного другой… Собираете его после первых заморозков?

— Вы правы, — ответил монах. — Этим вином наш монастырь славится по всей Мирославии. В лучшие годы даже ко двору его поставляют.

Бокалы снова были наполнены, и беседа вернулась в мирное русло. Возле уютно потрескивавшего костра, распивая вино после сытного ужина ссориться никто не хотел. Говорили о краях, в которых довелось побывать. О жизни в монастырской общине, виноделии и о том, когда снимают самый вкусный мед. Незаметно ночь клонилась к рассвету. Пришло время уезжать: нельзя, чтобы монахи увидели, как Огненка обратится.