Однажды мать по непонятным причинам просто ушла, оставив маленького ребёнка. Во всяком случае, официальная версия звучала именно так. Отец не распространялся о супруге, поэтому Исидор её даже не запомнил толком, и понятия не имел, что случилось.

Пусть его детство и было не очень хорошим, но явно были яркие моменты, вроде игр с соседскими ребятами и поиска сокровищ на местных свалках. Где-то в возрасте пяти лет мальчик стал плохо видеть, перед глазами всё расплывалось — дали о себе знать эларские гены. Но появления магического зрения так и не обозначилось, как и следовало ожидать.

И, если отец относился к этому равнодушно, то дети во дворе начали к слепнущему относиться с презрением. Тем более что дополнительное внимание привлекали кристальные шипы на теле Исидора, характерные для Эларов и чуждые для Антокиборгов. Не отвернулся только один-единственный друг — Нириан. Он тоже был дворовым и жил на окраине.

Он пообещал, что когда вырастет, найдёт способ восстановить зрение другу. Маленький Исидор верил в это, и считал, что всё образуется, но пока начал носить очки.

Где-то года через два он познакомился с кибернетическими технологиями, вроде всеобщей сети и программных систем кодирования, и очень увлёкся этим. Мог целыми часами изучать и экспериментировать с ними. Мальчик довольно хорошо разбирался с системами защиты и хранения данных.

Со временем это дело отошло на задний план, появилось новое увлечение в магии. От матери помимо слепоты он получил расположенность к дисциплине кристалла, но антокиборгский склад ума посчитал, что углерод с его алмазной формой будет более совершенной реализацией. Позже оказалось, что они имеют не так много общего, а сам углерод проявляет форму кристалла только в алмазах непосредственно.

Еще полукровка овладел магией света, так сказать, семейной дисциплиной. Её знал отец Исидора и другие предки до него. Ну, точнее, более старые поколения владели дисциплинами былой школы света, в которую в их времена входили солнечный, лунный и звёздный свет. Теперь, с новой системой магии, это понятие расширили, выделили управление фотонами и частицами света в отдельную дисциплину, которую Исидор и решил освоить.

Изучение компьютера тоже не прошло даром, легкость освоения магии цифр была завидной. Не говоря о том, что, не прилагая особых усилий, мальчик хорошо считал и без магии, а с ней всё было ещё проще.

В пятнадцать-шестнадцать лет Исидор ослеп окончательно. До этого он успел насладиться кибернетическим совершенствованием, столь популярным в расе Антокиборгов. На сворованные однажды деньги он установил себе механический протез вместо правой руки.

Но вскоре уже совсем отчаялся и вовсе впал в депрессию. Отец по-прежнему не интересовался жизнью Исидора, а уж тем более его здоровьем. Ему оставалось только ждать, когда он перестанет быть под его «опекой».

И вот, этот момент настал. Уже скоро юноша сможет сам решать, что ему делать…

Всю дорогу от дома до подпольной мастерской Нириана Исидор шёл под руку с другом. На пути он собирал мизинцами ног углы зданий и всяких лежащих предметов. За это фотомант не стал упрекать приятеля — тот и так ему жизнь спасает. Где-нибудь в частной клинике или другом официальном месте с него бы содрали втридорога, а слепой столько заработать не может. Эти несколько лет полуантокиборг развивал свои магические способности. Гонял энергию по манотокам, создавал простые структуры из углерода и делал источники света. Ну и, конечно же, считал и вычислял, решал сложные задачи с подключением магии. В общем, из-за ограничения физических возможностей развивал умственные.

Путь был довольно не близким, но все же они пришли целыми и почти что невредимыми. По заверению друга, время было обеденным, так что он предложил поесть, чтобы набраться сил, но Исидор отказался.

— Ну, как хочешь. Все равно придётся подождать меня, — ответил на это Нириан и приступил к трапезе. Вообще Антокиборги стремились однажды достигнуть такого уровня развития, что им больше не потребовалась бы органическая пища. Но, увы, рождались они с такой же плотью, как и большинство рас Мира Магии, и были вынуждены подпитывать своё «бренное тело» не включая его в розетку, а закидывая в рот какие-нибудь питательные вещества.

Лантерн иногда не понимал товарища. То он спешит, то наоборот — медлит. Если вспомнить, он и институт закончил быстро, хотя и не доучился один год. Посчитал, что всё самое важное он выучил, а остальное не так уж срочно и нужно. К слову, у них была небольшая разница в возрасте. Нириан был старше на три года, поэтому так и вышло, что он уже выучился хоть и не до конца.

— Такс, начнём? — послышался его голос вместе с журчанием воды. — Говорю сразу, глаза могут приживаться в течение долгого времени. Ну, и проводить операцию я буду под наркозом.

По коже лица прошёлся легкий ветерок, как будто над ним провели рукой. Первое время Исидор мог слышать вокруг какое-то шебуршание, позвякивание инструментов и прочие подобные звуки. Видимо, Нириан проводил необходимые приготовления к операции. Делал он всё это молча, не видя особого смысла комментировать каждое своё действие.

Потом слепого юношу стало клонить в сон, достаточно резко. Буквально за минуту лёгкая сонливость сменилась непреодолимым желанием вырубиться немедленно. Нельзя сказать, что это было так уж приятно, но, тем не менее, вполне терпимо. Тем более что Исидор мог догадываться о том, что так на него действует наркоз, и что противиться этому не стоит. Что было дальше, он уже сказать не мог — сознание на время его покинуло. Не было никаких снов или видений — просто пустота, которая мгновенно затянула куда-то в свои бездонные глубины…

Под наркозом Исидор, действительно, потерял какое-либо ощущение времени и пространства. Слово «пустота» лучше всего описывало происходящее. Хотя к пустоте он привык, но тут она была чуть ли не полной. Ни звуков, ни других сигналов извне.

Со временем сознание начало возвращаться. Было совершенно непонятно, прошла ли минута или несколько дней. А сонливость отпускала достаточно неохотно. Ощущалась слабость, голова была тяжелой, и хотелось ещё поспать. Может быть, так и стоило поступить. В принципе, Исидора никто не тормошил. Нириан, похоже, предполагал, что в отключке его пациент пробудет несколько дольше. Может, его сейчас вообще не было в комнате, ибо было подозрительно тихо вокруг.

Постепенно все чувства возвращались. Сон потихоньку отпускал его, но все равно держал на короткой верёвке. Это напоминало пробуждение по утрам, когда вроде как встал, но в любую минуту готов опять заснуть. Тем не менее, сложно было не заметить новых ощущений в глазах.

Хотелось резко и быстро открыть их. Но помимо приятных чувств ещё и вернулось некое раздражение. В глазах ощущалось некое давление, покалывание в голове рядом. Под закрытыми веками фотомант мог шевелить глазами, но это выходило тяжело и как-то лениво. Наверно, организм ещё не до конца воспринимал свою новую часть, и с недоверием позволял некоторые движения.

Опробовать новые глаза так сразу не вышло — помешала повязка. Так что, открыв их, Исидор увидел лишь темноту. Но, в принципе, повязку можно было и снять. Вот только стоило ли? Или лучше было дождаться Нириана, который всё объяснит и даст какие-то рекомендации?

Слегка привстав на локти, Антокиборг обратился туда, в пустоту. Его слух цеплялся за каждый звук, которых, впрочем, было немного.

— Есть тут кто-нибудь? — спросил ещё хриплым после сна голосом Исидор. Сейчас он стоял на пороге выбора: снять повязку и снова увидеть мир или подождать ещё чуток. Он надеялся, что Нириан поможет ему с этим выбором.

— «Интересно как он сейчас выглядит?» — подумал Исидор, вспомнив, что отчётливо не видел друга несколько лет.

Довольно скоро послышались торопливые шаги — прибежал и Нириан.

— О, ты проснулся! Отлично! — обрадовался друг. — Тут такое!

И действительно, вскоре завыла какая-то сирена. Зазвучали объявления о срочной эвакуации населения. Всех просили собрать самые необходимые вещи и документы и пройти к телепортам. Как выяснилось, в Мире Магии начался Апокалипсис. Сперва начал исчезать кислород из атмосферы, потом вода пропала, потом стало невыносимо жарко, а теперь уже горы за окном летали… Конечно, в городе имелись разные генераторы и системы снабжения на случай подобных проблем, но слишком уж долго они тоже не могли работать. Так что эвакуацию населения сложно было назвать неоправданной.