Конечно, она помнила, помнила каждую минуту, что он разбил Селине сердце. Но в глубине души она надеялась, что соврал он только в тот день, когда они виделись в последний раз.

В любом случае, сейчас Брюс стоял во дворе, промокший до нитки. Ткань джинс потемнела от воды, тёмные волосы облепили лоб. Но он выглядел не столько несчастным, сколько отчаявшимся.

Селина проснулась за час до выезда в аэропорт. Они с Амандой в последний раз позавтракали вместе, как небольшая семья. Селина молчала, сонно потирая покрасневшие глаза. В холле её ждал рюкзак с самым необходимым, а она вела себя так, будто ничего особенного не происходит.

— Оставишь машину себе? — спросила она, допивая свой кофе. — Я попросила Люциуса, чтобы он её на тебя переоформил. Так что как посадишь меня на самолёт, можешь сдать билет и поехать домой на новой машине. — Она улыбнулась и тихо добавила, будто объясняясь: — Не пропадать же ей. А так ещё аккумулятор испортится…

Аманда спорить не стала.

Она вымыла посуду, расставила по местам и ненадолго поднялась к себе. У неё самой вещей было не так много, так что всё уместилось в один чемодан. Женщина спустила его с лестницы и улыбнулась Селине, уже поджидавшей её внизу с рюкзаком на плече. Потемневшие с возрастом кудри Селина собрала в тугой пучок, а сама оделась в старые джинсы и страшную толстовку, происхождение которой Аманде, к её собственному удивлению, было неизвестно.

Аманда подошла к ней и обняла за плечи. Впервые за всё утро Селина выдала свою тревогу, улыбнувшись как-то неровно.

Они вышли на крыльцо. Аманде ещё предстояло выгнать машину из гаража, так что она оставила на ступеньках свой чемодан и, позвякивая ключам, ушла.

Она не знала, что произошло за то время, что она возилась в гараже. Но пока она объезжала особняк, чтобы вырулить к давно нерабочему фонтану «под старину», Селина вышла под дождь и прижалась всем телом к Брюсу. Они, кажется, перешёптывались о чём-то, и Аманда решила не встревать. Она сама сходила за своим чемоданом, раскрыв зонтик, и встала у машины, ожидая.

Она заволновалась только когда Брюс вдруг прижал Селину к себе крепче, целуя её и обнимая обеими руками, будто от неё одной зависела вся его жизнь. В сердце на секунду проснулась надежда. Может быть, бродяжке удастся то, что не удалось ей самой. Может, он сумеет уговорить Селину остаться.

Но они отстранились друг от друга. Селина убрала с лица бродяжки мокрую чёлку, а тот убрал мокрую чёлку с её лба. Потёрся носом о её нос, но Селина сделала шаг назад. Разорвала крепкие, цепкие замки из пальцев, погладила бродяжку по щеке и убежала к Аманде по лужам, поднимая брызги.

Брюс смотрел ей в след, и вот теперь, прямо сейчас, он выглядел очень несчастным.

— Ну что? — Селина сморгнула капли дождя. — Поехали?

Аманда вскинула брови. Селина в ответ неопределённо пожала плечами и влезла в машину. На сиденье мигом натекла лужа. Кажется, Селину бил озноб. Аманда села за руль и включила печку.

— Мисси, вы уверены? — Аманда выглянула на улицу и посмотрела на мокнущего под дождём — уже ливнем — Брюса.

— Да. Я хочу уехать как можно скорее, — пробормотала Селина, едва шевеля посиневшими от холода губами. — Потому что если мы продолжим медлить, я обернусь. А если я обернусь, я останусь. А если я останусь, я всю жизнь буду ненавидеть себя за это. Так что жми на газ, Мэнди. Прошу.

Аманда обречённо вздохнула и послушалась, стараясь не думать о том, вернётся ли когда-нибудь Селина, и каким станет этот город к тому времени.

Они ехали молча, пока Селина, отогревшаяся и немного подсохшая, вдруг не заметила:

— Он сказал, что ему нужна я. Не о помощи попросил, а просто… просто попросил остаться. — Она поджала губы. — И это… это так ужасно. — Она сгорбилась, упёрлась локтем в колено, и положила подбородок себе на ладонь. — Потому что когда я просила его о помощи, просила его остаться с нами, он этого не сделал.

Аманда молчала. Ей было интересно, сказал ли ей Брюс правду сегодня.

— Он сказал, что тогда он мне соврал. Как я могу остаться с ним после этого? Он оттолкнул меня. Специально сделал мне больно, я… Я просто не понимаю. — Она удивлённо посмотрела на свои руки. — Почему сейчас?

— Потому что раньше он не решался, мисси. А сейчас вы уезжаете, а значит, не останетесь в городе постоянным клеймом позора, если откажете, — ответила Аманда.

Снова повисла тишина. Дождь барабанил по стеклу. Город заливало.

— Мисси? — позвала Аманда притихшую Селину. Девушка выпрямилась и повернулась к ней.

— Что, Мэнди?

— Он вам нравится? Бродяжка. — Она взглянула на Селину в зеркало заднего вида и снова перевела взгляд на дорогу.

— Я… не знаю, Мэнди. Просто меня тянет к нему, — и добавила, будто спохватилась: — Почему ты спрашиваешь?

— Сама не знаю, мисси. Просто вы… знаете, как бывает. Когда два человека предназначены друг для друга, но устроены так, что ни за что не согласятся быть вместе? Слишком уж характеры норовистые. Самодостаточные. Упрямые. — Аманда тихо фыркнула. — И мне интересно, если честно. Будет ли он смотреть на вас так же, как сегодня, когда вы вернётесь.

Селина хмыкнула.

— Это как-то… сказочно.

— Безусловно, мисси. Ни за что не поверю, что чувства не погасли за те четыре года, что вы не разговаривали. — Аманда свернула на дорогу к аэропорту. Дождь постепенно ослабевал, и это не могло не радовать.

— Вот именно, — задумчиво протянула Селина. Она будто начала терять нить разговора, замерла, задумчиво уставившись в окно и пощипывая нижнюю губу.

Нет. Её уже нельзя было уговорить остаться. Это Аманда могла точно сказать. Селина не станет отказываться от планов, даже купившись на идею сказочной любви. Правда, теперь в её душе поселились сомнения. Ну, хоть что-то.

Но Аманда была совершенно права, сказав, что они с Брюсом слишком упрямы. Они снова будут переворачивать жизнь друг друга с ног на голову, если пересекутся вновь. И каждый раз, когда один будет предлагать другому остаться, тот будет отказываться. Снова, и снова, и снова.

Аманда почти убедила себя, что ей не должно быть страшно отпускать Селину на поиски просветления. По крайней мере, так Селина будет делать то, чего хочет. Добиваться желаемого. И никто не посмеет врываться в её жизнь и менять всё, перекраивая по-своему.

Поэтому когда Селина пошла на регистрацию, сжимая в руках билет и паспорт, сердце Аманды не разрывалось от боли. Оно полнилось надеждой. Она не знала, увидит ли Селину снова, но знала, что уже сейчас Селина достойна фамилии Кайлов. И что она один из лучших людей, которых Аманда знала.

Она крепко обняла свою подопечную напоследок, поцеловала в лоб и пообещала ей, что сделает с деньгами её родителей что-нибудь, чтобы мир стал чуточку лучше.

У Аманды уже созрел план. Не такой далекоидущий, как план Селины, но тоже имеющий право на существование.

========== 3.1. ==========

Селина объехала почти весь мир. Она начала с Европы, постигая древнюю христианскую философию. Её научили кротости и смирению, принятию и пониманию. Её научили любить весь мир, ненавидя его же. Её учили принимать противоречия за аксиому. Учили не спорить. Учили упрямству. Это был мир солнечных монастырей, твёрдых коек и шовинизма, только-только начинающего отступать.

Из Европы Селина почти напрямую перебралась в Россию, в снежную тайгу, где познала аскетизм и упорство вместе с полярниками. На станции она училась выносить морозы, противостоять снежным бурям и греться народными средствами. Она выбегала на улицу в майке и трусах и ныряла в сугроб с головой. Она училась принимать даже те погодные условия, что стесняют тело и затуманивают разум. Училась разводить костёр в условиях, не располагающих к этому, и жила в палатке посреди снежной тундры. Она трогала белого медведя за нос, чтобы научиться преодолевать страх.

Из России она отправилась в Азию, где, помимо инстинкта выживания, ей пришлось испытать все возможные и невозможные пределы собственного тела. Селина всегда была уверена в себе, она развивалась, но лишь в Азии древние мастера старинных боевых искусств раскрыли ей, как на самом деле она слаба. У них она училась выдержке, училась понимать философские притчи, правильно дышать и двигаться, вела задушевные разговоры с монахами. Они учили её не только языку, но и своему взгляду на мир.