Реальная жизнь оказалась совсем не похожа на кино, так что пришлось мириться ещё и с тем, что иногда с героем Фонды он стоит на разных сторонах.

Но ему было суждено спасать людей. И вскоре ему предстояло спасти столько жизней, сколько не смог бы ни один адвокат.

========== Часть вторая ==========

— Ты не мог бы перестать? — Коннер задрал голову, пытаясь понять, откуда идёт голос. — Откуда ты знаешь про Рокси? Что ты вообще за хрень? — Он порвал пакетик сахара пополам и посмотрел на колонку. — Ты какая-то подстава? Тебя Рокси записала?

Белокурая девушка с красивыми формами, именуемыми снобами «ушками», которую хотелось пощупать и обнять, шарахнулась от него и покрутила пальцем у виска:

— Касс, да он же псих полный. — Она посмотрела на азиатку за стойкой, и та согласно кивнула:

— Я знаю, да? Просто шарики за ролики. — Кассандра повторила её жест, потом положила на стойку два пакета с пончиками и поманила пальцем. Коннер обречённо вздохнул, закрыл свой стаканчик с кофе, поднял картонную подставку и развернулся, легко опираясь о стойку с добавками для кофе.

А потом он услышал треск и увидел на жёлтом лакированном дереве глубокую (но пока не смертельную) трещину. У него за спиной раздалось тихое хриплое покашливание.

— Ты что, — тихо спросила Кассандра, — сломал мой бар?

Коннер обернулся и увидел, как хозяйка «Чайки» влезает на стойку, явно собираясь разорвать его на части. Коннер торопливо попятился, споткнулся о стул, кое-как сумел удержать равновесие и поспешил покинуть кафе, пока его на полном серьёзе не избили. Он никогда в жизни не убегал ни от кого, но Кассандра сейчас выглядела смертельно опасной. Смертельно. А он хотел дожить хотя бы до того момента, когда выплатит государству кредит на учёбу.

Он бежал и даже не запнулся, когда в голову прилетела небольшая чёрная балетка, и когда Кассандра покрыла его многоэтажной бранью. И остановился только когда дубовые двери закрылись за ним, отгородив от внешнего мира.

Кон прекрасно понимал, почему она в ярости. Прекрасно. Лучше всех понимал. Кассандра до сих пор выплачивала наложенный судом штраф, и позволить себе новый бар с добавками просто не могла. У неё не было на это денег. У неё прибыли-то не было последние полгода. И всё его стараниями.

— Господи, она меня придушит в следующий раз, — выдохнул Коннер, забегая в их с Кейт кабинет. Коллега вскинула голову и подозрительно сощурилась:

— Это что у тебя на плаще, мой кофе? — Она покачала головой. — Что ты с ним сделал, злодей?

— Э-э. — Коннер опустил взгляд и только теперь заметил, что стаканчики с кофе марафон не пережили, и что теперь он с ног до головы покрыт остатками орехового латте и американо с карамелью. — Чёрт возьми.

Он попытался стряхнуть с себя кофейное молоко, но только перепачкал и себя, и плащ ещё больше.

— Что с тобой случилось вообще? — Кейт достала из сумочки огромную пачку детских влажных салфеток с запахом мёда и кинула их Коннеру. — Тебя с ног кто-то сбил?

— Я сломал бар в «Чайке». — Коннер так потупил взгляд, будто Кейт тоже могла его убить. Сейчас он чувствовал себя школьником, который поджёг кабинет директора.

Кейт даже подскочила. Она опёрлась руками о стол и подалась вперёд.

— Ты что сделал?

Коннер принялся стирать с себя кофе и нервно закивал:

— Сломал бар с добавками. Случайно. — Он поморщился.

— Тебе что, — задумчиво протянула Кейт, — жить надоело?

— Кейт. — Коннер закатил глаза. — Я правда случайно. Я вообще не понял, как это произошло. Я просто слегка облокотился, а он трещиной пошёл. — Он устало опустился на свой стул и спрятал лицо в руках. — Что мне теперь делать, Кейт?

— Не показываться в «Чайке» никогда? — Кейт обошла свой стол и остановилась у его, подперев его бедром и скрестив руки на груди. — Давно пора, кстати.

— Я чувствую себя виноватым, — жалобно сказал Коннер. — Сначала я её засудил. А теперь я ей мебель ломаю. А она даже новую купить не может!

— Господи, Коннер. Если она так легко сломалась, значит, она бы сломалась и без твоего участия. Но если тебе так хочется ей помочь…

— Я не могу её починить, Кассандра испепелит меня ещё на подходе к «Чайке».

— Вообще-то я хотела предложить тебе заказать ей новую тумбочку. Такую же. С доставкой, сборкой и запиской, мол, ничего личного, я случайно.

Коннер устало потёр виски.

— Давай. — Кейт потянула его за воротник плаща. — Раздевайся и начинай работать. А то я правда подумаю, что у тебя начинает крыша ехать, раз ты переживаешь из-за такой чуши, тем более легко решаемой. — Она щёлкнула его по лбу. — Договорились?

Коннер вскинул голову, только сейчас вспомнив, что именно предшествовало сломанному бару. Он даже открыл рот, чтобы рассказать об этом, но не смог. Просто не смог себя заставить.

Ему нужно было работать, а не давить на жалость.

Он так и не рассказал Кейт, что ему померещился чей-то голос, рассказывающий о нём и о Рокси. Он постарался погрузиться в работу с головой в надежде забыть хотя бы об этом. Сосредоточиться удалось лишь отчасти. Всё это время Кон думал о несчастном баре. Тот никогда не выглядел хрупкой развалюхой. Кон был почти уверен, что этот бар прослужит «Чайке» верой и правдой ещё лет десять минимум, таким надёжным он казался.

И тем не менее, стойка развалилась от одного лёгкого прикосновения.

Коннер весь обед рассматривал свои руки, крутил у себя перед лицом пальцами, задумчиво щурился, глядя на них. Кейт только подозрительно посматривала в его сторону, но, к счастью, хотя бы не вертела пальцем у виска, как миловидная блондинка из кофейни.

Вечером Коннер даже не сразу сообразил, что рабочий день закончился. Кейт дёрнула его, потом ткнула ручкой в висок, а потом накрыла его же собственным плащом. Только тогда до Коннера дошло, что пора бы домой. К тому времени небо затянулось серыми тучами, обрушившими на город стену промозглой воды.

Коннер с сожалением отметил, что зонтик он, если и брал, то оставил в «Чайке», но Кейт говорить об этом не стал.

— Не жди меня, я ещё посижу чуть-чуть, — наконец выдавил он. Кейт закатила глаза, рассеянно потрепала его по макушке и вышла. Коннер ушёл только через полчаса.

Дождь ещё не закончился. Он окончательно перекрасил и без того почти монохромный город в серый. Коннер задрал воротник плаща и побежал на остановку, надеясь только, что ему хватит места под козырьком.

Может, его жизнь не была такой уж обычной.

Но она была очень, очень жалкой.

Вечер Коннер провёл в горячем душе. Потом за ноутбуком — он искал подходящий бар добавок, заодно решив прикупить пару новых светильников и коробок для хранения долгопортящихся продуктов. Запив этот заказ стаканом виски со льдом, он устало потёр лоб, оформил доставку и потратил на новый шкафчик добрую треть своей зарплаты. Виски ему весь ближайший месяц придётся брать подешевле.

Что-то было не так во всей истории с Кассандрой. Может, она подстроила, чтобы бар сломался? Не то чтобы Кону было жалко подарить ей немного новой мебели, если это могло загладить его вину, но это было всё же… немного жестоко. Он ведь и правда подумал, что у него крыша едет.

Коннер на всякий случай выпил ещё стакан виски, написал письмо Рокси, пролистал сводку последних новостей и наконец решил лечь спать.

Но стоило ему закрыть глаза, как голос раздался вновь.

***

Кем же была для него Кассандра Кейн? Он видел, как сильно она его ненавидит. До зубовного скрежета. До потемнения в глазах. Он понимал её прекрасно и не мог винить. Он разрушил её жизнь, сбросил в такую глубокую долговую яму, какую и сам представить не мог. И будто в насмешку, он каждый день приходил к ней и брал у неё кофе и пончики. Может, она и понимала где-то в глубине своей измученной души, что он хотел бы извиниться. Что, здороваясь с ней, он не потешается над её горем. Что он ей сочувствует.

Но он её засудил.

Она имела полное право его ненавидеть. Многие люди имели право его ненавидеть.