- Да не тяните, агент! Что с ней?

Агент набрал воздуху в легкие и выпалил: - Убийство на Малых Каменщиках! Подозреваемую привезли в Таганский околоток, циркуляр переслали в управление. По приметам - ваша!

========== Глава 10. Встреча ==========

“Как это могло произойти? Насилие? Так я его с того света достану и… Нет, моя Анечка не могла…” - Яков неподвижно уставился в одну точку.

Полицейский агент, принесший оглушительную новость, переступил с ноги на ногу.

- Так что, ваше высокородие? Не нужно уже дежурить?

Встретив невидящий взгляд столичного чиновника, агент вздрогнул.

Штольман очнулся.

- Нет, не нужно, уберите встречающих с перронов. Затем поезжайте в околоток и сопроводите подозреваемую в управление. Я буду там немного позже. Где точно произошло убийство?

…

В особняке на Малых Каменщиках сновали полицейские. Штольман нашел главного, представился.

Старший агент Калашников вальяжно пожал ему руку.

- Тут нет ничего загадочного, господин Штольман, ваша квалификация не требуется. Можете не тратить время.

Мрачное недоумение на лице сыскного из Петербурга и его высоко вздернутая бровь сбили с агента спесь. Он сглотнул и повел рукой куда-то вглубь.

- Пройдемте, если пожелаете. Жертва – железнодорожный магнат Максимилиан Смоляков, сорок пять лет, женат, детей нет. Только что вернулся с отдыха в Крыму, - Калашников провел Штольмана в кабинет и подошел к лежавшему на ковре телу.

Мертвый мужчина был именно тем, кого Яков видел обнимающим Анну на берегу моря. Пухлое лицо жертвы было искажено, покрытые румянцем щеки производили впечатление накрашенной куклы. Штольман взял со стола карандаш и раздвинул губы мертвеца.

- Слизистые ярко-красные, язык прикушен, - констатировал он скорее для себя. – Похоже на…

- Цианид, господин Штольман, - перебил его Калашников.

Он указал на стоявший на столе аптекарский пузырек с притертой пробкой.

- Вот отсюда, я уж не стал нюхать, в лаборатории разберутся.

Яков осмотрел кабинет. Шторы были раздернуты, кожаное кресло перед столом красного дерева отодвинуто, столешница секретера – откинута.

- Как наступила смерть?

Старший агент набрал воздух для рассказа.

- Охранник Геннадий Сизов свидетельствует – хозяин его с утра жаловался на зубную боль и бесился от этого. У него и так был характер не сладкий. В пути у них времени на аптеки не было, так что, как только приехали, они все вошли сюда и…

- Кто все, Калашников?

- А, прошу прощения. Смоляков и его жена Нина Аркадьевна, в девичестве Нежинская. Еще два охранника шли следом. Затем один из них, Купцов, остался снаружи, а Сизов вошел в кабинет.

- Они что, всегда так ходят?

Агент пожал плечами.

- Смоляков – богач, может, опасался разбоя или шантажа.

- Продолжайте.

- Хозяин, по словам Сизова, сразу бросился к секретеру, вынул из портмоне ключик, открыл, достал флакончик. Сыпанул из него на зуб и…

- И что?

- И все, - вздохнул полицейский.

- Тремор, судороги, остановка дыхания. Несколько минут.

- Что делала жена Смолякова? – Яков не мог представить себе обстоятельств, при которых Анна намеренно убила бы человека.

- Стояла рядом и ужасалась, но как-то неактивно, будто знала наперед. Охранники сказали, что она еще вчера сбежала из дома Смолякова на побережье, нанеся им увечья.

Штольман не понял.

- Дамочка весом с воробья? Охранники что, из лилипутов?

- Нет, здоровые кабаны. Но оба со свежими царапинами и шишками, это я сам видел, а у Купцова ухо недавно разорвано. Так вот, Смоляков приказал охране найти беглянку, а у нее в Петербурге якобы много знакомых. Служивые к вокзалу перво-наперво и ринулись. Нашли ее уже ближе к Москве, благо поезд у Смолякова свой. По дороге хозяин орал на жену, хотя та не отвечала, была в каком-то ступоре.

- Калашников, почему вы это убийством называете? Человек собственноручно взял пузырек и насыпал себе в рот отраву. Почему не предположить, что он просто ошибся флаконом? – Яков осторожно, не касаясь пальцами предметов в секретере, ногтями выдвинул на свет похожий темный флакончик.

- Вот здесь что?

Кашлянув, агент ответил: - Кокаин. Смоляков часто его принимал, то от головы, то от зубной боли. Да, вы правы, он спутал. Но кто ему цианид в шкафчик подложил?

«Нина!» - тут же догадался Штольман.

«Ах вы разлюбезная Нина Аркадьевна! Все приготовили, а затем в кусты? Анечка моя…»

- И кто это сделал, по-вашему? Прислуга, охрана, жена?

Гордо улыбнувшись, старший агент показал на разбросанные на подоконнике листы бумаги с синими кружочками.

- Мы хоть и не столица, но про дактилоскопию слыхали. На флакончике есть четкие отпечатки пальцев, побольше и поменьше. Мы сняли отпечатки у жертвы, его жены, охраны и слуг. Я сравнил в лупу - изящные пальчики чуть смазаны, так что она касалась флакона раньше, чем он. Вот и все расследование. Это супруга Смолякова подложила пузырек с цианидом.

Штольман окинул взглядом место преступления.

«Схватить флакон всей ладонью и стереть отпечатки? Разбить его нечаянно? Дьявол, о чем я думаю!»

- Что говорит подозреваемая?

- Убийца?

Развернувшись на каблуках, Штольман прошипел в ухо Калашникову с такой яростью, что тот аж присел.

- Старший агент! Вы здесь кто - судья? Прокурор?

- Нет…

- Вот именно! Извольте выражаться, как подобает!

«Держи себя в руках, советник, агент тут не при чём», - Яков заставил себя убрать металл из голоса.

- Женщина при аресте что-нибудь сказала? Признала вину?

- Нет, ваше высокородие, только бормотала что-то, - обидевшийся москвич окликнул городового в форме: - Семенов! Что сказала подозреваемая?

Городовой Семенов аккуратно переложил калькой листы с отпечатками.

- Дамочка-убивица? Фамилию какую-то назвала, сейчас припомню… А, вот - мол, передайте Штольману, это не я.

…

В главном здании московской полиции Штольман прошел со старшим агентом к местному коллеге - начальнику управления Бекетову.

- Игнат Архипович, - Яков не стал здороваться, так как с утра уже был в управлении.

- Дама, которую я встречал на вокзале, оказалась подозреваемой в убийстве Смолякова. Могу я с ней поговорить?

Нахмурившись, пожилой Бекетов постучал карандашом по столу. Ему не нравилось, что столичный хлыщ подбирается к его делу. Еще заберет, того и гляди, а все лавры, как обычно - в Петербург.

- Вы, Яков Платонович, теперь об этой дамочке забудьте. Поговорить - пожалуйста, но под суд она пойдет у нас. С ней все ясно как божий день. Если раскопаем мотив, а мы его обязательно раскопаем, то пойдет за убийство с обдуманным заранее намерением.