- Дюк, - Яков повернул к себе замурзанный подбородок сына.
- Ты куда едешь?
- В Москву! – выпалил юный путешественник.
- А потом?
Малыш помялся. Куда ехать потом, он еще не думал. Ему казалось, что вот он сядет в поезд, доедет до конечной остановки, а там его встретит мама с широкой улыбкой. И обнимет его, и погладит по голове, и споет любимым голосом песенку про пальчики и мальчика Дюка.
- Нельзя так, Дмитрий, - Штольман поднял его на руки.
- Путешествие требует подготовки. Обязательно нужно было меня дождаться, посоветоваться, узнать, куда ехать. Взять деньги, продукты. Ты подготовился?
- Да!
Сияющий четырехлетка предъявил отцу печенье и конфеты.
- И защищать взял… - Дюк вспомнил, что этот подарок ему еще не подарили, и осекся.
- Что ты взял? – Яков охлопал карманы сына, ожидая найти нож.
- Дмитрий Яковлевич!
Сын горестно вздохнул. Здесь он и сам знал, что был неправ. И сейчас отец мог отобрать подарок.
- Пап, ну это же все равно мне? Ведь мне же? – личико Дюка сморщилось, он был готов расплакаться.
Облегченно выдохнув, Штольман увидел брошенный на уголь плащик, в кармане которого угадывался игрушечный пистолет.
- Ты из спальни стащил? И тебе не стыдно?
- Прости, пожалуйста. Можно я его оставлю? Пожалуйста… - Дюк утер нос рукавом, отчего и лицо, и рукав стали еще грязнее.
«Защитник мамин. И ведь попал, куда хотел – и в экипаж сел, и в поезд. Точно надо в кадеты отдавать», - думал Яков, сетуя на предприимчивость наследника и одновременно гордясь им.
- Пойдем, путешественник, там дедушка с Верочкой волнуются.
- Деда! – взвизгнул Дюк, поняв, что внушение закончилось и пистолет не отберут.
- А давай сначала паровозик посмотрим! Мы одни боялись, что наругают…
Попутчик Дюка - беспризорный мальчишка, помогший малышу залезть в бункер, с настороженным видом стоял в сторонке.
Яков кивнул парнишке.
- Как вас величать, юноша, и сколько вам лет?
- Колян. Ну то есть Николай Савельев. Десятый пошел.
- Вы почему один, без взрослых?
Колян шмыгнул носом.
- А пошто они мне? Мне и так здорево, вон, ехаю куда хочу. У меня нет взрослых! – сплюнул он в уголь.
Потянувшись потереть подбородок, Яков понял, что сейчас станет похож на Дюка.
- Ясно, юноша. Пойдемте паровоз смотреть.
…
Долгие часы в дороге Анна провела на диванчике, выходя лишь в уборную и изредка присаживаясь выпить чаю. Голова ее будто отупела. Мысли, спотыкаясь о факт чужого тела, мужа и ребенка, таяли в наступающем сумраке. Отчаяние брало верх. Вечер плавно перешел в ночь, а женщина в обличье Нины Нежинской все угрюмо глядела в окно.
Когда Копейкин вышел в коридор проветриться, призраки пошептались о чем-то на своей багажной полке и спланировали вниз.
- Подданная! Подданная, корону тебе в пробор! Ну очнись же! Греби веселей! – запыхтел самодержец, трогая Анну босой пяткой.
Тяжело вздохнув, Анна прошептала: - Мне некуда грести, Павел Петрович. Я уже приплыла.
Царственные особы переглянулись - настроение подданной было непривычно подавленным. Нужно было что-то делать.
- Русская! Смотри, как я умею, - королева Франции хихикнула, подпрыгнула и поймала оторвавшуюся голову в следующем прыжке.
- Это петанк, шарик нам в поросенка! В Марселе мы с Полем всех обыграли!
Призрак фыркнул. - Марьюшка, кто шары-то гонял?
- Да брось, Полли! Ты без моих инструкций чуть Жерара не прибил!
- Я думал, в него надо попасть, биту ему в рюху… - опытный городошник Романов предпочитал играть по своим правилам.
Натужно улыбнувшись, Анна отвернулась на другой бок. Ей было не до игр. Чья-то злая прихоть превращала ее жизнь в кошмар.
…
Машинист поворчал на безбилетников, но дал мальчишкам подержаться за рычаг скорости и даже дернуть за ручку на струне, открывающей паровозный свисток.
Дюк был в восторге.
- Папа, я возю паровоз! - он дудел бы и дудел, но не желавший оглохнуть Яков вовремя убрал его руку.
- Вырасту, стану машинитом!
Хмыкнув, Штольман спустил сына на железный пол.
- Несомненно. После того, как станешь полицейским, моряком и офицером с саблей.
- Любезный, прошу, остановите состав на пару минут, мы перейдем в вагон. С этими обормотами я через тендер лезть не собираюсь, - обращаясь к машинисту, Яков кивнул на сына и Коляна, увлеченно разглядывающего манометр.
Машинист нахмурился.
- Не могу, господин хороший. Мне заплатили за скорость, начальство голову снимет, если узнает.
- Хорошо, как скажете. Я пока на угле посижу. Дюк, малыш, поиграй тут с дядями, - Яков подмигнул сыну и повернулся к выходу из кабины.
Мальчишки, как по команде, потянулись к рычажкам. Кочегар резво задвинул заслонку топки и спрятал лопату за спину.
Железнодорожник крякнул.
- Вон там, впереди, двухпутка и полустанок. Дольем в тендер воды и через три минуты тронемся.
…
Петр Иванович, войдя в купе первого класса, не стал сдерживаться и шлепнул внука по попе.
- Дюк, ты знаешь, как мы волновались? Дедушку чуть удар не хватил!
Хихикнув, ничуть не обидевшийся Дюк переспросил: - А как он тебя хватал, деда? За голову? А ты убежал?
- Убежал… - немного успокоившийся Миронов вполне натурально держался за сердце.
- За тобой бежал всю дорогу быстрее паровоза! Боялся, что ко дню рождения не успею.
- Ой! У меня же он завтра! А торт будет?
Мужчины переглянулись. Праздник без Анны, где-то меж столицей и Москвой…
- Дюк, давай немного подождем с праздником и подарками, пока маму твою не найдем. А то ей будет обидно. Ты потерпишь пару дней? - Штольман погладил сына по кудрям.
«Анечка, мы тебя ждем в любом обличии…»
- Скоро Чудово, там мы выйдем и поедем домой, - Яков решил, что после одной уступки машинист пойдет и на вторую.
- Па-па! – хором завопили дети.
Две детские мордашки с одинаково обиженным выражением уставились на Штольмана.
«К ма-ме!» - пискнула Верочка.
- Мы же к маме едем! Не надо домой! – Дюк пнул ножку купейного столика, скривился от боли и отвернулся.
Миронов закатил глаза.
Штольман вздохнул и притянул к себе малышей. Судя по названиям станций, которые он пару раз углядел за спиной Анны, она тоже ехала в Москву – это была кратчайшая дорога из Крыма в столицу.
- Соскучились по маме?
