Комментарий к Часть 18. Букет Дорогие читатели, сердечно поздравляю вас с наступающим Новым Годом!

Желаю крепкого здоровья и семейного счастья.

А также желаю всем нам – посмотреть, наконец, этот долгожданный второй сезон)))

С праздником!

====== Часть 19. Овраг ======

Анна не знала, смеяться ей или плакать. Штольман, внушавший ей восхищение умом и проницательностью в расследованиях, в тисках ревности превращался в глупца.

- Андрей Петрович, соблаговолите объяснить, как вы бросили букет в мою комнату? Забрались по стене? – спросила она Клюева.

- Я? – удивление на лице молодого помещика вряд ли было наигранным.

- Анна Викторовна, было раннее утро. Я не хотел будить вас или ваших родных и оставил букет у входа. Кстати, там была записка. Вы ее прочитали?

«Записка? Не было там никакой записки. Одуванчик был. Ведь именно одуванчики подарил мне Яков по пути из Торжка», – Анна стала подозревать, что глупец тут не один.

«Ничего не понимаю. А Яков тоже подумал, что Клюев лазал ко мне в спальню и целовал меня, пока я спала? Надеюсь, не о том, что я дала повод»

Она вздохнула.

- Какой букет это был, Андрей Петрович? Может, мы вообще о разном говорим?

- Анна Викторовна, разумеется, розы. Только они достойны вашей красоты.

…

Распрощавшись с соседом, Анна нацарапала мелом крестик на двери бакалейной лавки поблизости от участка, и, не оглядываясь, поспешила к пролетке.

- В больницу, господин Вальцов, – попросила она, и вдруг замерла, занеся ногу над подножкой.

У крупа лошади парила невысокая фигура девочки лет тринадцати в грязной одежде.

- Помогите, – прошептала она.

…

Яков выдал городовым ориентировку на Неверова и вернулся в свой кабинет.

«Какой же я идиот. Наверняка Клюев сам постарался. А я опять Анну обидел».

Он вспомнил о неделях отчужденности между ними после дела инженера, в том уже далеком Затонске шестилетней давности.

«Нет уж, так долго я не выдержу».

- Митя, – позвал Штольман.

Митрофан был занят своими терзаниями и ответил не сразу.

- Па-ап…

- Да?

- Букет…

Яков повернул голову в сторону шкафа, откуда раздавался смущенный мальчишеский голос.

- Это я его маме в комнату положил. Нашел утром у дверей ее дома, подумал, что красиво… И вложил послание будто от тебя. Я хотел, чтобы вы помирились! Ты не сердишься?

«Ох, малыш», – Штольман не собирался перекладывать вину на призрака, трогательного в своей заботе о родителях.

- Нет. Можешь найти, где сейчас… мама?

- Конечно! – раздался обрадованный вскрик.

- Тогда поехали извиняться. Говори, где поворачивать.

…

Анна забралась в пролетку, сказала Вальцову трогать и стала расспрашивать девочку о происшедшем.

Из спутанных объяснений Анна поняла, что кузины Синичкины проснулись еще затемно и втайне от родственников отправились «в поход». Старшая, Галя, когда-то знала красивую дорогу на излучину реки, и повела десятилетнюю Алену через лес. Девчонки сперва были полны энтузиазма, но через пару миль Алена притомилась и начала ныть, что хочет домой. Галя почти волокла ее за собой, не желая сдаваться. Вообще-то она и сама порядком устала. Благополучно добравшись до реки, девочки залюбовались прекрасным видом, и тут Галя поскользнулась на мокрой от росы траве. Старшая сестра еще секунду цеплялась за младшую, но была для нее слишком тяжела, и девочки вдвоем рухнули на дно оврага.

Поняв, что Галя расшиблась до смерти совсем недавно, Анна едва не расплакалась. Прикрикнула на себя: «Мертвым не помочь, о живых думай!».

- Дорогая, а что с Аленой?

- У нее из ножки кровь сильно течет. Пожалуйста, помогите Алене, это я во всем виновата, – дух разрыдался.

- И передайте маме, что я прошу прощения…

- Галенька, милая, не исчезай! – заторопилась Анна. – Где вы упали с обрыва?

С трудом добившись от рыдающей девочки примерного описания места трагедии, Анна попросила Вальцова ехать к лесу с севера от Затонска.

…

- Але-е-на! Але-нуш-ка! – Анна и Вальцов брели вдоль края леса, но пока безрезультатно. Отрогов у высокого берега реки было много, но ни в одном не было видно тел.

Уже отчаявшись, Анна догадалась вызвать дух девочки, и та показала дорожку к глубокому оврагу, дно которого полностью заросло высоким кустарником с колючими ветвями. Анна позвала охранника и вместе они вгляделись в бурую поросль.

- Ничего не вижу, Анна Викторовна, – огорченно сказал Вальцов. – Наверное, они вон там, где ветви примяты.

- Сможете спуститься? – Анна дотронулась носком ботиночка до осыпи.

Игнат с сомнением оглядел крутые и влажные склоны.

- Нет, не решусь. Скользко больно, а там внизу видите, что. Запросто голову можно сломать и ребенку не помочь.

Он прошел по краю отрога и предложил, указывая вдаль: – Можно верхом пройти до спуска, но обратно придется пробираться по воде и зарослям. Далеко идет этот высокий берег?

- Далеко, – вздохнула Анна, понимая, что Вальцов прав, и она не может просить его рисковать собственной шеей ради спасения неизвестной девочки. Анна встала на колени у обрыва, спустила ногу в пустоту.

Крикнула вниз: – Аленушка, потерпи еще немного!

И тут же была подхвачена охранником под плечи.

- Анна Викторовна, не нужно, прошу вас. Это очень опасно!

«И Штольман с меня голову снимет», – Игнат оттащил девушку от края.

- Что же делать? – Анна топнула ногой.

...

С опушки раздался треск сучьев, и из-за деревьев показался Штольман.

- Яков! Как ты узнал, что мы здесь?

Он с осторожностью глянул вниз и подвинул Анну к лесу.

- Позже. Что вы здесь ищете?

Анна рассказала, в чем дело, и Штольман распорядился: – Вальцов, отправляйтесь в город, найдите лодку с людьми и подберитесь со стороны реки. Мы с Анной Викторовной здесь побудем.

Когда охранник скрылся за деревьями, Анна вновь прислушалась.

- Как же ей помочь, Яков? Она внизу, я слышу ее, но с каждым разом все тише.

Со дна оврага действительно раздался еле различимый стон.

- Она в любую минуту может умереть от потери крови. Ей всего десять лет.

Штольман подумал. Подошел к Анне, встал на одно колено и, ножом надорвав нижнюю оборку, оторвал ее по кругу. Юбка Анны сделалась на несколько дюймов короче.

- Хочешь сделать ленту вместо веревки? – Анна дернула следующую оборку в желании помочь.

– Давай всю тогда порвем, у меня нижние юбки есть.

Улыбнувшись, Яков встал и легко повернул Анну к лесу.

- Милая, ни шагу к оврагу. А сейчас посмотри вон туда, – он показал рукой на любопытную белку, спустившуюся поглазеть на редких в лесу гостей.

- Что там?

Услышав за спиной странный звук, Анна обернулась и вскрикнула: – Куда ты, Яков!

Но Штольман уже скрылся за бровкой. Вбивая в мокрую осыпь каблуки, он осторожно, по дюйму спускался вниз, но все-таки соскользнул, пролетел пару саженей и глухо охнул, врезавшись в ощетинившуюся колючками поросль. С трудом выпутался из жадных ветвей, встал, стараясь не шататься, и, подняв голову вверх, крикнул:

- Аня, отойди от края!

Замотав ладони кусками оборки, он стал медленно разводить запутанные колючки, прорывающие даже ткань пиджака. Увидел маленькие грязные ботиночки, нащупал лодыжки. Они были еле теплыми, и Яков, перестав беречься от острых иголок, за ноги вытащил на свет безвольное тельце ребенка.

Он проверил пульс на тонкой шее и громко сказал:

- Девочка без сознания, но дышит. И обе ноги целые, крови нет.

- Это Галя! Значит, она жива! – Анна едва сама не кинулась вниз в ажитации, и только напряженный окрик Штольмана приказал ей остаться на месте.

- Яков, пожалуйста, найди ее сестру!

- Тут, тут она! Рядом! – беспрепятственно шнырявший в кустах Митрофан подсказал отцу, где лежит вторая девочка.

Вытерев заливавшую глаза влагу, Яков локтями отодвигал мешающие ветки, чувствуя, как они цепляются за брюки, впиваются в незащищенные запястья, царапают лицо. Полсажени через ощетинившиеся кусты показались ему нескончаемыми.