Анна показала глазами на кровать у другой стены:

- Видишь женщину? Ей для обезболивания по ошибке вкололи увеличенную дозу. Врач сказал, что сердцебиение и дыхание очень слабые, но улучшаются, решил насильно не будить. А она как-то вышла из тела и расплакалась, что из-за операции у нее не будет детей. Вот я и пыталась успокоить.

Постаравшись не выказать заинтересованности, Штольман внимательнее взглянул на женщину. Казалось, что та крепко спит – голова на подушке была запрокинута, грудь едва вздымалась.

«Морфий? Узнаю у Ярцева».

Полицейский врач Владимир Семенович Ярцев чаще занимался покойниками, но при необходимости лечил и служивых из управления. Штольман знал, что эксцентричному доктору можно доверить любые тайны, и они не выйдут из медицинского флигеля.

«Завтра и попробую, как раз, пока Аня в больнице».

Яков поставил на тумбочку принесенную с собой дыню, запах которой уже заполонил всю палату.

- Посмотри, что тебе Митя на рынке выбрал. Утверждал, что самая лучшая.

Тут же карманным ножом вскрыл канталупку, отрезал широкий полумесяц и передал Анне, а она с удовольствием вонзила зубки в ароматное лакомство.

- Твоя соседка на тебя смотрит?

Анна помотала головой, не отрываясь от сочной мякоти. Штольман сцеловал с губ жены сладкие капли.

- Самая лучшая, – шепнул он, подтягивая её на колени.

- Я так и сказал! – в форточку вслед за яркими грушами, упавшими на постель Анны, ворвался Митрофан.

- Мам, смотри, что я еще нашел, они такие мягкие! Здрасте, тетя! Хотите фокус?

Уставившись на дух плачущей женщины, Митя наклонил голову. Дух исчез. Женщина на соседней кровати вздрогнула и застонала, и Штольман с сожалением встал.

- До завтра, Анечка. Дмитрий, на выход.

Анна проводила мужа расстроенным взглядом.

- Я надеялась, ты меня домой заберешь, – протянула она жалобно.

Первый раз после свадьбы ей предстояло провести ночь вдалеке от любимого, не чувствуя его рядом, не вдыхая его запах. Провести ночь без объятий Штольмана.

Яков с порога вернулся, склонился над Анной и шепнул на ухо:

- Заберу, когда врач разрешит. А сегодня после службы постараюсь заехать, помашу тебе снизу. Когда тут отбой? – он вновь коснулся губами родных губ.

- В десять, Яша. Я буду ждать.

…

Ярцев просьбе следователя по особо важным делам почти не удивился. Он сам любил экспериментировать и лишнего начальству не докладывал, полагая, что для того многие знания – многие печали.

- Морфинистом стать не боитесь, Яков Платонович? Я их повидал. На третий-пятый раз удовольствие превращается в необходимость, и дальше без морфия уже жить не сможете, – предупредил он визитера.

«Жить я не смогу без Анны», – сжал кулаки Штольман.

- Благодарю за предупреждение. Сможете рассчитать дозу так, чтобы я пробыл в бессознательном состоянии несколько часов, причем здесь, у вас, если позволите?

- Запросто, и намного больше – тоже. Кстати, хорошо, что здесь, далеко ваш хладный труп тащить не придется. Но лучше застрелитесь прямо в прозекторской, – Ярцев хлопнул следователя по карману, где лежал револьвер.

- Так ближе.

- Несколько часов наркоза – невозможно? – Штольман привык к кратким выводам полицейского врача.

- Один. Это уже с передозировкой. И напишите завещание.

- Один, – кивнул следователь.

Врач резко ухватил следователя за запястье и померил пульс, затем так же бесцеремонно оттянул веки Штольмана, всмотрелся в радужную оболочку и хмыкнул:

- Кокаином не балуетесь? Курите? На весы встаньте. Жена отдохнуть не дает?

Мотнув головой, Яков горячо произнес: – Моя жена – лучшее, что случилось в моей жизни.

…

Без четверти десять Анна устроилась у окна, сложив локти на подоконник. С третьего этажа корпуса ей был виден темный газон и причудливые в сумерках кусты.

«Милый мой Яшенька. Зря я тебя не отговорила, сама же хотела, чтобы ты отдохнул. Вот же я эгоистка», – вздохнула она, сокрушаясь о своей слабости.

В палату заглянула сестра, напоминая о времени отхода ко сну. Анна кивнула, глаза её слипались. Поерзав на неудобном стуле, она подтащила с постели подушку, положила на неё голову.

«Ну и ладно, если сейчас не придешь. Я знаю, что ты много работаешь, завтра увидимся».

Стоявший под окном Штольман поднял взгляд и тихо произнес:

- Анечка, ангел мой, прости, что поздно. Не стану тебя будить.

Яков снял котелок, подставил вихры вечерней прохладе и внезапно оказался рядом. Прямо в палате, где у окна сидела Анна, а у стены ворочалась соседка.

- Ты знаешь, как сильно я тебя люблю? Я и рассказать-то не смогу, милая, только сердце стучит быстрее, когда вижу тебя. Мне иногда кажется, что я тебя недостоин. Что тебе нужен кто-то другой. Моложе меня. Сильнее. Состоятельнее. Что однажды ты уйдешь за очередным духом, за кем-то, кому нужна твоя помощь. А я тебя потеряю.

Он двинул подбородком. Анна знала этот жест Штольмана, хотя видела его всего раз – когда Яков вытащил ее из-под развалин дома Максаковых, а потом уходил, будто прощаясь.

- Я клянусь, Аня, что буду защищать тебя до последнего вздоха. Даже если тебе это не понравится.

Щеки её коснулась теплая рука, а голос мужа внезапно охрип.

- Прости, если так.

Анна вздрогнула и проснулась. Темный силуэт под окном повернулся к ней спиной, сделал шаг с газона. Тут же забыв свой сон, Анна рванула фрамугу и крикнула: – Яша!

Штольман обернулся, лицо его озарила улыбка. Тихих слов Анна не услышала, но по губам угадала:

- Сладких снов, Аня.

Она послала ему воздушный поцелуй. Муж шепнул что-то кружившему рядом Митрофану, раскрыл саквояж и через пару секунд на подоконник прилетел бумажный сверток. Развернув пергамент, Анна улыбнулась – крохотные, покрытые шоколадом буше чуть расплылись от тепла, но пахли божественно.

- Папа чуть не забыл тебе отдать, – появившийся вслед за сюрпризом Митя кувыркнулся в воздухе, – это я ему сказал, что ты такие любишь! До завтра, мамочка, сладких тебе снов!

…

С утра из-за вызова на громкое убийство Яков не смог заехать к Анне. Семен Трофимов, сам бывший полицейский, нашел Штольмана уже у пролетки, и тот коротко обрисовал обязанности, заинтересовав расследованием в агентстве Летягина. Трофимов подумал и согласился – в последние дни новых заказов у него не было.

- Семен, охраняй мою жену, у нее… – Яков попытался подобрать слова.

- Шило в одном месте, – ухмыльнулся Трофимов. – Все, молчу и уважаю работодателя, но я помню, как вы до венчания жили на Гутуевском.

- Поезжай прямо сейчас в больницу, передай Анне, что я заеду, как освобожусь.

Семен кивнул.

- Так точно, господин Штольман.

…

Узнав, что Яков не приедет, а Трофимов готов ее сопровождать, Анна расплылась в улыбке. По мужу она скучала, но тут было другое – доктор не отпускал её домой одну, а Штольман сам бы настоял на следующем дне в больнице. С новым же телохранителем можно было и слукавить. Так и получилось. Благополучно вырвавшись из опостылевших всего за день стен, Анна направилась в агентство Летягина, где быстро разобралась с духом исчезнувшего со службы инженера путей сообщения.

- Он ногу подвернул на обходе, а затем его ограбили и убили лихие люди, проезжавшие мимо. Тело бросили далеко от железной дороги, так как некоторое время везли с собой в телеге. Поеду сейчас, – решительно сказала Анна.

- Я найду его тело, а затем расскажу родственникам. Вы ведь не против, Денис Вениаминович?

Летягин широко улыбнулся и согласно кивнул.

- Анна Викторовна, можно вас на пару слов, – Семен вежливо открыл дверь из комнаты, где Анна беседовала с Денисом.

За дверью Трофимов был категоричен:

- Анна Викторовна, мы поедем куда-либо только с санкции Штольмана.

- Санкции? – мило улыбнулась Анна.

- Яков Платонович все узнает вечером. Я от мужа ничего скрывать не собираюсь, но сейчас меня ждет дело.

Трофимов про себя чертыхнулся и понял, по какому тонкому льду постоянно ходил его старый приятель. Гораздо мягче он предложил: