Нара горько кривил губы, закрывал глаза ладонью и словно проваливался в неведение, не зная, что делать дальше. В его жизни всегда был чётко выстроенный план, которому он следовал, но что же идёт дальше? Как он будет стоять над могилой сенсея, в силах вымолвить только короткое «мне жаль»? Как взглянет в алые глаза той, что потеряла любовь всей своей жизни по его вине? Как продолжит карьеру шиноби с тем грузом, что снова свалился на его плечи и не даёт сделать спокойного вдоха? Шикамару часто находил ответ на множество вопросов в силу своих интеллектуальных способностей. Но сейчас просто не знал.

Хотелось сбежать. От непосильного груза ответственности, от фактов, которые нужно принять, от реальности, что сводила с ума своей несправедливостью. На мгновение даже казалось, что хочется сбежать вслед за сенсеем, но ему бы просто не хватило духа. В очередной раз признался сам себе, насколько же слаб. В очередной раз зарылся пальцами в волосах, пытаясь унять головную боль. В очередной раз поднёс сигарету к губам и жадно затянулся.

Его действия продолжили бы свой цикл, если бы не шаги, что внезапно послышались позади. Смелые, размеренные и при этом почти бесшумные, и Шикамару, уверенный в том, что к нему идёт мать, выбросил сигарету подальше лёгким щелчком пальцев, а после спрятал лицо под фарфоровой маской, не желая обсуждать с ней минуты своей излишней эмоциональности.

— Я всё видела, можешь не прятаться, — голос за его спиной оказался грубее, чем он предполагал, но всё же прозвучал тише и сдавленнее обычного, заставив его брови с непониманием свестись к переносице и резко обернуться.

Тёмный плащ, что достигал её обуви, оказался до жути знакомым, а взгляд изумрудных глаз, смотрящий сверху вниз с неизвестной ему прежде эмоцией, похожей на жалость, вызвал толпу мурашек на коже. Шикамару непонимающе наблюдал за тем, как девушка безмолвно садится на траву рядом с ним, притягивая колени к груди.

Ему хотелось спросить, как она здесь оказалась, почему вдруг пришла, зачем призналась, что видела его слёзы, но ему попросту не хватило бы сил. А сердце, что прежде отбивало в груди бешеный ритм, при виде её внезапно успокоилось, позволяя дышать ровнее.

Темари разглядывала горизонт около минуты, и Шикамару, решив не задавать лишних вопросов, повторял за ней. Хотя слёзы всё ещё бесконтрольно бежали по щекам, а тело дрожало от горечи, засевшей в груди, и вся атмосфера вокруг него кричала, что ему нужно побыть одному, он не стал уходить или прогонять её, умиротворённо провожая взглядом солнце, что плавно опускалось за макушки множества деревьев, окрашивая округу в тёплый оранжевый.

А после девушка с шуршанием ткани, что привлекло его внимание, вдруг потянулась рукой к капюшону, позволяя ему соскользнуть вниз и открыть вид на всё те же золотистые хвостики, торчащие во все стороны светлыми прядями, и кончиками пальцев ухватилась за маску на вздёрнутом носу, опуская её до шеи и приоткрывая бледные губы в размеренном выдохе. Карие глаза неотрывно за ней следили, пока в голове появлялось всё больше вопросов, сбивая с толку.

— Я хочу поговорить не как шиноби АНБУ, а как простые люди, — словно подслушав его мысли, тихо проговорила Темари и серьёзно на него взглянула. Шикамару молчал, выжидая. Её длинные пальцы вдруг потянулись к его маске, с осторожной ловкостью поддевая хрупкий белый фарфор на подбородке и бесцеремонно позволяя себе взглянуть на осунувшееся, потемневшее под высохшими красными глазами, в которых не читалось ничего, кроме боли, мокрое от горьких слёз лицо. Шикамару знал, что это неправильно, но не сопротивлялся. Возможно, у него совсем не было сил, чтобы натянуть маску обратно. Может, в душе он понимал, что так они будут на равных. Вероятнее всего, просто не мог ей сопротивляться, поэтому продолжал смотреть на неё, непривычно грустную и ничуть не злую. — Мне жаль, — беглый шёпот сорвался с её губ настолько неожиданно, что ком снова подкатил к горлу, заставив уронить лицо в ладони, едва не завыв от боли.

У Темари слегка испуганно дёрнулись светлые брови, но она сделала глубокий вдох и быстро смахнула блеснувшие в уголках глаз слезинки, зная, что не имеет права расплакаться следом. Кто-то должен оставаться сильным. И эта роль снова досталась ей, когда она со спокойным выражением наблюдала, как парень успокаивается и, не вытирая мокрых следов, вновь хватается за пачку сигарет и, выудив одну, прикуривается от серебристой зажигалки.

— На самом деле, я пришла в Коноху, чтобы поблагодарить тебя, — наконец, начала девушка не дрогнувшим голосом, замечая, как на его лице появляется горькая усмешка. Конечно, это было совсем на неё не похоже, и потому Шикамару бросил на неё быстрый взгляд, будто пытаясь убедиться, что рядом сидит именно она. А Темари, не обратив на это внимания, вдруг стянула со спины рюкзак и достала из него толстую папку, украшенную печатью Казекаге. — Это, — она протянула стопку бумаг Наре, что слегка нахмуренно на неё взглянул, — всё, что нам удалось узнать о Хидане и Какузу, — Шикамару забегал неожиданно оживлённым взглядом от её сосредоточенного лица к документам, всё ещё не решаясь принять их. — Думаю, тебе это пригодится, — она отвела взгляд в сторону, но парень всё равно упрямо смотрел на неё, до конца не осознавая её намерений. — Да, это секретные документы Суны, и тебе лучше никому об этом не рассказывать, поэтому забирай, пока я добрая, — вдруг начала тараторить девушка, слегка повысив тон, и Шикамару всё же неуверенно принял тяжёлые бумаги из её рук, держа их крепко и разглядывая надписи слегка туманным взглядом, словно не веря. Темари облегчённо вздохнула, заметив, как преобразилось выражение его лица.

Нара провёл пальцами по печати Казекаге с осознанием, что девушка прямо сейчас нарушает законы своей страны, идёт наперекор собственным принципам, рискует предать родного брата, и всё это… лишь из жалости? Он вновь с непониманием на неё взглянул, и Темари в ответ попыталась приподнять уголок губ, будто пытаясь убедить парня, что всё в порядке.

— Почему? — единственное, что сорвалось с его сухих губ, окончательно выбивая девушку из колеи и заставляя замяться, нервно сглотнув.

— Ну, ты ведь должен их остановить, — Темари неловко пожала плечами, думая, что это очевидно, а Шикамару ещё пару раз похлопал глазами, не веря. — Меня тебе, конечно, не одолеть, но с ними справиться должен, — она попыталась пошутить, но парень вновь никак не отреагировал, продолжая разглядывать её пронзительно, словно пытаясь заглянуть в душу, и Темари начинала чувствовать себя неуютно от его тяжёлого молчания.

Посидев рядом ещё несколько секунд, с коротким вздохом девушка вновь накинула капюшон на голову и скрыла лицо маской, безмолвно поднимаясь с земли и уже почти покидая его, но хрипловатый голос заставил остановиться.

— Темари, — он знал, что не должен обращаться к ней по имени, но нечто необъяснимо трепетное в груди подсказывало, что так будет лучше. И она совсем не была против, вдруг став до странного покорной и тихой. — Спасибо.

***

Торопливо шагая по мокрой траве, она обхватывала руками дрожащие плечи и смотрела по сторонам в поисках знакомой фигуры. Голова кружилась, пейзажи перед зелёными глазами становились расплывчатыми от пелены слёз, а страх, что сковывал всё тело, заставлял спотыкаться, но девушка, чьи длинные светлые волосы качались от ветра, продолжала идти вперёд с надеждой, что рядом с ним ей станет лучше.

Она даже не подозревала, насколько больно ей будет прощаться с сенсеем. Видеть, как его неизменный жилет пропитывается багровой кровью, как его веки приподнимаются лишь с огромными усилиями, смотря на неё так по-доброму, как высохшие, с алыми подтёками губы приоткрываются в последнем вздохе, и сигарета падает рядом, так и оставшись недокуренной. Насколько сильно сожмётся от боли её сердце, когда она взглянет на Чоджи, что без стеснения плакал, хватаясь за широкую смуглую ладонь Асумы. Как мир вокруг остановится, оставив лишь холодную пустоту в груди, когда она увидит ошеломлённый взгляд Шикамару, не способного пошевелиться.