— Крисания и Нуиса у меня в комнате. Они заснули.

— Ясно. Спасибо, что побыл с ними, Даламар.

Рейстлин устало тряхнул головой и посмотрел на ученика, что стоял на ногах лишь усилием воли. Тёмные круги под глазами, измождённость, ещё более заострённые черты лица — всё это откликалось в сердце Рейстлина тягучей болью. Любовь, привязанность, доверие — все эти человеческие слабости теперь терзали и величайшего Чёрного мага Кринна. «Бывшего мага», — мысленно поправил себя Рейстлин и перенёсся в комнату Даламара, и осторожно унёс Крисанию и Нуису в свою.

Вернувшись к Даламару, который так и стоял неподвижной статуей и даже не заметил отсутствия шалафи, Рейстлин подошёл к нему почти вплотную, лишь этим вызвав слабый отклик в потемневших глазах эльфа.

— Не двигайся, Даламар, — тихо попросил Рейстлин, взяв лицо эльфа в свои ладони и несильно надавив пальцами ему на виски.

— Шалафи, что…?

Договорить он не успел, проваливаясь в столь блаженное забытьё, которое окружала едва заметная магическая защита. Такхизис не смогла ощутить столь слабую магию, но и пройти не смогла. Она в недоумении попыталась наслать морок на Рейстлина, но и там потерпела неудачу. Её разгневанное шипение отдалось в голове Рейстлина резкой болью, и он едва не уронил Даламара, который, заснув, невольно повис на нём.

Перенеся ученика в его комнату и положив на кровать, Рейстлин устало присел на край, массируя виски. Он сам едва удерживал ускользающее от усталости сознание, но на тонких губах проступила улыбка.

— По ниточке клубочек свивается, — прошептал Рейстлин сам себе и посмотрел на Даламара. — Я привык. Ради любимой, ради дочери. Но я не смирился.

Он совершенно не хотел воплощать свой безумный замысел, когда не был уверен до конца в его осуществимости, но затравленный взгляд Даламара и разговор с братом, в котором он признавал собственное бессилие, сделали своё дело.

— Всё равно Такхизис ничего не поняла, да я и сам ещё не до конца уверен в том, что смогу повторить сегодняшний трюк, — он презрительно выдавил последнее слово. — Простое заклятие, а сил…

Поднявшись, Рейстлин в задумчивости посмотрел на Даламара, но лишь устало махнул рукой и ушёл, пробормотав:

— Всё равно утром ничего не вспомнит.

========== Затишье ==========

К тому моменту, когда Нуисе исполнилось полгода, Крисания уже и думать забыла о мире, что находился за пределами Шойкановой Рощи. Однако, он слишком хорошо помнил о ней и Рейстлине, которые после всех своих путешествий и дел так и не появились, чтобы хоть отчасти объяснить всё произошедшее.

— Крис, я думаю, что мне нужно наконец предстать перед Конклавом, рассказать о потери магии и жить спокойно, а то письмами — приглашающими, настаивающими, угрожающими — уже можно весь Палантас зимой греть.

— Тогда я пойду с тобой. Вдруг, что-нибудь пойдёт не так.

— Нет, оставайся с Нуисой. Им уже нечего мне предъявить. Я больше не один из них.

— И всё же, — тихая тоска, что прозвучала в последней фразе, не укрылась от Крисании. — Я пойду с тобой.

— Хочешь в храм? — предположил Рейстлин.

— И туда тоже.

***

На следующий день Даламар, чтобы несколько ускорить процесс посещения всех вышеперечисленных мест, создал им весьма заковыристый портал, который Рейстлин подхватил кончиками пальцев и, одобрительно кивнув, исчез вместе с Крисанией.

Попав в город, где одновременно раздавались сотни звуков, Крисания сначала немного запаниковала, но, почувствовав немного крепче сжавшуюся на её запястье горячую ладонь, успокоилась. Она шла, привычно положив голову на худое плечо, и могла почти осязать взгляды, что были устремлены на них. Обострившийся слух легко уловливал обрывки разговоров, в которых мелькали фразы, относящиеся к ним.

«Неужели это Маджере и жрица?», «Она что выжила?!», «А сам маг-то кажется ещё прозрачнее стал!».

Последнее замечание невольно вызвало у Крисании тихий смех.

— Что такое, Крис?

— Люди говорят, что ты ещё прозрачнее стал. Надо мне следить, чтобы ты больше ел.

Она почти что видела изогнувшиеся в кривой усмешке тонкие губы и почувствовала ласковое прикосновение кончиков пальцев к своей щеке.

— Люди редко истину говорят. Слушай их меньше.

В храм Рейстлин с ней входить не стал, шепнув на ухо, чтобы не услышал вышедший к ним жрец:

— Я конечно бывший чёрный маг, но всё-таки чёрный.

Крисания нисколько не обиделась, лишь коротко поцеловала в щёку и уверенно пошла по ступеням, ведомая скорее памятью, чем чужой рукой. Однако, в храме она была изумлена, не почувствовав былого покоя на душе. Да, ей было там легко. Да, она была там воистину на своём месте. Да, это был когда-то её дом, но всё же… Покоя не было.

Едва ли проведя там чуть больше часа, она поспешила назад к Рейстлину, который дожидался её там же, будто знал, что это не надолго. Почувствовав родное тепло, Крисания поспешила прильнуть к нему и спрятать лицо у него на груди. Он обнял её одной рукой, вторую запуская в чёрные волосы.

— Что такое, Крис? Тебе кто-то что-то обидное сказал?

— Нет. Просто… Я не могу там находиться. Я вообще не могу находиться далеко от тебя. Мне страшно, что ты исчезнешь.

Крисания заметила, как Рейстлин на мгновение напрягся, а потом снова расслабился с тихим вздохом. Ему было больно от того, что Крисания до сих пор не до конца верила в его любовь. Не верила ему. Но Рейстлин прекрасно понимал, что сам был виноват в этом, поэтому терпеливо, раз за разом, просыпаясь от тихого всхлипывания, убеждал её, что он рядом, что не уйдёт, не бросит, не оставит.

— Я не исчезну. Я рядом и всегда буду. Куда я уйду от тебя и Нуисы? — выдохнул он ей в губы.

— Прости. Я верю тебе. Верю.

Она потёрлась лбом об его плечо, словно котёнок, пытающийся лаской загладить свою вину.

***

— Значит, ты, Рейстлин Маджере, больше не обладаешь магическими способностями? — Пар-Салиан даже и не пытался скрыть недоверие в голосе.

— Да. Я лишён магии самой Владычицей Тьмы, Такхизис, — ровно ответил Рейстлин, спокойно встречаясь с подозрительно прищуренным взглядом.

— Надеюсь, ты поймёшь просьбу Конклава, проверить это?

— Конечно.

Рейстлин хотел было подойти к вышедшей вперёд Главе Чёрной Ложи, когда неожиданно крепкая хватка удержала его. Он в некоторой растерянности обернулся к Крисании, у которой на лице явственно была написана тревога.

— Что они хотят с тобой сделать, Рейст?

— Это простое заклинание, благодаря которому можно почувствовать магию или её отсутствие. Схоже с тем, что я применял, когда узнал о твоей беременности. Помнишь? — он старался, чтобы голос звучал мягко и спокойно, ибо видел желание Крисании схватить его и сбежать прочь.

Представив себе эту картину, Рейстлин невольно улыбнулся, едва сдержав смех. Да, похоже, что нервы и у него немного шалят.

— Я сейчас вернусь.

Нежно, но быстро проведя подушечками пальцев по её лицу, он направился к Ладонне, которая так же как и все присутствующие, смотрела на него с нескрываемым изумлением. Она не понимала, как Крисании удалось настолько сильно изменить душу мага. Когда же Рейстлин подошёл к ней вплотную и спокойно посмотрел прямо в глаза, Ладонна тихо вздохнула, но ничего не сказала, положив свои ладони ему на грудь.

Рейстлин вздрогнул, едва слышно зашипев сквозь сжатые зубы. Всё же он умолчал о том, что некоторую боль это заклинание приносит. Крисания тревожно повенулась в его сторону и хотела подойти к нему, но тихое — «Не надо» — произнесённое родным голосом, остановило её.

Закончив, Ладонна убрала руки и пристально посмотрела в золотые глаза. Теперь Рейстлин вздрогнул по иной причине. «И всё же заметила», — мелькнула мысль, невыданная не единой эмоцией на лице.

— Ну что, Ладонна, он говорит правду?

— Да. Магия покинула его.

Маги загомонили, и Ладонна незаметно наклонилась к Рейстлину, тихо шепнув ему на ухо:

— Я не знаю, что ты задумал, но вижу изломанную надежду в твоих глазах. Береги свою семью и более не ступай во Мрак, не оглядываясь ни на кого. Я даю тебе шанс, воспользуйся им разумно.