– О чем угодно.

– Вы хорошо знаете животных, правда?

– Что вы имеете в виду?

– Вы знаете, что Коппер плохо ест? Отец считает это естественным способом подвести под жизнью окончательную черту. Разве это не ужасно? Как вы считаете, не попытаться ли нам заставить его поесть? – Она с надеждой улыбнулась. – Я видела, как ему понравился ваш бисквит.

Зак пожал плечами:

– Если бы это была моя собака, я бы поставил ему тарелку с самой изысканной едой, которую он любит…

– Вот-вот! Скажите об этом отцу.

– Я бы дал ему наесться до отвала, а потом рассказал, каким он был хорошим другом, и всадил ему пулю между глаз. Быстро и безболезненно.

– Но Зак!

– Вы спросили меня, и я ответил. Или вы хотите, чтобы я вам солгал?

– Нет, конечно, нет.

Взгляд его зеленых глаз сделался, как никогда, серьезным.

– Иногда верный путь не самый легкий. Ваш пес страдает, он не может больше делать то, что любил делать, и даже не в состоянии достойно облегчиться. Я освободил бы его от страданий, если бы это была моя собака, и, если ваш отец попросит помочь ему с этим, я не откажу.

Ноэль понимала, что не может винить лейтенанта. В последние несколько дней она сделала его жизнь просто-таки мучительной. О чем она только думала, будучи столь жестокой?

– Пойду проведаю Мерка, – спокойно заявил Зак, – а вам нужно отдохнуть, моя сладость. Поговорим позже.

Ноэль в смятении смотрела, как он сошел с крыльца и вскоре исчез. Зак был обут в мокасины, и шагов его не было слышно. Неужели они так и расстанутся навсегда? Ноэль еще раз провела пальцами по прикладу ружья – оно хранило тепло рук лейтенанта и блестело от смазки. Гладкое и твердое, очень похожее на хозяина. Вздохнув, Ноэль стала подниматься по лестнице в свою комнату. Это был день печали и боли, решила она, бросившись на кровать. Ей не верилось, что до радостной церемонии оставался всего один день.

«Иногда верный путь не самый легкий». Она знала, что Зак имел в виду. Она избирает легкий путь, не порывая с Адамом и не позволяя вызреть своим новым чувствам. По иронии судьбы он дал и другой совет – как избавить Коппера от мучений. А как избавить самого Зака? Она просто должна позволить ему уйти. У отца есть вся необходимая информация, чтобы найти лейтенанту пару. Когда невеста наконец появится, она сможет отправиться в Калифорнию для встречи со своим женихом.

Единственно достойный выход состоял в том, чтобы Зак уехал. Жестоко, не так ли? Но разве не это он имел в виду, говоря о Коппере?

Разумеется, какое-то время лейтенанту предстоит страдать, но затем появится его невеста, и он снова обретет счастье. Ее отец позаботится, чтобы у нее были длинные ноги, приятная улыбка и она смогла оценить отчаянного добросердечного и красивого молодого героя войны. Если невеста обладает здравым смыслом, она очень быстро поймет, как ей повезло и какой у нее прекрасный жених.

Ноэль невольно испытала трепетную дрожь, представив себе их первую брачную ночь. Когда невеста позволит Заку снять с нее изысканное свадебное платье, его удивленные зеленые глаза засветятся смущением и благодарностью. Вот он восторженно пожирает ее глазами, внезапно осознав, что все «правила» Ноэль потеряли силу и победила страсть, которая дозволяет все. Затем лейтенант накрывает руками нагие груди любимой, и по ее телу медленно разливается тепло. Он целует ее, и это длится долго-долго. А затем она заставляет его снять брюки и начинает гладить, напоминая коварным шепотом, как он очаровал ее во сне, говоря о том, что в жизни он еще сильнее, еще тверже, еще больше…

– О нет! – простонала Ноэль, вырываясь из охватившего ее сна наяву, от которого пульс участился до предела. – Нет, нет и нет! И не смей представлять его рядом с собой!

Сделав глубокий вдох, она попробовала представить себя с Адамом. Разумеется, это будет не менее чудесно и даже еще прекраснее. Но когда Ноэль закрыла глаза, она снова увидела Зака. Он дотрагивался до нее, поддразнивал, ласкал, и у нее рождалось такое ощущение, будто отныне и навсегда это будет Зак – и никто иной.

Возможно, это знак, размышляла она. Но… что же теперь ей делать?

Ее любимая кукла, прислонившись к стойке кровати, казалось, смотрела на нее в изумлении. Именно эта кукла помогла ей пройти через кризис, вызванный смертью матери, – единственный кризис в ее жизни. Ноэль нужна была сейчас мать как никогда в жизни. Она потянулась к кукле, взяла ее и спросила слабым голосом:

– Может, я совсем сошла с ума? Мне кажется, я хочу его. То есть я определенно не знаю, хочу ли его физически, но… – она понизила голос, – я точно не хочу, чтобы Адам занимался со мной любовью. От одной лишь этой мысли мне делается не по себе. Возможно, это обычные страхи, свойственные всем невестам, но, если бы Адам дотронулся до меня сейчас, я бы убежала прочь. А если бы сейчас вошел Зак… я не смею даже признаться, как встретила бы его. Но… что мне делать?

Легкий путь не всегда самый верный путь.

– Он прав! – Ноэль вздохнула. – Ты считаешь, я должна поговорить с Адамом? Но… что я должна сказать? – Она посмотрела в пуговичные глаза куклы. – Если бы Зак знал, что я чувствую, он бы не медлил… Разумеется, отец постарался бы казаться бесстрастным, но был бы безумно счастлив при мысли, что Зак станет членом нашей семьи…

Ноэль почти увидела выражение отцовского лица, и это резануло ее по сердцу. Он испытал бы такое облегчение! А Зак был бы просто в восторге. Даже слуги были бы рады. И лишь Адам оказался бы в унизительной ситуации, с разбитым сердцем – а ведь он так верил ей! Было время, когда их общение выглядело весьма романтичным. Почему сейчас все не так?

Ясно одно: она пока не готова выйти за него замуж. Ей нужно подумать, разобраться, удостовериться в том, что это в самом деле любовь. Когда-то они с Адамом действительно любили друг друга, и теперь, если свадьба будет отложена, они смогут проверить себя.

– Ему придется сделать выбор, – решила Ноэль, прижимая к груди куклу. – Если Адам по-настоящему меня любит, он согласится дать мне еще немного времени. Это все, что мне требуется.

Она закусила губу. Ей ли не знать, что Адам Престли никогда не согласится на отсрочку свадьбы. Если она предъявит ему ультиматум, все будет кончено. В конце концов, ей самой еще не ясно, любит ли она Зака. Может, на нее так подействовали его подвиги, изумрудные глаза и теплые, нежные пальцы?

Возможно, лучший выход – не выходить замуж ни за одного из них, решила в конце концов Ноэль. Ей следовало давным-давно позволить отцу самому выбрать кого-нибудь для нее… или убежать с Адамом.

Ноэль громко вздохнула, подошла к письменному столу и заставила себя вывести первые строки:

«Дорогой Адам!

Это самое трудное письмо, которое мне когда-либо приходилось писать…»

Ноэль перечитывала свое письмо столько раз, что каждое его слово отпечаталось в мозгу. Она мерила шагами гостиную в ожидании приезда Адама и нервно повторяла выученные наизусть строки:

«Ты замечательный человек, и это большая честь – быть твоей невестой. Мне следовало бы испытывать удовлетворение и не обременять тебя дерзкими просьбами, однако я все-таки хочу обратиться к тебе с одной. Мне требуется от тебя терпение – и еще несколько месяцев, прежде чем мы поженимся.

Ты помнишь, твоя мать хотела, чтобы мы подождали до июня? Мне следовало согласиться с этим или сбежать с тобой, как ты однажды предлагал. Сейчас я знаю лишь то, что не могу выйти замуж за тебя завтра, потому что недостойна тебя. Если ты решишь, что отсрочка неприемлема, я буду искренне считать, что во всем случившемся – а также в том, что еще случится, – целиком виновата сама.

Приезжай побыстрее, Адам. Чем скорее все решится, тем лучше для нас обоих. Если тебе будет неприятно видеть меня, сообщи письменно, и я все пойму.

С уважением Ноэль».

От тихого стука в дверь она вздрогнула, а когда увидела в дверях Зака, на мгновение даже обрадовалась, но затем при мысли о том, что два соперника могут встретиться, испугалась.