– Ты кто?

– Я – девочка. Меня зовут Маня, то есть Мария, – терпеливо объяснила она. – Вы же знаете.

– Откуда ты? – вопросы карлика звучали резко и требовательно.

– Я … я из больничного двора… – растерянно ответила девочка, сжавшись под сверлящим взглядом этого странного существа.

– Принцесса Больничного Двора… – пробормотал про себя карлик, и непонятно было, насмешничал он или говорил серьёзно. Много Дворов повидал, а такого не знаю. Правда, Кора? – обратился он к летучей мыши, висящей рядом с ним на жёрдочке вниз головой. Та слегка качнулась и растопырила свои продолговатые уши в сторону.

– Вот и Кора таких не знает, – продолжая пристально рассматривать девочку, заметил Большая Голова.

– А ты кто? – резко повернулся карлик к доктору. – Зачем сюда пожаловал?

– Как это, кто? – возмутился доктор столь бесцеремонным обращением. – А вы сами-то, кто такой, чтобы меня допрашивать? Не буду я вам ничего отвечать, – отвернулся он, но, встретив умоляющий взгляд Мани, с достоинством произнёс:

– Если хотите, извольте. Я – доктор, милостивый государь. И, между прочим, являюсь первым помощником главного врача Одессы! – поднял он голос. – И у меня сегодня важное совещание! И опоздать на него я не имею права! Это вам понятно? Так что, извольте нас сей же час препроводить обратно! Иначе у вас будут бо-о-льшие неприятности! Я вам это обещаю!

– Так кто же из вас всё-таки открыл дверь? – не обращая никакого внимания на пламенную речь Павла Загребельного, опять спросил карлик.

– Да что вы пристали, в конце концов, со своей дверью! – вышел из себя доктор. – Я же вам ясно сказал: я открыл! Что не ясно?

– Но это же невозможно, – прошептал карлик. Его карикатурное лицо выражало полнейшую растерянность и недоумение. – Совершенно невозможно… – жалобно добавил он.

– Почему это невозможно?

– Да потому что абсолютно невозможно. Эта дверь не открывается, понятно?

– Но вы же открыли, – осмелилась напомнить Маня.

– Я – другое дело. – Карлик хотел ещё что-то сказать, но потом вдруг передумал. – Знаете что, давайте-ка пока ложитесь спать, ночь уже на дворе, а там разберёмся, что с вами делать.

После пережитых волнений девочка и доктор действительно еле стояли на ногах, поэтому легко согласились на предложение Большого Головы.

Карлик привёл их в просторную комнату, где кроме большого женского портрета на стене, не было больше никакой мебели. – Где же мы будем здесь спать? – недоумённо подумала Маня.

– Здесь есть всё, что вам надо, – в ответ на её мысли тут же заверил их Большая Голова и нажал на какие-то кнопки на стене. Изумлённые доктор и девочка увидели, как от стен отделились две кровати, стол, стулья и вешалка.

– Ну, вот так уже лучше, правда? – впервые за всё время улыбнулся карлик. – Располагайтесь и отдыхайте. Да, – вспомнил он. – Ванная комната с этой стороны, – и он показал на незаметную с первого взгляда дверь справа от входа.

– А вода у вас есть? – недоверчиво спросила Маня.

– У нас, с ударением сказал Большая Голова, – всё есть. Ну, не буду вам мешать, приятных сновидений.

Маня подошла к кровати и осторожно присела. Кровать слегка прогнулась, услужливо принимая её форму. Девочка легла, и кровать тут же приняла иную форму, максимально удобную для её телосложения. – Чудеса, – успела подумать Маня, но тут же погрузилась в такой глубокий сон, что даже ничего не почувствовала, когда подкравшийся к ней карлик всадил ей в руку шприц с иглой.

Когда Маня проснулась и приоткрыла глаза, то опять увидела над собой мягко светящийся потолок. И нельзя было понять – то ли это утро, то ли уже день, а, возможно, и ночь, ведь когда она засыпала, потолок светился точно так же. Казалось, что время здесь остановилось.

– И как это Большая Голова может здесь жить? – подумала она. – Без солнца, без света, без воздуха…. Впрочем, – принюхалась девочка, – воздух здесь свежий, и температура такая, как нужно: ни холодно, ни жарко.

Маня скосила глаза в сторону и вдруг увидела незнакомого мужчину. Тот стоял к ней спиной и разглядывал женский портрет на стене. Даже со спины было видно, что он очень красив. Его высокую фигуру облегал малинового цвета камзол из материала, похожего на бархат с большим стоячим воротником, отороченным тонким кружевом. Стройные ноги обтягивали чёрного цвета бархатные брюки, заправленные в высокие коричневые сапоги. Тонкую талию стягивал широкий шёлковый пояс.

Почувствовав, что девочка шевельнулась, мужчина обернулся. Маня быстро прикрыла глаза, притворяясь спящей. Она хотела выиграть время и понаблюдать за незнакомцем, чтобы знать, как ей себя вести дальше.

– Маня, ты что, ещё спишь? – услышала она знакомый голос. Быстро приподнявшись, Маня во все глаза уставилась на незнакомца, который говорил голосом доктора Загребельного. – Дядя Патя, – шёпотом произнесла она, – это вы или не вы?

– Это я, – довольно улыбнулся доктор. – Что? Не узнала?

– Да как же вас узнать? Вы же совсем другой, – растерянно ответила девочка, с изумлением разглядывая доктора.

Действительно, с доктором Загребельным произошла разительная перемена. И дело было даже не в странной одежде, в которую он был облачён: капризный, раздражительный и трусоватый мужчина, каким всегда был доктор Загребельный, исчез. В лице нового доктора Загребельного не было ни капли свойственной ему прежде нервозности, напротив, оно было спокойным и вдумчивым. Глаза уже не бегали, как раньше, из стороны в сторону, а смотрели прямо с выражением лёгкой иронии. Сутулые плечи выпрямились, и доктор теперь казался значительно выше своего прежнего роста. Весь его новый облик говорил об уверенности и силе.

– А, ты про это, – провёл он небрежным жестом по своему костюму. – Это дядюшка заставил меня переодеться.

– Какой дядюшка? – переспросила Маня, не в силах оторвать взгляд от своего соседа по флигелю.

– Да карлик наш, Большая Голова, как ты его называешь. Только он не любит, когда его так зовут.

– А вас, дядя Патя, я могу называть по-прежнему? – неуверенно спросила девочка доктора, всё ещё робея от его необычного вида. – Вы теперь такой важный господин….

– Да можешь, конечно, – засмеялся тот. – Только, видишь ли, я, оказывается, вовсе и не Патя, то есть, мое имя – не Павел, как оказалось.

– Как это? А кто же вы? Доктор сделал широкий жест рукой и склонился в лёгком поклоне:

– Позвольте представиться, мадемуазель: принц Декортис из королевского рода Санибореев собственной персоной. Не выдержав испуганного взгляда девочки, он весело рассмеялся.

– Да ну, же, Маня! Не смотри ты на меня так, я вовсе не сошёл с ума. Хотя голова, признаться, идёт кругом. Да и как иначе? Всю жизнь я считал себя бедным выскочкой, которому удалось выйти в люди, и всегда стеснялся своего простого происхождения, ведь меня постоянно этим попрекали и дразнили. Сначала в детстве, сынки богатых и знатных родителей, а потом и в институте. И я поклялся себе, что докажу, что я вовсе не хуже других детей. И сделал это! Я всюду был лучшим и сумел заставить себя уважать, никто уже не смел попрекнуть меня моим происхождением. Но в глубине души я по-прежнему стыдился и своего дома и своей матери. Ты меня должна понимать, ведь и у тебя такая же жизнь, и я не раз замечал, как ты страдаешь от этого.

– Неправда! Я никогда не стеснялась своей мамы, – пылко перебила его Маня. – И вам тоже нечего стесняться вашей, – с глубоким неодобрением глядя на доктора, сказала девочка. – Тётя Дуся очень хорошая и добрая. И всё умеет делать.