А может даже, она читала ее своей дочери, укладывая ее спать.

Он встал, намереваясь немного прогуляться по дому. Дверь в комнату не запирали — то ли решили, что замок его не остановит, то ли пытались продемонстрировать свое доверие. На секунду он засомневался. Что, если это ловушка? Он выйдет из комнаты, а на него нападут? Пусть даже не люди Николая, а местные слуги, которые разузнали, кто он такой, и решили взять дело в свои руки. Они могли убить его, чтобы разжиться его зубами или костями, а могли лишить его жизни ради мести за близких. Дарклинг внезапно осознал, что он действительно боится. Боится этой неизвестности, боиться за свою жизнь, как много, много лет назад. Ему потребовалось время, чтобы научиться обороняться и еще больше времени, чтобы построить репутацию опасного человека, которого все боялись. Но теперь он лишен своих сил и своего влияния, и вот, как маленький мальчик, боиться выйти из комнаты. Хуже уже просто быть не может.

В конце концов, он открыл дверь и шагнул в коридор. Прислушался, но не услышал ничего, кроме завывания ветра снаружи. Дом спал.

Когда глаза привыкли к темноте, он прошел дальше, остановившись у лестницы, ведущей вниз, и, облокотившись на перила, посмотрел на гостиную.

Вспышки молний освещали комнату. Дарклинг вспомнил Керамзин. Он все еще считал, что поступил тогда правильно. Ему было нужно заставить Алину выползти из своего укрытия, дать ей причину для встречи с ним. Эти жертвы были оправданы.

Однако теперь он позволил себе представить все с другой стороны. Он несколько дней жил в приюте, который построила Алина со свои мужем-отказником. Видел, как дети общаются друг с другом, играют вместе. Как минимум еще один ребенок из тех, что сейчас здесь жили, был инферным: Дарклинг видел, как темноволосый мальчишка игрался с огнем в камине и мешал девочке-отказнице читать книжку. Двое преподавателей тоже были гришами, но преподавали не Малую Науку, а историю и языки. С легким уколом зависти Дарклинг осознал, что Алине удалось создать маленький островок безопасности, о котором тот всегда грезил.

Приют, в котором выросла Алина, сильно отличался от этого, но девушка все равно с теплотой отзывалась о Керамзине. Она не всегда чувствовала себя в нем счастливой, однако искренне считала его своим домом. Так может, решение разрушить Керамзин и убить преподавателей было продиктовано не только желанием выманить девушку, но и банальной завистью?

Внезапно одна из дверей открылась, что-то маленькое выскочило из комнаты и, пробежав по коридору, врезалось в Дарклинга. После столкновения существо взмахнуло руками, пытаясь восстановить равновесие. Качнувшись на пятках, оно твердо встало на ноги и задрало голову, осматривая досадную помеху на своем пути.

Это была дочь Алины.

Несколько секунд они стояли в темноте, глядя друг на друга сверху вниз и снизу вверх. Александр и Александра. Прошлое и будущее.

Сверкнула молния, и девочка вздрогнула.

«Она испугалась грозы, — сообразил Дарклинг. — И, видимо, побежала к матери».

Дарклинг опустился на колени, чтобы девочке не пришлось задирать голову.

— Все в порядке? — спросил он ее.

Она кивнула, но он видел страх в ее глазах. Она боялась, но не его, а разбушевавшейся стихии. Интересно, знает ли она о прошлом своих родителей? Рассказывала ли мать ей о Черном Еретике, создавшем Тенистый Каньон? О Дарклинге, злодее, который пытал ее друзей и разрушил ее жизнь?

— Что ты тут делаешь? — смущенно спросила она, опуская взгляд. Видимо, она не хотела, чтобы кто-либо знал о ее страхе.

— Не мог заснуть.

— Из-за грозы?

Дарклинг услышал надежду в голосе девочки. Не стыдно бояться чего-то, если ты знаешь, что не единственный, которого это приводит в ужас.

— Нет.

Плечи девочки поникли.

— Понятно. А я — из-за грозы.

— Это нормально — чего-то бояться, — по неизвестном для самого себя причинам Дарклинг не хотел, чтобы девочка переживала из-за своего страха. В голове настойчиво звучал голос матери: «Страх — это могущественный союзник». Он так и не признался ей, что в детстве боялся темноты.

— А чего боишься ты?

Вопрос застиг Дарклинга врасплох. Любопытством девочка явно была в мать.

На самом деле, это был легкий вопрос. Дарклинг знал, чего боялся больше всего на свете, и на короткий миг в Каньоне его кошмар стал явью. Но это определенно не то, о чем стоит слышать маленькой девочке.

— Это не страх, но… — он покопался в памяти в поисках безобидного и безопасного ответа. Что-то, что могло быть честным ответом, но при этом нельзя было бы использовать против него. — Я не люблю воду. Озера, моря. Океаны.

— Ванную?

Дарклинг тихо рассмеялся.

— Нет, с ванной проблем нет.

Снова сверкнула молния, озаряя коридор и две заблудшие души. Отголоски грома достигли приют через десять секунд. Гроза удалялась.

— Хочешь, я посижу с тобой? — Дарклинг сам не знал, почему предложил это девочке. Может быть, потому что надеялся выведать от нее секреты приюта. А может, потому что она была ребенком, которому было страшно.

Она кивнула. Тогда он взял ее за руку и отвел в комнату, где она забралась под одеяло, пока он устраивался на полу рядом с кроватью. Он ощущал, что девочка ждет от нее какого-то рассказа, но в голову ничего не приходило.

— Мама обычно рассказывает мне сказки, — подсказала Саша. — О русалье и жар-птице. О хитром лисе, про воронов, которые обманули змея.

— А про гришей?

Девочка опустила глаза, напряженно размышляя.

— Про девочку, которую боялась родная мать, потому что она была не такая, как все. И про мальчика, который был одинок и жил в страхе.

Дарклинг пораженно замер. «Я не одинок,» — хотел сказать он, но знал, что это ложь. Когда он жил в Малом Дворце, то держал подле себя мать и наивно думал о том, как однажды будет править вместе с заклинательницей Солнца.

— Хочешь, я расскажу, как этот мальчик охотился на морского хлыста? И чуть не погиб, лишь бы увидеть его хоть одним глазом?

Саша согласно закивала. И тогда он рассказал ей, как однажды он — точнее, мальчик из сказок Алины — тайком пробрался на китобойное судно, которое плыло далеко на север, чтобы вести охоту на китов. Как он едва не умер, попав в шторм, но так не увидел морского хлыста. Впрочем, путешествие не прошло даром: он видел причудливых рыб, живущих в ледяных водах, и слушал истории бывалых моряков, запоминая каждую деталь. Он верил, что рано или поздно ему пригодятся эти знания, и пускай они и казались другим небылицами, Дарклинг знал, насколько ценными были сказки и предания.

Саша до последнего пыталась не заснуть, чтобы услышать конец истории, но когда отголоски грома перестали доноситься до приюта, а Дарклинг поднял на девочку глаза, она уже сладко спала. Он убедился, что ничего не нарушает ее сон, и тихо ушел.

В этот раз, едва ему стоило коснуться головой подушки, как он заснул.

========== Часть 3 ==========

Алина настороженно смотрела, как Дарклинг что-то подробно объяснял ее дочери, периодически жестикулируя. Это было их третье совместное занятие. Сначала Саша, чувствуя подвох, выжидательно смотрела на мать, прежде чем выполнять просьбу Дарклинга. К концу первого занятия девочка уже увлеклась процессом и, казалось, забыла про родительницу, которая стояла неподалеку и наблюдала за обучением, внимательно следя, чему именно Дарклинг учит ее дочь.

Он был монстром, тираном, убийцей. И она позволяет ему сидеть рядом со своей дочерью и учить ее управлять своей силой. Это было неправильно.

Но почему-то внутри все потеплело от этого зрелища. Словно так это и должно происходить. Мал часто играл с дочерью, так же сидя рядом с ней на полу, но его движение были более уверенными, отцовскими. Возможно, даже ленивыми. Общение с дочерью было больше родительской обязанностью, чем игрой. Алине всегда казалось, что Малу немного скучно с малышкой, словно он никак не мог дождаться, когда она наконец подрастет и ее можно будет учить чему-то более стоящему, отправляться с ней на охоту. Дарклинг же больше был похож на учителя, который уверен в материале, который рассказывает, но все равно боящийся потерять доверие ученика. Или как отец, который несколько лет не видел своего ребенка и теперь пытается наладить отношения, постепенно растапливая лед. Терпеливый, спокойный. Получающий наслаждение от каждого мгновения, проведенного с девочкой.