— Когда он уедет?

Алина сидела в комнате дочери, которую обычно она делила вместе с еще двумя девочками, и рисовала в изголовье кровати морского змея, плавающего между скалами.

— Кто?

— Гость.

Не было никаких сомнений, что Саша говорит про Дарклинга. Друзья Алины довольно часто приезжали в приют, поэтому ребята хорошо знали их имена. Дарклинга же им не представляли и никак к нему не обращались — частично из-за страха, что пойдут нежелательные слухи, частично — из-за нежелания признавать, что он действительно вернулся.

— Ты хочешь, чтобы он уехал? — нахмурившись, спросила Алина.

— Вам с папой не нравится, что дядя Коля привез его домой, — Саша обхватила ноги руками и положила на колени подбородок. — Я слышала, как вы кричали друг на друга из-за этого.

— Не только из-за этого, — простой спор перерос в скандал, и они с Малом много чего наговорили друг другу, вспомнив прошлые обиды. Это была первая крупная перепалка за несколько лет совместной жизни, но Алина не сомневалась, что они успеют помириться перед его отъездом. — Если хочешь, чтобы он уехал, просто скажи.

Николаю не понравится, что она пошла на попятный, но Алине не хотелось, бы ее дочь испытывала неудобство из-за вынужденных мер.

— Ты хочешь, чтобы он остался? — спросила Саша. Алина отложила кисти.

Саша была не по годам умной. Рано научилась ходить, рано стала изъясняться полными предложениями. Алина не сомневалась, что малышка понимает все, что происходит вокруг нее и делает правильные выводы. Саша наверняка понимала, что если бы мама хотела, незваный гость не задержался бы в их доме и на час.

— Помнишь, мы обсуждали, что папа не должен знать о твоих играх с тенями?

Малышка кивнула, а затем нахмурилась.

— Ты говорила, я не должна делать этого. Но иногда тени меня не слушаются и делают, что хотят.

— Это не страшно. Я знаю, как трудно контролировать такую силу. Но… — Алина вздохнула. У каждого ребенка со способностями гриша в приюте был выбор: уехать в Ос Альту или остаться здесь. Развивать способности или прекратить обучение после освоения азов. У них была возможность выбирать. Алина лишила дочь шанса решать самой, наложив вето на использования силы. Она понимала, что рано или поздно придется искать выход из сложившейся ситуации, но, похоже, времени увиливать больше не осталось.

Алина взяла дочку за запястья и посмотрела ей в глаза.

— Солнышко, ты бы… ты бы хотела научиться?

Саша внимательно изучала мамино лицо в поисках неодобрения, но не нашла его. Она осторожно кивнула.

Алина закрыла глаза. Саша была слишком мала, но пока Дарклинг здесь…

— Я попрошу нашего гостя позаниматься с тобой, — наконец сказала Алина. — Только помни: твой отец ничего не должен об этом знать. Мы расскажем ему, но позже. А сейчас… сейчас это секрет мамы и дочки.

Саша радостно хлопнула в ладошки.

— Секрет мамы и дочки, — улыбаясь, повторила девочка.

Алина улыбнулась этой секретной фразочке, которую они придумали несколько месяцев назад, но улыбка вышла неестественной, так как в этот миг глаза Саши блеснули кварцем.

***

Следующим утром, на рассвете, Мал вместе с гостями уехали в дом друга Якоба, чтобы присоединиться к остальным ребятам из приюта. Алине удалось помириться с мужем. Казалось, после заключённого договора с Николаем — о котором ни один из них не собирался рассказывать — Мал расслабился и свыкся с их теперешнем положением. Он провел ночь с Алиной, и хотя девушку не покидало ощущение, что он таким образом подтверждает свои права на нее, она была рада, что у них все наладилось.

За обедом Дарклинга впервые пригласили за стол. Его посадили между Тамарой и Валентиной, то ли как узника, то ли как званного гостя. До этого еду ему приносили на кухню, хотя разрешили сидеть в гостинной, когда там играли дети. Это были заморочки Мала, и сейчас, когда его не было, Алина не видела смысла в том, чтобы ограничивать Дарклинга. Он должен был чувствовать себя свободным, доверять ей.

Он не проронил ни слова, но внимательно слушал, о чем говорят дети. Алина видела, что им любопытен гость, но они видели, как настороженно к нему относился Мал, и не пытались вовлечь его в разговор. Сначала за столом стояло смущенное перешептывание; когда настало время пить чай, дети уже забыли о молчаливом незнакомце и подняли настоящий шум, споря о каких-то мелочах.

После обеда Валентина увела детей на улицу, где они могли поиграть, пока погода не испортилась. Алина собрала грязную посуду и отнесла ее на кухню. Она поставила тарелки в раковину, когда на пороге появился Дарклинг. Он принес оставшиеся тарелки; за его спиной маячила Тамара со столовыми ножами.

Когда Дарклинг двинулся к раковине, Алина махнула Тамаре, чтобы она оставила их наедине. Шуханка нахмурилась, но послушно вышла из кухни, хотя Алина не сомневалась, что она караулит прямо за дверью.

Она повернулась и обнаружила, что Дарклинг наблюдает за ней.

— Чего вы добиваетесь? — спросил он. — Хотите поймать меня по попытке побега, или надеетесь, что я сбегу, и меня прикончат фьерданцы?

— Николай думает, что это сможет тебя разговорить, — честно рассказала ему Алина. Врать не было смысла, но и уточнять, что именно должно помочь завоевать доверие, не стала.

Дарклинг мысленно усмехнулся. Наивный король. Глупый корсар. Разговорить его? Он действительно думает, что кусочек свободы, иллюзия контроля над собственной жизнью ослабит его внимание? Или же романтичная натура бастарда считает, что он раскроет Алине все свои секреты, поддавшись порыву мнимых чувств?

— И что же с этого имеешь ты?

Он хотел услышать ее ответ и сам не понимал, почему для него это так важно. Что заставило ее принять предложение короля и позволить своему врагу поселиться под ее крышей? Почему она так легко отпустила мужа и осталась практически один на один с ним, человеком, которого ненавидела всей душой? Иногда ему казалось, что он хорошо ее знает, что может предугадать каждый ее шаг, каждое действие. А иногда на него обрушивалась ужасная правда — Алина Старкова была уравнением, которое он не мог решить.

— Я хочу, чтобы ты позанимался с Сашей, — вместо ответа сказала Алина.

— Ты хочешь, чтобы я научил ее скрывать ее способности? — он выдержал паузу. — Или чтобы я научил ее ими пользоваться?

— Научи ее контролировать свои способности. Остальное может подождать.

Дарклинг обдумал ее слова, после чего кивнул.

— Хорошо.

— Хорошо? — Алина растерялась. Почему-то ей показалось, что он откажется и возьмет свои слова обратно.

— Я научу ее. Но я сам решу, что она должна уметь, а что нет.

Алина прищурилась.

— Если ты собираешься использовать ее…

Дарклинг прервал ее. В его голосе слышалось раздражение и усталость.

— Как, по-твоему, я могу использовать ее? Она ребенок. Сколько ей? Три? Четыре? Она даже не может контролировать свою силу, так какой же от нее сейчас толк?

— Я была такой же, забыл? Мне потребовались месяцы, чтобы научиться призывать свет.

— И я не спешил с тобой.

Алина запретила себе краснеть, вспомнив, что не спешил он не только с уроками.

— У меня было достаточно времени, и я знал, что Багра сможет научить тебя всему, что нужно, — продолжал Дарклинг. Его голос запнулся на имени матери, но больше ничем он себя не выдал. — Теперь же, как ты заметила, я не в том положении, чтобы воспитывать солдата Второй Армии.

— Хорошо. Я верю тебе. Но никаких Разрезов.

— Когда я могу начать?

Алина выглянула в окно. Небо затянуло тучами, деревья клонились к земле от сильного ветра. В последнее время погода отличалась своим непостоянством. Вчера ты наслаждался солнечным днем, а уже сегодня мокнешь под нескончаемым дождем.

— Завтра.

***

За окном шел сильный дождь, яростно барабанящий по стеклу, где-то вдалеке раздавались раскаты грома, медленно, но уверенно подбирающегося к сиротскому приюту.

Дарклинг не спал. Он лежал, вытянувшись, на узкой койке в комнате, которая не могла сравниться с его покоями в Малом Дворце, но все же была лучше мест, где ему приходилось спать до того, как он завоевал расположение короля. В темнице в Ос Альте, где его держали ранее, окон не было, и сейчас Дарклинг получал истинное наслаждение даже от крохотного окошка под самым потолком, пропускающего немного света и воздуха. Вспышки молний освещали комнату, и тогда он мог разглядеть картину, нарисованную на одной из стен. Чья-то рука бережно изобразила девушку, покачивающуюся на волнах, но удерживающуюся на поверхности неведомой силой. Дарклингу пришло на ум, что это иллюистрация «Ножичка» — старой равкианской сказки, которую Алина могла слышать в детстве.