− Нашёл, с кем сравнивать! – хохотнул Тенебрис. – Он же ангел, а мы с тобой, как ты давеча подметил, черти. У нас разные задачи: мы сеем хаос, такие же, как он, добренькие, наводят порядок. Хаос – порядок, хаос – порядок, опять хаос – опять порядок, и так без конца.
Слова старого черта заставили парнишку крепко задуматься. Он застыл как вкопанный возле очередной начерченной линии, приложив палец к полураскрытым губам.
− Так, слушай, над вечными вопросами потом поразмыслишь. Чего застыл? Доделывай!
− Мастер Тенебрис, можно последний вопрос? – робко поинтересовался Пробус, на всякий случай пригибаясь к земле, если неуживчивый черт захочет пустить в ход посох.
− Ну что ж, − вздохнул Тенебрис. – давай выкладывай.
− Что у Вас за пари с Амикусом, мастер Тенебрис?
− О, да, это, конечно, восхитительная вещь, одно из лучших моих дел, − горделиво заговорил Тенебрис и даже подбоченился. – Как-то раз, много лет назад (тебя тогда и на свете не было), я и Амикус серьезно поссорились и крупно поспорили, кто из нас дольше всего сможет прожить, не вмешиваясь в людские дела. Решили, что проигравший десять лет будет на службе у победителя и выполнит любой его приказ, даже если он идет в разрез с принципами проигравшего.
Пробус озадаченно воззрился на учителя:
− И… в чем смысл?
− Эх ты, дурашка, всё тебе надо пояснять, свой-то ум у тебя короток пока. Смотри: если Амикус первым начнет мешаться в дела людей, он проиграет и должен будет десять лет безоговорочно подчиняться мне. Только представь себе: ангел на службе у черта? А? Каково? Никто до меня до такого не додумывался.
− Но ведь, мастер Тенебрис, Вы можете остаться с носом, если сами начнете встревать в людские споры. Тогда уже Вам придется выполнять задания Амикуса, а не наоборот. Не боитесь, что выйдет так?
− Нет, Пробус, уверен, такого не случится. У Амикуса, по слухам, душа уже изболелась, так он устал сидеть без добрых дел, он же любит помогать людям. Попомни моё слово, скоро он попадется в мои лапы.
Я наконец оторвал взгляд от беседующей парочки и повернулся к Амикусу. Тот стоял неподвижно. Лицо его было бледно, а в глазах читался неподдельный страх.
− Тот факт, что Вы помогли мне… он считается вмешательством в людские дела, верно? – спросил я тихо, с сочувствием и болью глядя на ангела.
Амикус кивнул.
− Но Вы ведь знали… − начал я, хорошенько не понимая логики его действий.
− Да, я знал, что проиграю этот дурацкий спор, но я должен был… Ваша встреча с Джимом повлияет на весь ход событий истории с «Кодексом». Я не знаю точно, как именно, но слышал от других ангелов об этом.
Я открыл было рот, чтобы возразить, как вдруг со стороны костра послышались осторожные шорохи.
− Так-так-так, кто это у нас тут подслушивает? – протянул Тенебрис.
Он медленными шагами подвигался к кустам.
− Фрида дала Вам кольцо, да? – быстро спросил Амикус.
− Да, но как же Вы?..
− За меня не беспокойтесь: из сетей Тенебриса я как-нибудь выпутаюсь.
− Вы останетесь?! – поразился я.
− Я проиграл. Тенебрис всё равно пришел бы ко мне и напомнил о споре. Это неизбежно. Удачи, доктор. Глупо у нас как-то вышло. Простите. Мне не надо было спорить с этим подлецом, теперь придется отвечать. Сам виноват.
Я собирался сказать, что не оставлю Амикуса, но он схватил меня за руку, на которой у меня было кольцо, и крутанул его изумрудом внутрь.
Я не успел ничего не то что произнести, но даже подумать, как понял, что стремительно лечу куда-то вниз по черному тоннелю.
− Доктор, доктор!
Я сразу узнал голос Фриды, которая обеспокоенно звала меня. В следующую секунду я почувствовал, что лежу на полу с закрытыми глазами и чьи-то руки трясут меня за плечи.
Комментарий к Глава 7. Рога и копыта
Большое спасибо всем терпеливым читателям, которые ждали продолжение!
Небольшой комментарий по поводу имен новых героев, они тоже взяты из латыни:
Пробус - от лат. probus “честный”
Тенебрис - падежная форма от лат. tenebrae, -arum “мрак, тьма”
========== Глава 8. Наше прошлое нас не оставит ==========
Мы с Фридой сидели на ящиках возле мачты. Солнце уже стояло высоко в зените. После ночной прогулки прошло уже несколько часов, но только сейчас мне удалось вразумительно рассказать о тех событиях, что случились со мной и моим спутником во время путешествия.
Фрида предпринимала попытки расспросить меня сразу после моего возвращения, однако мой ответ состоял из фразы вроде: «Сначала был свет, потом я видел Джима, потом черт плел какую-то ересь про пентаграммоведение и хаос, и – бац! – нас заметили». Стоило мне договорить до конца своё сбивчивое пояснение, как я тотчас же погрузился в забытье, и Фрида была не в силах растолкать меня до позднего утра…
− Я так и не понял, зачем Амикус всё-таки решил мне помочь, ведь он прекрасно помнил о пари и и о том, чем обернется для него проигрыш, − закончил я свой рассказ.
Фрида, которая почти час сидела практически неподвижно и слушала меня с неподдельным интересом, вдруг встрепенулась.
− Не ищи логики там, где её нет. Амикус, конечно, добрая душа, но он не только в небесных сферах, но и на дне морском давно уже приобрел славу «неописуемого чудика». А что до пари, то это вообще история за гранью разумного. Когда пошли первые слухи об этой затее, все ангелы только тяжело вздыхали да пальцем у виска крутили. Какой же нормальный служитель добра будет спорить со старым чертом и ещё надеяться, что выиграет? Черт-то найдет, как запутать. Да и время гробить на такое дело никто бы ни стал. Представь, они поспорили лет двадцать назад. То есть Амикус уже два десятилетия сидит сложа руки, ведь если он начнет по своему обыкновению всем помогать, то тут же явится Тенебрис и напомнит про должок.
Я только пожал плечами. Похоже, к концу нашей истории я вообще прекращу понимать, что происходит на белом свете. Ну да ладно, прорвемся как-нибудь. Главное теперь искать скорейшей встречи с Джимом, чтобы объединить усилия в борьбе со злом. И не забыть о нашем лжегубернаторе. Ещё пара разговоров с ним, и думаю, мы получим хороший результат.
− Как думаешь, Фрида, Тенебрис очень опасный противник? – спросил я после недолгого молчания.
− Честно говоря, он беспокоит меня больше, чем Ураган, капитан Флинт и их армия вместе взятые, − мрачно ответила русалка.
Я передернул плечами и поежился. Из-за тона, каким Фрида произнесла последние слова, мне стало не по себе.
− К тому же с Ураганом мы скорее всего сможем договориться, он из числа несчастных, которые становятся злодеями не из-за того, что они подлецы по природе, а потому что жизнь обошлась с ними жестоко и глубоко ранила в душу. Капитан… ну, тут я верю в твоё умение убеждать и в толику здравого смысла, которая осталась у нашего пирата. А Тенебрис… Ох! Ты сам только что сказал, как он поучал Пробуса. У него своя философия, он, скажем так, идейный злодей, а с такими сладить труднее всего.
− С кем это сладить труднее всего?
Мы с Фридой вздрогнули от неожиданности и повернулись в сторону голоса.
Возле ящиков стоял капитан Флинт и смотрел на нас с подозрением.
− Уж не со мной ли? – произнёс он после паузы. – Жалеете, должно быть, что согласились, и теперь даете задний ход?
− Нет, мы от своего согласия не отрекаемся, − спокойно возразила Фрида. – Верно, доктор?
− Верно. А Вы подумали на досуге о моем вопросе, капитан?
− То, о чем я думал, никого не касается, − огрызнулся капитан.
При этом он нахмурил брови так, что на лбу образовалась небольшая складка, и плотно сжал губы.
«Не обманете, думали», − усмехнулся я про себя.
***
Последующие несколько дней не ознаменовались никакими событиями. От Амикуса никакой весточки не приходило, Ураган никак себя не проявлял, словно из принципа игнорируя присутствие двух помилованных пленников на корабле возле своего вероломного подопечного. Даже погода не баловала нас разнообразием, хотя это, пожалуй, к лучшему. Нам ещё бури не хватало для полного счастья.
