Мощный поток воды утянул гриб на глубину, ударил по нему раз, другой, третий и протолкнул под ветку. Гриб ещё больше осел под воду. Обломанная ножка скользнула по земле и снова отломилась, теперь уже у самой шляпки. Сразу после этого шляпка всплыла в сотне шагах от того места, где застряла до этого. Труфф и малыш жадно вдохнули воздух.

Гриб всплыл на поверхности. Медленно вращаясь, он двинулся по течению. Окружающий лес, хорошо знакомый Труффу, медленно превращался в малознакомый, а потом и вовсе неизвестный. Наводнение стремительно уносило двух пикси все дальше и дальше от поселения Красная Опушка.

Переведя дух, Труфф Бальсон оторвал от себя малыша и посадил рядом. Они оба тяжело дышали. Карлики легли на спину, подложили руки под головы и разглядывали, как мимо проносятся треугольные вершины елок. В просветах между вершинами деревьев мелькало голубое небо. Борогвинский лес, в котором жили пикси, был старый и дремучий. Солнечные лучи редко достигали земли.

– Я тебя помню! – Лёжа на спине, малыш радостно глядел в небо. Он был очень доволен, что не утонул. – Ты друг моей сестры Лираны!

– Неужели? – Труфф повернул голову к малышу. – Тогда, быть может, ты помнишь Гариля и Веслона, которые часто составляют мне компанию? Мы втроём путешествуем по окрестностям в поисках чего-нибудь интересного.

– Вы путешествуете вчетвером! – перебил малыш. – Лирана часто присоединяется к вам вопреки желанию нашей матери!

– Вопреки желанию? – переспросил Труфф. Отдышавшись, он сидел и выжимал носки. – Я никогда не слышал, чтобы мать Лираны высказывала недовольство вслух!

Сапоги карлика остались где-то далеко, погрузившись на дно смолистого пузырька и присоединившись к утонувшей пчеле. Теперь придётся ходить босым, чего Труфф крайне не любил из-за хвойных иголок, усеивающих тропинки в Борогвинском лесу. Любящему щегольски одеваться пикси отсутствие даже части гардероба очень и очень не нравилось.

– Конечно, не высказывала, – кивнул малыш. – Поскольку Лирана тайком убегает от родителей, даже не говоря, куда пошла и как долго её не будет дома. Моя мать отправилась вчера к родителям Гариля и Веслона ради того, чтобы… э… чтобы… «выяснить отношения». Ещё моя мать говорила, что намерена «расставить все точки над „и“», раз и навсегда запретив Лиране общаться с озорными мальчишками! После разговора с родителями Гариля и Веслона моя мать собиралась идти к некоему Труффу Бальсону. Насколько я теперь понимаю – к тебе. Я уснул в своей кровати на чердаке и больше никого не видел.

– До меня твоя мама не дошла. – Труфф ощутил облегчение. – По правде говоря, я её вообще никогда не видел. Лирана нас не особенно стремилась познакомить, заявляя, что её мать против дружбы дочери с «хулиганами». Последним словом она без всякого сомнения обозначала некоего Труффа Бальсона, сидящего ныне перед тобой.

Теперь Труфф вспомнил: Лирана как-то обмолвилась, что у неё появился младший братик. Имени ему ещё не придумали, поскольку он родился всего месяц назад. Карлики, принадлежавшие к Волшебному Племени пикси, росли очень быстро, но лишь спустя два месяца, по обычаю, им давали имена. Церемония называлась Праздник Наречения и проводилась в кругу семьи. Пару дней назад Лирана обмолвилась, что её семейство готовится к Свистопляске. При обсуждении празднества также фигурировали слова «Шабаш», «Кутерьма» и «Дым Коромыслом», под которыми Лирана подразумевала, судя по всему, церемонию присвоения имени младшему брату. Эту самую церемонию она считала наискучнейшим занятием в мире, а потому отзывалась о ней весьма пренебрежительно.

– Почему я никогда не видел тебя раньше? – удивился Труфф. – Например, я, Гариль и Веслон заходили за Лираной пять дней назад, когда путешествовали к Дипейским пригоркам за дудочками мастера Жувина.

– Ты не видел меня потому, что мне запрещали выходить из своей комнаты. – Малыш постучал по шляпке гриба, на вершине которой сидел. Гриб отозвался глухим звуком, похожим на эхо в трухлявом пне, когда по нему пинают. – Ведь я ещё маленький и не имею права покидать дом!

Надев мокрые носки, Труфф подогнул колени и опёрся о них подбородком. Малыш держал его обеими руками, словно опасаясь, что спаситель исчезнет так же внезапно, как появился. Труфф с ужасом осознал: если бы он не обнаружил малыша, испуганно прыгающего на грибе, то младший пикси мог утонуть! От одной мысли о плывущем в потоке малыше Труффа бросило в дрожь.

– Ты ведь меня не бросишь? – Малыш испуганно посмотрел огромными глазами на старшего собрата и разревелся. – Я хочу к маме! Где моя мама?

Из глаз спасённого полились горькие слёзы. Очень много слёз. Всё это время они копились и теперь прорвались наружу, как из лопнувшей водопроводной трубы.

Труфф был пикси-подростком, которому едва исполнилось пять лет (по людским меркам, ему было втрое больше), поэтому он понятия не имел, как следует обращаться с малышами. Мальчик-пикси просто обнял ревущего малыша за плечи и сказал:

– Мы обязательно отыщем твою маму.

Собравшись с духом, Труфф добавил:

– Заодно выясним, что случилось с нашим поселением Красная Опушка, почему разлилась река Хильтанос и каким образом получилось так, что она потекла по Борогвинскому лесу!

Это было очень серьёзное обещание, за исполнение которого Труфф теперь нёс ответственность. Карлик сразу понял: ему так просто не избавиться от вновь приобретённого груза. Как не избавиться и от малыша. Ведь перед ним живой ребёнок, его так просто не бросишь за трухлявым пеньком со словами: «Я сейчас приду», после которых можно улизнуть, растворившись в тумане.

Малыш благодарно прижался лицом к новообретённому другу. Продолжая всхлипывать, он думал о маме и папе. Труфф, в свою очередь, испытывал смешанные и непонятные чувства. Он жил на свете целых пять лет. По меркам пикси, это столько же, сколько пятнадцать лет у людей. Из этих пяти лет Труфф жил отдельно в собственном грибе почти год.

Карлик привык заботиться только о себе и не задумываться о других. Внезапно возникшая необходимость взять под защиту малыша была для Труффа Бальсона в новинку. Он не знал, как поступить. На миг ему захотелось бросить малыша: пусть тот сам выкручивается из ситуации, в которую попал. Но Труфф, разумеется, понимал, что малыш без него пропадёт. Исчезнет без следа в дремучем лесу и никогда не найдёт своих маму и папу…

А гриб уплывал всё дальше. Красная Опушка осталась очень-очень далеко. Борогвинский лес, сквозь который поток уносил сорванную шляпку гриба, стал совсем незнакомым.

Иногда шляпка ударялась о стволы деревьев, но они попадались всё реже и реже. Солнце всё чаще било в глаза. Высокое и недосягаемое, оно с любовью и заботой поливало землю тёплыми лучами.

Постепенно лес пропал, и гриб вынесло на большое открытое пространство. Это была река Хильтанос, огромная и необъятная. Вода, которая «подвезла» гриб из леса, была ярко-коричневая. Судя по всему, – Труфф давно об этом догадывался, – это селевой поток, возникший из-за прорыва какой-то плотины или даже горного озера.

Вода в реке стала голубой и прозрачной. Когда селевой поток отправил шляпку гриба в большую реку, коричневая вода смешалась с голубой. Чем дальше уплывала шляпка, тем чище становилась вода. Одинокие карлики, сидящие на вершине огромного мухомора, испуганно держались за печную трубу. Над водой торчала лишь вершина мухомора, да и та продолжала оседать. Лишившийся ножки мухомор больше не получал от земли живительных соков, поэтому всё сильнее съёживался.

Лестницы, комнаты и даже целые залы, вырезанные внутри живых грибов, совсем их не портили, поскольку карлики работали волшебными молоточками и лопатками. Они откалывали крошечные частички гриба так, что сам мухомор даже не подозревал, как в его чреве копошатся карлики. Главное для гриба – держаться ножкой за землю. В этом случае он рос и процветал.

– Ого! Даже берегов не видно! – воскликнул малыш-пикси. – Как же мы вернёмся обратно?

– Обратный путь будет очень долгим… – Труфф расширил глаза от ужаса, но постарался придать своему голосу уверенности. – И очень трудным…