Хильди послушно зажмурила глаза (Гунтер тщательно следил за ней!), и он провел ее через проход в скале. Здесь уже было неважно, закрыты глаза у девочки или нет — она ничего бы не увидела в этой тьме. Зачем людям вообще глаза, если они видят только при ярком дневном свете? Гунтер вошел в пещеру и остановился. Он прекрасно видел каждую неровность стены, каждую трещинку. Но разглядит ли девчонка хотя бы огромный плоский камень перед собой?

— Мы пришли, — помедлив, объявил Гунтер.

Хильди смотрела по сторонам, часто моргая.

— Где мы? — спросила она. — В пещере?

— Да. — Гунтер взобрался на свой камень. Хильди сползла с него, но осталась стоять рядом, держась рукой за его шею. — Не волнуйся, я не задержу тебя здесь больше чем на одну ночь, — проворчал он. — На рассвете я выведу тебя в лес, и ты вернешься в деревню.

— Я же сказала, что не хочу возвращаться! — воскликнула Хильди, и тут же замолчала, когда ее голос несколько раз отразился от стен пещеры.

— Тогда оставайся в лесу и становись обедом для волков. Меня это не волнует.

Гунтер положил голову на камень, хотя понимал, что заснуть сегодня уже не удастся. Кто бы мог подумать, такое маленькое, худое, слабое и невесомое существо — равно что призрак — а сколько мыслей и сумятицы оно внесло в жизнь. Ох, как это было незнакомо Гунтеру. Ведь у него никогда никого не было. Только он и пещера. Он не привык к мыслям о ком-то еще и тем более не привык, когда этот «кто-то» находился в его доме!

— Если бы не волновало, то меня бы здесь сейчас не было, — с улыбкой в голосе вдруг заметила Хильди.

Она, все так же, не отходя от дракона (верно, совсем ничего не видит вокруг себя), опустилась рядом с ним на камень. Неудобно, наверное, ей было. Девочка долго ворочалась, пытаясь устроиться получше. Но под ней — твердый холодный камень, с другой стороны настоящий дракон, и одним богам известно, что у него в голове, а вокруг — только тьма, в которой может скрываться все, что угодно. Выбора у Хильди не было. Несколько минут она неподвижно лежала, свернувшись «калачиком» и положив под щеку сложенные вместе ладони. За ее спиной дышал дракон. Хильди и не думала, что сможет заснуть сегодня. Но усталость взяла свое, и девочка незаметно проскользнула в мир грез и иллюзий.

Гунтер до самого рассвета не смог сомкнуть глаз. Он смотрел прямо перед собой и слушал. Его спокойное, размеренное дыхание вперемешку с сопением девочки. Этот дуэт заполнял собой пещеру практически полностью и… нет, она уже не казалась такой пустой и тихой.

Едва слабый свет из трещины в потолке стал розовым вместо серебряного, Гунтер приподнялся, потянулся, разминая затекшие лапы, а затем повернулся к спавшей Хильди. Длинные темно-коричневые волосы укрывают спину, острые коленки поджаты к груди. Сейчас у Гунтера появилась возможность получше разглядеть ее, и он склонился над девочкой, затаив дыхание.

Острый подбородок, впалые глаза, высокие скулы. Над верхней тонкой губой коричневая родинка. Ресницы короткие, слегка вздрагивающие во сне. Гунтер пригляделся. На шее едва заметный след от тонкого скрученного шнура. Обычно деревенские носят на таких жгутах различные украшения и амулеты. Видно, Хильди потеряла свой незадолго до того, как Гунтер ее нашел.

Ладно, пора избавляться от неожиданной гостьи, которая в первый и последний раз появилась в его пещере. Гунтер наклонил голову и слегка подтолкнул девочку в спину носом. У нее был острый как у кошки позвоночник.

Девочка полежала еще немного, затем потянулась, не открывая глаз, и вдруг неожиданно подскочила на одном месте. Она так быстро и резко выпрямилась, что Гунтер не успел поднять голову. Клац! У него лязгнули зубы, когда Хильди стукнулась об его челюсть макушкой.

Боль была резкой, он даже испугался, что девчонка сломала ему зуб, что, конечно, было бы невозможным. Впрочем, и сама Хильди, сморщившись, схватилась за голову.

— Ну… ты… — заныла она, потирая ударенное место, — что тебе нужно?

Сейчас она чуть лучше ориентировалась в пещере, но еще определенно не очень хорошо. Гунтер потряс головой, окончательно избавляясь от неприятного ощущения в челюсти. Кто бы мог знать, что человек, которого он так милосердно спас от волков, начнет драться, едва проснувшись, да и еще недовольно на него ворчать?

— Тебе пора возвращаться домой, — напомнил Гунтер, стараясь вложить в свой голос всю твердость и строгость. — Ты не можешь больше оставаться здесь.

Ему было прекрасно видно, что Хильди не хочет возвращаться. Но в темной пещере наедине с драконом ее упрямость и дерзость немного отступили на задний план, и она лишь угрюмо сложила руки на груди да опустила голову. Гунтер невольно заинтересовался этим. Почему Хильди так не хочет возвращаться в свою деревню, в которой наверняка прожила всю свою жизнь? Да, у нее не было семьи, но должно было быть хоть что-то или кто-то, связывающее ее с этим местом.

Воспользовавшись ее замешательством, Гунтер слегка подтолкнул ее в спину лбом.

— Пошли. Я выведу тебя из пещеры.

Девочка сделала вперед два маленьких неуверенных шажка.

— Я почти ничего не вижу, — пожаловалась она.

О боги, ну что за беспомощные создания? Гунтер всерьез удивлялся, как они еще не вымерли. Он подошел к Хильди ближе и пригнул голову.

— Ладно, залезай на спину. Все равно это твоя последняя поездка верхом.

Девчонка, ощупывая его маленькими холодными ладошками, кое-как вскарабкалась на него. Гунтер не стал просить ее закрывать глаза — она и так ничего не видит.

Бедные беспомощные создания.

Дорога до деревни не заняла много времени. Еще быстрее получилось бы добраться до нее по воздуху, но Гунтер не рисковал подниматься в небо с такой легкой ношей, которая могла либо упасть вниз, либо очень сильно испугаться. Он шел пешком, но иногда останавливался и принюхивался. Чем ближе он подходил к деревне, тем сильнее он чувствовал невыносимо знакомый и тяжелый запах, но надеялся, что этому есть вполне спокойное и обычное для жителей деревни объяснение. Не хотелось думать о возможных проблемах.

Хильди молчала всю дорогу.

Когда лес кончился и показался деревянный низкий забор, огораживающий деревенское кладбище, стоявшее на окраине, Гунтер резко остановился. Теперь даже Хильди принюхалась и пригляделась.

— Что это? — воскликнула она. — Что там происходит?

Гунтер не тронулся с места. Его самые страшные догадки подтвердились.

Деревня горела.

Уже давно, еще с ночи. Возможно, она загорелась вскоре после того, как ушла Хильди.

А вернее — ее подожгли.

Гунтер продолжал стоять на одном месте, пытаясь понять, здесь ли все еще он — поджигатель. Но Хильди быстро сбросила с себя оцепенение. Она спрыгнула с Гунтера на землю и, громко завопив «Теккерей!», бросилась бежать. Она перелезла через ограду и побежала через кладбище напрямик. Гунтер, чуть замешкавшись вначале, поспешил за ней, но окружным путем, огибая кладбище. Топтаться и сносить каменные домики мертвецов ему совсем не хотелось.

— Хильди, стой! — позвал он ее, не слишком громко, опасаясь, что тот, кто устроил этот пожар, все еще находится здесь.

Боги, что он тогда с ними сделает!

На время он потерял девчонку из вида, остановился, подбежал вплотную к кладбищу, стараясь разглядеть среди каменных плит худую фигурку. Серый дым уже добрался и сюда, застилая верхушку маленького деревянного храма.

Неожиданно его дверь открылась. Не меньше дюжины людей толпились в темноте. Кто-то из них окликнул Хильди, другие зашумели, кто-то собрался было бежать, но односельчане его остановили. Слышался тихий плач.

Злой рык заставил Гунтера отвернуться от кладбища и броситься бежать дальше. Сердце вдруг стало холодным, мертвым камнем зависая в груди.

Он здесь.

Вот: кружит над пожаром, высматривая, выглядывая тех, кто мог чудом спастись. Черная огромная тень в занавесе дыма и отблесках огня. Неожиданно развернувшись, он стремительно бросился вперед, прямо к Гунтеру, разгоняя широкими крыльями дым.