Свежий, теплый воздух приятно обдал лицо и голые руки. Он приносил с собой слабый аромат растения уклок, которое в это время года зацветает у озера. Аромат напоминал ваниль и овсянку одновременно, многие говорили, что он возбуждает аппетит. А некоторые ученицы нарывали цветы, сушили по маленьким мешочкам и складывали их в комоды и платяные шкафы, чтобы придать ткани приятный запах. Хэлу бы не помешало напихать целую охапку таких мешочков в свой шкафчик с баскетбольной формой…

Я подумала о нем, и снова стало непонятно грустно-тревожно. За те четыре года, что я была знакома с ним и Кайлом, мы в каких только передрягах не побывали. Было и страшно, и весело, и любопытно и очень классно. Мы не боялись умереть или серьезно пострадать, мы даже были уверены, что с нами такого никогда не произойдет. Почему в этот раз всё должно быть по-другому?

Озеро покоилось в небольшой ложбинке, к которой можно было без проблем спуститься по одной из десятка вытоптанных троп. С высоты оно походило на огромное черное зеркало, которое ничего не отражало, но сверкало на свету. Через него был перекинут узкий мост с небольшой площадкой посередине. По берегам, в зарослях осоки и уклока, прятались лавочки, а дальше стояли две деревянные беседки. У самого Озера можно было заметить старую, кованую табличку с информацией об этом месте. Но все правила игры с Озером все и так знали наизусть.

К счастью, сейчас здесь никого не было — учебное время. Только летали стрекозы, и где-то далеко крякала утка. Я немного помедлила, вдохнула поглубже и взошла на узкий деревянный мостик. Ветер тут же словно стал еще сильнее, перебросив мои волосы на одну сторону и бесстыдно приподняв юбку. Не останавливаясь, я шла вперед, двумя руками держась за низкие перила, пока не достигла середины моста. Аромат уклока продолжал нежно щекотать нос, но теперь казался далеким и слабым.

Облокотившись о перила, я посмотрела в фиолетовую воду, которая слегка мерцала на свету. Она казалась очень плотной для обычной воды, скорее уж походила на чернила. И сквозь нее бесполезно было вглядываться — даже отражения Озеро отказывалось показывать. Никто не знал, какая его глубина — обычно многие остерегались даже касаться этой воды. Из-за таких дополнительных тайн и пугающих предположений даже просто стоять на мостике было страшновато.

Для кого угодно, не меня уж точно.

Я резко выдохнула, сбросила с плеча рюкзак, расстегнула его. Среди канцелярской мелочи, крема от загара, мятных леденцов, ключей, кошелька, ремней для ингелы я нашла пухлую, помятую книжку в мягкой обложке. Она была про какого-то вымышленного короля, которые несколько лет не покидал свой замок, а затем вдруг решил отправиться в путешествие по всем известным измерениям. Ни разу ее не читала, но уже год таскала в своем рюкзаке. Оставалось надеяться, что этого было достаточно, и книга напиталась моей энергетикой.

Я снова перевесилась через перила, держа книгу над водой. Ветер слабо шевелил ее волнистые, желтые странички, и король на обложке с отчаянием смотрел на меня. Руки вдруг стали очень слабыми, и я крепче сжала зубы, как будто это могло помочь.

— Покажи мне Хэла, — прошептала я, одновременно с этим разжимая пальцы.

Книга без всплеска погрузилась в воду и тут же пропала в ней. На прощание не осталось даже ряби, Озеро было мертвенно-спокойным, как и всегда.

«Если упадешь в Озеро, об этом никто никогда не узнает. Твое тело не найдут, а память о тебе сотрется из мыслей твоих знакомых», — так шептали подростки, запугивая малышей.

Я ждала, вглядываясь в мерцающую воду темно-фиолетового цвета. В ней слабо виднелись розовые и почти черные разводы, а на этом фоне медленно и величественно переливались крошечные звездочки. То собранные целыми тучами, то раскиданные по одиночке.

Я ждала. Озеро не обращало на меня никакого внимания.

Что ж, другого я, по правде, и не ожидала. Магия требует дорогой для человека вещи, которая имеет кусочек его души, а не старой книжки, которую ни разу не открывали.

— Хэл, — повторила я, но еще недостаточно громко для называния настоящего имени. — Покажи мне его. Ну же.

У меня зачесались руки, и я рассеянно поскребла кожу на предплечьях, спрятанную под татуировками, не сводя глаз с воды. Когда прошло еще минут пять, и я начала думать, что же в таком случае можно бросить в озеро еще, темная вода неожиданно начала проясняться, постепенно становясь прозрачной как стекло.

Я свесилась с мостика так, что едва не оторвалась подошвами кед от деревянных досок. Там, за видимой теперь пеленой Озера выступали очертания моего друга. Цвета были неестественно яркие, а края тела слегка шевелились и размывались. Это выглядело так, как обычно смотрится картинка во сне, ибо только так могло показывать людей Озеро Грез.

Хэл на чем-то лежал — кровати или диване. Футболки на нем не было, глаза закрыты, а лицо приобрело синеватый оттенок. Рядом с ним маячило несколько теней, которые могли быть мистером Директором, госпожой Докторшей или еще кем-то. Они передавали друг другу какой-то предмет, вертели головами, наверное, разговаривали. А потом один из них склонился над Хэлом и резко всадил ему в грудь нечто, очень похожее на длинный, тонкий нож.

Из горла вырвался крик. Я поспешно зажала рот ладонью, но «сон» быстро начал пропадать, а через пару мгновений вода снова была непроницаемой и мертвой.

У меня грудь ходила ходуном, руки мелко дрожали. Горло сдавливало, и подступало головокружение. Я пыталась понять, что именно я увидела, мыслить трезво, но в голове был полный тарарам. Мозг напрочь отказывался думать и осмысливать увиденное. Ко всему прочему резко защипало в носу.

Я сползла и опустилась прямо на нагретые доски мостика, обхватив голову руками. Мне неожиданно стало холодно, даже зубы застучали. Дыхание перехватывало. Я не могла поверить увиденному — отказывалась. Хэл не мог умереть. Его не могли убить. Это все просто бессмыслица какая-то.

А это действительно был он? Может какой-нибудь другой, не мой Хэл? Может это все-таки был не нож? Там же… там же было плохо видно, правда ведь?

Я зажала ладонями уши, зажмурилась и принялась раскачиваться взад-вперед, пытаясь сделать вид, что внешнего мира не существует. Спрятаться от собственных мыслей, оглохнуть и ослепнуть, потерять память и почти исчезнуть. Только это могло помочь мне сейчас остаться в здравом уме и, что самое главное, не заплакать.

Мне понадобилось десять минут, а может два часа, чтобы я убедила себя в том, что неправильно поняла «сон». Поверить в смерть Хэла было куда сложнее, чем в конец света. Он не мог сейчас быть мертв, если только вчера вечером я видела его живым. И сегодня мой День Нахождения. Невозможно, чтобы он был мертв.

— Наверняка этот кугалунг уже давно вернулся и сидит на уроке, — бормотала я себе под нос, возвращаясь обратно в центральный корпус. — Ему сделали замечание, погрозили пальцем и сказали, что он плохо себя вел. Всегда так и бывает. Пустяки, ничего серьезного…

Но возле крыльца я затормозила. Было страшно представить себе, как я зайду в колледж, и нигде не встречу там друга. Я такого просто не перенесу. Что со мной будет на лекциях? Все заметят, что я нервничаю, хотя я никогда не нервничаю, и уж тем более на лекциях. Опять прицепится эта Мимоза или еще кто-нибудь, я окончательно потеряю самообладание и тоже убью кого-нибудь.

Отойдя на пару шагов назад, я окинула взглядом огромное строение, растянувшееся вокруг меня, и решила побыть в одиночестве еще немного. В конце концов, это тоже может быть подарком на сегодняшний день.

Я не собиралась находить себе убежище для будущей большой игры в прятки. Я просто хотела побыть одной там, где меня не смогут увидеть и побеспокоить. В особенности Кайл или Йо-Йо, от которых отвязаться было куда сложнее, чем от любого из профов или одногруппников.

Я обогнула Озеро и быстро вышла к небольшой роще, которая пафосно называлась Лунная чаща. Во время полнолуния все деревья здесь казались голубовато-серебряными, как будто иллюзионными. У некоторых людей начинает кружиться голова или мерещиться всякие силуэты и музыка. Со мной никогда не происходит ничего подобного. Я чересчур нормальная, наверное.