— Буэнос тардес! — дружелюбно произнес молодой смуглый перуанец, стоящий на выходе из терминала.

— Буэнос тардес! — все наперебой начали с ним здороваться. Сакура поняла: да, теперь она точно в Перу!

Поменяв первым делом в банке доллары на перуанские соли, они помчались в микроавтобусе в супермаркет затариваться продуктами, пожирая глазами виды из окна. Сакуре казалось, что она попала в какой-то другой мир — настолько все было необычно! Ей посчастливилось сидеть рядом с Саске, а в его компании все воспринималось еще ярче. По улицам из невысоких домов-особняков сновали и сигналили многочисленные тук-туки — крытые трехколесные мотороллеры, которые, судя по всему, были здесь основным видом транспорта. Машины же практически не встречались.

— Давайте пока мы едем, я расскажу вам немного об Икитосе, — предложил Орочимару и после утвердительных кивков продолжил: — Это самый крупный город на земле, не имеющий сухопутного сообщения с другими городами. Сюда можно добраться только по воде или воздуху. В девятнадцатом веке город был в самом расцвете — здесь начали производить каучук, появлялись многочисленные фабрики, магнаты настроили себе особняков. Видите все эти дома — это они и есть. Придают городу неповторимый стиль. Потом производство пошло на спад, и сейчас основной источник заработка — туризм. — Сакура с уважением смотрела на своего научного руководителя, впитывая каждое слово.

Затарившись необходимыми продуктами, они поехали в сторону порта, и вскоре перед ними открылся вид на Амазонку: широченная, небесно-голубая с нежно-зелёными островками, она выглядела фантастически и была не похожа ни на одну из рек. Бывшие роскошные особняки каучуковых магнатов сменились на ветхие хижины по берегам, а также на просто дрейфующие по воде домишки на плотах. Сакура, изрядно впечатлившись таким контрастом, посмотрела на Саске — тот с не меньшим интересом разглядывал открывшуюся картину. Тут она заметила какую-то неведомую белую корову с большим горбом на загривке и массивными кожными складками, свисающими от морды до передних ног.

— Кто это? — Сакура была удивлена — она видела подобную впервые.

— Это зебу, — пояснил ей Саске. — Такие коровы встречаются не только в Перу, а вообще в жарких странах. Я наблюдал их в тропиках Азии. Они очень хорошо приспособлены к жизни во влажном и жарком климате.

— Понятно… Спасибо! — Сакура взяла в руки висящий на шее фотоаппарат и сделала кадр. У Саске действительно был широкий кругозор.

Когда они выгрузились рядом с портом, то попали в окружение суетящихся перуанцев, которые торговали мыслимыми и немыслимыми сувенирами, едой, яркой вязаной одеждой в местном стиле и прочей всячиной.

— Сувениры лучше приобрести на обратном пути, — посоветовал Орочимару.

— Я кое-чего возьму сейчас. Буду носить на станции! — возразила Таюя, доставая кошелёк. Сакура решила последовать ее примеру, но в более умеренном масштабе, и купила разноцветную вязаную косметичку этнического вида: захотелось сразу положить начало соприкосновению с местным колоритом.

Вскоре вся компания перебралась в огромную моторную лодку с крышей и рядом гамаков.

— Такие лодки называются здесь «коллективо», — пояснил Орочимару, — и выполняют функцию рейсовых автобусов. Обычно в коллективо перемещается много разных пассажиров, но у нас будет личная — она принадлежит биостанции. Теперь нам предстоит плыть на ней несколько часов.

Проводник Джей переместился за руль, и лодка начала свое медленное шествие по загадочной и пока еще непонятной для Сакуры Амазонке. По-английски он почти не говорил, общаясь с Орочимару, Кабуто и Таюей на испанском. На лодке был еще один перуанец, который отвечал за питание: он что-то варил в большой кастрюле на плитке с газовым баллоном, а на второй — аналогичной — кипятился чайник.

Гамаки располагались на расстоянии друг от друга, а их мягкие стенки закрывали лежащих от посторонних глаз, формируя таким образом личное пространство. Температура воздуха в это время года была не слишком большая — около двадцати пяти градусов, но за счет высокой влажности ощущалась жара и духота.

Стоял ранний вечер, и было еще светло. Сакура отдыхала от многочисленных перелётов и смены часовых поясов, покачиваясь в своем гамаке и охватывая взглядом водные просторы и далёкие зелёные берега Амазонки. Сквозь свежий речной воздух доносился аромат какого-то экзотического и вызывающего аппетит блюда, которое готовил на плитке перуанец.

— У меня предложение! — раздался голос Таюи из гамака справа, и в следующее мгновение она уже вылезла на палубу. — Пока светло и жрать еще не подано, давайте поиграем в игру?

— В какую? — лениво спросил Суйгецу. — Так хорошо отдыхается…

— Да не парься ты. Будешь лежать и дальше в своем гамаке, — принялась его успокаивать Таюя. — Давайте вы мне будете по очереди короткими фразами сообщать впечатления от происходящего, а я буду воссоздавать это в виде мелодии. И получится совместная композиция! Я даже название уже придумала: «Вперед в Амазонию!». Это будет начало, а по ходу экспедиции мы будем ее дополнять. Мне кажется, будет весело! Что скажете?

Сакура была поражена: креативность Таюи не знала границ, да еще и после стольких утомительных часов дороги. Вокруг прозвучали возгласы одобрений, и Таюя, достав флейту, села на стул, готовая приступить к игре.

— Начинайте! — скомандовала она. В воздухе повисла тишина: чувствовалась напряжённая работа мыслей. — Ну не подходите вы к этому так серьезно! Самое простое, что приходит в голову.

— Широкая река, — произнес Джуго свою первую ассоциацию, и Таюя, немного подумав, воспроизвела незамысловатую мелодию. Сакура уловила в ней действительно нечто очень похожее на то, что сказал Джуго. И как ей это удаётся?

— Испанский язык! — раздался голос Карин. Из флейты прозвучало несколько нот, в которых слышалось явное: «Буэнос диас!»

— Зебу! — решила не оставаться в стороне Сакура. Таюя извлекла новые звуки, которые весьма неплохо описывали эту экзотическую горбатую корову.

— Я видел на пальме необычные желтые кокосы, — вспомнил Суйгецу. — Давай, пусть будут они.

— Хорошо… — Через несколько мгновений раздалась очередная мелодия, нарисовавшая в воображении Сакуры картину, как скорлупа раскалывается, и из кокоса струится живительный сок.

В воздухе продолжали звучать все новые и новые ассоциации:

— Тук-тук!

— Плывущая хижина!

— Особняк каучукового барона!

Таюя блестяще переводила их на свой музыкальный язык, чем вызывала бурную реакцию окружающих. Сакура тоже не являлась исключением, очередной раз понимая, что эта девчонка самый настоящий гений.

Среди восхищающихся ее талантом не было слышно Орочимару, который находился рядом с Джеем и обсуждал с ним по-испански различные организационные вопросы, а также Саске — он отдыхал в своем гамаке и не подавал признаков жизни. Сакуре было очень любопытно увидеть его реакцию на игру Таюи, но от него не доносилось ни звука, а за стенками ткани было не видно что он делает.

— Эй, Саске! — словно прочитав ее мысль, крикнула Таюя.

— Да? — тот выглянул из гамака.

— Ты там не спишь?

— Нет.

— Назови какую-нибудь свою ассоциацию! — командным тоном потребовала она. Сакура замерла: что же он скажет?

— Всю конкретику уже и так озвучили.

— А ты назови что-нибудь не конкретное, а абстрактное! — продолжала наступление Таюя.

— Нет. Это слишком личное, — твердо ответил Саске. Сакура сглотнула, а сердце быстро забилось: что он имеет в виду?

— Ааа… Не хочешь говорить при всех, — протянула Таюя. — А мне потом скажешь? Я воспроизведу, уж поверь. — Она хитро ухмыльнулась. Сакура внутри аж вскипела: ну куда та опять лезет?! Однако Саске никак не успел это прокомментировать — раздался голос Орочимару, сообщающий о том, что пришла пора сесть за стол.

Когда все вылезли из гамаков, на длинном столе стояли глубокие алюминиевые миски с уже налитым супом. Это была традиционная перуанская похлебка «Чупе» на основе крупы киноа, фасоли, кукурузы и прочих овощей, а в качестве мясной составляющей туда входила курица.