– Тебя нужно осмотреть, Левша? – спросила она.

Наконец-то он смог пошевелить языком.

– Ты сама осмотришь, док Дрими[2]? – прохрипел он.

Секунду она молчала, вскинув бровь.

– Давненько я этого не слышала, – сказала она. – Отличная попытка, но я не играю в доктора.

Сделав ударение на слове «играю» и подмигнув, она забралась обратно на борт.

– Давайте поднимем «птичку» в воздух!

Когда рев двигателя усилился, они отошли подальше от винтов. Линк задержался на секунду, глядя, как вертолет отрывается от земли, а потом летит по направлению к больнице. Унося с собой зеленоглазую докторшу.

– Явный прогресс по сравнению с доком Сингхом, – решил Броуди. Врач, обычно прибывающий на место происшествия, был коренастым толстяком и всегда нарывался на споры по поводу северо-восточных спортивных клубов.

– Да, – согласился Линк. – «Явный прогресс».

– У тебя в глазах прыгают сердечки, – усмехнулся Броуди.

– Думаю, что я влюбился.

Доктор Маккензи О’Нил склонилась над пациенткой, «птичка» достаточно быстро взлетела, так что у нее защекотало внизу живота. Санитарной авиации сопутствовали свои специфические проблемы, и Мак успешно решала их. Обычно общение с пациентами по пути к больнице было невозможно, даже если они находились в сознании.

Это была игра в «угадайку» с высокими ставками. Балансирование на натянутой проволоке и необходимость быть готовой к тому, что все полетит к черту.

Лежавшей без сознания девушке было слегка за двадцать, она была в отличной физической форме и представляла собой загадку, которую нужно было решить ради ее спасения.

Мак продолжила быстро и тщательно осматривать ее, в то время как Бубба, медбрат санитарной авиации, разрезал снизу куртку и майку. Бубба был всего на дюйм ниже и на несколько фунтов легче предельных показателей, позволявших заниматься медициной в тесной каюте вертолета EC145. Но он был проворным.

– Живот у пациентки твердый, как камень. Значительный ожог на груди, – докладывала Мак, нажимая на каждый квадрат.

– Кровотечение, док? – прочирикала со своего места за пультом управления Салли, не снимая наушников. Возница Салли, или ВС, как ее называли в летной команде Медицинского центра Кеплера, была лучшим из чертовых пилотов, с которыми Мак посчастливилось летать. Мягкие приземления, молниеносные рефлексы, хладнокровное поведение в напряженной ситуации. Кроме того, Салли была очень маленькой и сидела на подушке, чтобы было легче дотянуться до пульта управления.

– Похоже, что так, – подтвердила Мак в микрофон гарнитуры.

Она услышала, как Салли по радио передает информацию в больницу.

– Буббс, что с давлением? – спросила Мак.

В физическом плане Бубба был полной противоположностью крохотному пилоту. Он был темнокожим, тогда как ее лицо было усыпано веснушками, и казался здоровенным рядом с ее хрупкой фигуркой. Мак находила эти различия забавными. Бубба все еще был похож на студента-футболиста, которым был, когда учился в колледже на медбрата. Он покачал головой.

– Стремительно падает.

– Давай добавим жидкости, посмотрим, сможем ли мы стабилизировать давление. – Мак просчитывала возможности. До больницы оставалось лететь десять минут. Сейчас ее единственной задачей было довезти туда девушку живой.

Она еще раз прослушала ее грудь, глядя на монитор рядом с собой.

– Тахикардия. Ослабление дыхательных шумов с левой стороны.

– У нее гипоксия, – сказал Бубба, считывая показания оксиметра. – Интубируем?

Мак чувствовала, что пациентка ускользает.

– Да. Давай, – сказала Мак.

Они двигались быстро и слаженно. Для нее это было всего лишь третье дежурство и пятый вызов на новой должности и на новом месте. Но команда ей нравилась, и она относилась к ним с уважением. Буббу не смущало то, что он выполняет приказы женщины, которая не боится их отдавать. А ВС была счастлива работать у них шофером.

Когда они заходили на посадку, безжалостный разгром на шоссе под ними завораживал. Мак начинала свою медицинскую карьеру, летая над полем боя и спасая раненых солдат. Ей пришлось передвигаться на вертолете под огнем и даже выжить во время двух аварийных приземлений. Но видеть кровавую бойню на родной земле казалось до странности неуместным.

Судя по всему, водитель фуры не увидел знаков, предупреждавших о строительных работах, и не был готов затормозить, поэтому врезался сразу в несколько автомобилей, что вызвало катастрофическую цепную реакцию.

Люди на земле не были выброшены в горячую точку. Пристегнутые ремнями безопасности, они не имели военной подготовки. Это были папаши футболистов, спешившие по делам, деловые женщины на обеденном перерыве, подростки, играющие в хоккей. Либо, как лежавшая перед ней девушка, просто молодые женщины, наслаждавшиеся в чудесный летний день ездой на мотоцикле.

– Расчетное время прибытия, ВС? – окликнула она.

– Девять минут, – раздался ответ.

– Ты никогда не интубировал в пути, Буббс? – спросила Мак.

– Ни разу. Будьте ко мне снисходительны, – ответил он.

– Она погибает, – заметила она. – Оставайся с нами, детка.

Они работали быстро, разговаривая только по необходимости. Пот скопился у нее на бровях, а спина жалобно роптала от согнутой позы. Адреналин напевал обычную мелодию в жилах. Это было пение сирен. То, которому Мак была намерена начать сопротивляться… в конечном счете.

Кардиомонитор показывал ровную линию.

– Черт, – сказала Мак и угрюмо подключила разрядные электроды, тогда как Бубба начал делать искусственное дыхание.

Жизнь и смерть. Мак привыкла ежедневно проходить по этой тонкой линии. Видеть бедствия, которые мало кому из живущих на земле приходилось видеть воочию. Поисковики, врачи санитарной авиации, как и другие сотрудники служб оперативного реагирования, были людьми особого сорта. Они выискивали кризисные ситуации, сами мастерили инструменты. Они знали, как противостоять смерти, крови и травмам. Знали, как победить хаос, заставить мозг думать о чем-то другом, кроме ужаса, который испытывали, видя, как ускользают молодые жизни.

Ее рука дрогнула, когда она крепче сжала электроды.

– Отойди.

Бубба плавно отодвинулся.

Ее все еще удивляло, как мужчина с его сложением может так грациозно двигаться в ограниченном пространстве. Работать в тесноте было нелегко, но это упрощало ситуацию. Все, что ей было необходимо, находилось под рукой.

Мак наложила электроды, суеверно попросив Бога о помощи, и сотрясла к чертовой матери юное сердце, жизнь которого зависела от нее.

– Появился пульс, – завопил Бубба.

«Спасибо тебе, Господи».

– Давай интубировать, – сказала Мак. Смахнув рукой пот с бровей, она упрекнула тот самый пот, когда выпрямилась и стукнулась лбом – той частью, что была не прикрыта шлемом, – о металлическую полку над носилками.

– Ни хрена себе, – пробормотала она.

Удар неожиданно пресек дрожь в руках, и Мак точно протолкнула трахейную трубку в дыхательные пути пациентки.

– Отличная работа, Мак, – сказал Бубба в микрофон, когда жизненные показатели их пациентки стабилизировались.

Они закончили обрабатывать одну из ран на ноге, когда на горизонте замаячила больница, стеклянные стены которой сверкали под лучами солнца. Парковки были усеяны сотнями машин. Люди, как муравьи, сновали туда-сюда.

У Мак снова все опустилось внутри, когда вертолет начал садиться на посадочную площадку на крыше. Пациентка была в порядке. Мак выполнила свою работу.

Команда травматологов в белых, развевающихся на поднятом винтами ветру халатах ждала прямо в дверях.

– Молодец, – сказал Бубба, подняв сжатый кулак.

Мак ответила ему тем же.

– То же самое могу сказать о тебе, чувак. Действительно, отличная работа.

Лыжи вертолета почти одновременно коснулись земли, приземляясь мягко и плавно.