Мак закусила губу, чтобы не дать расплыться улыбке на своем лице, что неизбежно вызвало бы сплетни.

Да, она определенно питала слабость к сексапильному шефу пожарных. И это было некстати.

В коридоре у второй смотровой Мак встретилась с Фридой.

– Так ты ушла в отставку или уволилась из армии? – спросила Фрида.

С самого утра женщина шаг за шагом с пристрастием допрашивала ее.

«Откуда ты родом?»

«Где ты окончила медицинскую школу?»

«Была ли ты когда-нибудь замужем?»

«Кто из группы Jonas Brothers нравится тебе больше всего?»

Это было неотделимо от жизни в маленьком городке. Параллельная вселенная.

– Решила не оставаться после последней командировки, – сказала Мак. – Мне не хватило срока службы для того, чтобы уйти в отставку.

«Или физической и эмоциональной выносливости, чтобы пережить еще несколько лет».

– Тебя там ждут Гаррисоны. Мамаша Харпер, Эва, которой без малого восемь лет, и четырехлетняя Сэди. Предупреждаю, у них не конъюнктивит.

– Слава Богу, что так. Не возражаешь, если вы с Тьюзди перед уходом протрете все поверхности в приемной?

– Возможно, было бы быстрее все сжечь, но мы соблюдаем строгие меры предосторожности, когда свирепствует грипп, – сказала Фрида. – Роскошные цветы. Я не знала, что вы с Линком знакомы.

– Мы соседи, – сказала Мак.

Фрида вскинула брови, настаивая на большей откровенности. Но в приемной ждали пациенты.

Мак быстро постучала в дверь смотровой. Гаррисон. Харпер, Эва и… черт. Она забыла.

– Войдите!

– Миссис Гаррисон, чем я могу вам помочь?

Харпер Гаррисон была красивой блондинкой с большими серыми глазами и улыбкой, которая, казалось, не сходила с ее губ и была… искренней. Вероятно, они с Тьюзди отлично ладили.

У нее были прелестные дети. Эва восхищалась своими сверкающими шлепанцами всякий раз, когда отрывала ножки от края смотрового стола. У нее были темные, кудрявые волосы и большие черные глаза. Они с матерью совсем не были похожи на родственников.

Однако Сэди была слеплена из того же теста, что и мать. Ее тонкие белокурые волосы отливали платиной. Серые глаза смотрели настороженно.

Усадив Сэди на стол рядом с сестрой, Харпер, к удивлению Мак, обняла ее.

– Ох. Ой. Это что, так принято? Обнимать врачей? – спросила Мак.

– Я – жена Люка Гаррисона и подруга Альдо, – объяснила Харпер.

Все моментально встало на место. Альдо, восстанавливаясь после ампутации, писал о том, как помогла ему в ту пору подружка его приятеля. В конечном счете он научил ее бегать. Мак видела фотографии забега на пять километров в День независимости, когда Альдо Моретта напомнил всему городу – и самому себе, – на что он способен.

– Харпер, конечно. Рада познакомиться с вами. – По общему мнению, жена Гаррисона была лучиком солнечного света. Оказалось, что слухи не врут.

– Итак, это Эва и Сэди, – сказала Харпер, представляя ей детей. Она с любовью положила ладони на головки девочек. – Это только половина нашей семьи. Мальчики, слава Богу, здоровы. Но наши девочки чувствуют себя не очень хорошо, верно?

Эва покачала головой, болтая темными кудряшками. Сэди посмотрела на Мак так, словно ожидала, что доктор заберет ее душу.

– Мы чувствуем себя неважно, – сообщила Эва, дрыгая ногами в ритме, который был слышен только восьмилетней девочке. – Мама говорит, что мы не сможем ходить в школу до тех пор, пока у нас не пройдет тошнота и температура.

– Ваша мама права. Что, если я быстро осмотрю вас, а потом мы посмотрим, что можно сделать для того, чтобы вы почувствовали себя лучше? – предложила Мак. Она потеряла навыки общения с детьми. Мак подумала о Линке, игравшем на заднем дворе со своими племянниками.

– Ваши ребята любят собак? – спросила она, стараясь подражать Линку.

Пока Мак быстро осматривала Эву, та рассказывала ей о своих двух собаках – Лоле и Максе. Опухшие железы. Температура.

– Ты давно ела?

Эва поспешно покачала головой.

– Нет.

Мак повторила тот же осмотр с Сэди, та сидела, как сфинкс.

Мак перекинула стетоскоп через плечо, а Эва все продолжала рассказывать о том, как ее папочка тайком дремлет вместе с Лолой на диване, пока мама пропалывает огород.

– Итак, у них очень заразная желудочная инфекция, которая распространяется по округе, – начала Мак.

– О черт, – прошептала Харпер.

– Да, – сказала Мак. – Посадите эту парочку на карантин и в следующие двое суток давайте им больше жидкости. Больше электролитов и бульонов. Диета при детской диарее: полезны бананы, рис, яблочный сок и тосты, для начала – протертая пища. Самое худшее должно закончиться завтра, но, если завтра больше не будет рвоты или диареи…

– Какашек! – радостно воскликнула Эва.

– Да, какашек, – смеясь, продолжила Мак, – позвоните мне, чтобы мы убедились, что у них нет обезвоживания.

Харпер энергично делала пометки в блокноте, который она извлекла из своей большой хозяйственной сумки.

– Хорошо. Итак, теперь, когда вы поставили диагноз моим детям, я спрошу: что вы делаете в пятницу вечером? – спросила Харпер.

Мак открыла рот, но поняла, что не знает, что сказать.

– Альдо упоминал о барбекю, и, поскольку они с Глорией сейчас переделывают внутренний дворик, я вызвалась устроить барбекю у себя. Черт! Девочки, не помните, я сказала папе, что у нас будет барбекю?

С видом глубокой задумчивости Эва поднесла палец к подбородку. Сэди впервые вышла из роли сфинкса.

– Не думаю, что ты сказала папе. Ты разговаривала с тетей Гвоией по телефону и сказала «Напомни мне, чтобы я сказала кое-фто Вуку». А потом Вову опвыскал скунс.

Харпер покосилась на дочь.

– Ей нужно некоторое время, чтобы оттаять, но потом берегитесь.

Сэди пустилась рассказывать о том, как плохо пахло от «Вовы» и сколько раз ей пришлось принимать ванну.

Мак боролась со спонтанным желанием закончить прием. Ключевым моментом в медицинской практике была эффективность. И Мак не знала, удобно ли, когда пациентка приглашает тебя домой, даже если муж пациентки – ее старый знакомый по военной службе.

– Значит, мы ждем вас в пятницу в семь, хорошо? – с сияющим лицом сказала Харпер, помогая своим дочерям слезть со смотрового стола.

– Хм. Хорошо, – сказала Мак, не в силах придумать достаточно достоверный предлог, чтобы отказаться. Конечно, если дети выздоровеют. Иначе дом Гаррисона будет на карантине. Не то чтобы она надеялась на то, что дети будут больны и избавят ее от необходимости появиться в обществе.

– Я испеку для вас шоколадные пирожные с орешками, доктор Мак, – сообщила Эва, заставив Мак почувствовать себя полной идиоткой.

– Эва у нас любит печь, – пояснила Харпер. – Чаще всего ее угощения вполне съедобны, – сказала она, собирая сумку, ключи и дочерей.

Они вместе прошли в холл.

– В семь вечера в пятницу. В нашем доме. Альдо знает адрес. Принесите салат или десерт на случай, если шоколадные пирожные не удадутся.

– Я люблю сэндвичи с мороженым, – сообщила Сэди.

– До пятницы, – сказала Эва, взявшись с сестрой за руки и с важным видом выходя из комнаты. – Мама, нам можно есть мороженое, пока мы болеем?

– Детка, если мороженое вам сейчас не навредит, вы, разумеется, сможете съесть его. О! Какие красивые цветы, – воскликнула она, заметив букет на стойке.

– Это для доктора Мак от шефа пожарных Рида, – радостно сообщила Тьюзди.

– Ну как интересно. – Лицо Харпер подозрительно засияло.

Мак съехала на обочину перед большим трехэтажным кирпичным домом. Заглушив мотор, она взяла закрытую крышкой миску с приготовленным ею салатом из сладкого картофеля и коробку сэндвичей с мороженым, которую она импульсивно купила в продуктовом магазине. Поднимаясь по ступенькам, Мак восхищалась пышно цветущими растениями в подвешенных горшках и удобной мебелью.

На одеяле лицом вниз лежала кукла, а к крыльцу были прислонены два детских велосипеда.