– А миссис Моретта была недовольна ее предложением и попыталась объяснить…

– Во все горло, – добавила Фрида.

– В энергичной манере…

– Так, что стены дрожали, а дети плакали.

– Итак, миссис Моретта пошла домой, а мы как раз развертывали новый портал для пациентов, – продолжала Тьюзди, явно наслаждаясь комментариями Фриды.

– Через час, когда мы закрывались и были готовы отправиться по домам, раздался телефонный звонок. Догадайтесь, кто это был? – спросила Фрида, вонзая в плечо Мак очень острый палец.

– Миссис Моретта?

– Да. И она как раз прочитала записи доктора Ди.

Мак спрятала улыбку.

– И что было написано в этих записях?

– Что пациентка агрессивно настроена на неправильное питание.

– Миссис Моретта была оскорблена этой формулировкой?

– Она сказала, чтобы доктор Ди поцеловала ее здоровую задницу.

Мак прыснула со смеху, слава богу, что в приемной никого не было.

– Итак, доктору Ди пришлось перенести бронь на ужин, чтобы она могла извиниться перед миссис Моретта.

– Захватив с собой шардоне.

– Нужно заносить в файл только корректные записи о пациенте. Понятно, – сказала Мак. Ей не терпелось взяться за дело. База данных была проще некуда. Мак была готова действовать.

Тьюзди прокручивала файл другой пациентки, когда внимание Мак привлекла одна запись.

– Постойте, почему в этом файле указан рабочий график соседа этой пациентки? – спросила Мак. Кроме того, там были перечислены взрослые дети, живущие в другом штате, и их род занятий. Было также упоминание о любимом печенье женщины.

Фрида и Тьюзди обменялись понимающими взглядами.

– Чем лучше мы знаем наших пациентов, тем выше уровень ухода, который мы можем им обеспечить, – сказала Фрида, размахивая рукой, как будто обращаясь к толпе.

– Пожалуй, мы занимаемся медициной или, возможно, следует говорить бизнесом, не так, как другие, – прервал их звучавший с явной убежденностью мужской голос.

Доктор Рассел Робинсон был стройным, хорошо одетым темнокожим мужчиной с коротко остриженными волосами и похожей на родинку бородавкой на правой щеке. У него был хмурый взгляд и галстук-бабочка под белым пиджаком.

– Доктор О’Нил? – Робинсон протянул руку Мак.

Похоже, он не был рад знакомству.

– Доктор Робинсон? – Она ответила на его крепкое рукопожатие.

– Доктор Робинсон – кардиолог на пенсии, он работает на неполную ставку, – объяснила Фрида. – Он обычно принимает по четвергам, пятницам и каждую вторую субботу. Но он согласился выручить нас на этой и следующей неделях, пока вы не освоитесь.

– Моя жена – политический консультант в Вашингтоне, – сказал он с гордостью в голосе. – Мы живем то здесь, то в городе. Я полагаю, вы приложите необходимые усилия и мое ежедневное присутствие здесь не потребуется.

Это был не вопрос.

– В медицину идут не для того, чтобы заниматься ею вполсилы, – твердо сказала Мак.

– Да. Но некоторые идут в медицину для того, чтобы почувствовать себя Богом, – задумчиво проговорил Робинсон.

– Некоторые – да. А другие ходят вокруг да около, вместо того чтобы переходить прямо к сути. – В детстве Мак делала все необходимое, чтобы выжить, но, став взрослой, она не осторожничала. Если возникала проблема, она подходила к ней вплотную и разбиралась с ней.

За ее спиной нервно усмехнулась Тьюзди.

– У нас здесь не сборочный конвейер, доктор О’Нил. На первом месте – пациент. Нас волнует качество жизни. Поэтому, если вы не уверены, что сможете позаботиться о наших пациентах, не ограничиваясь рецептами и наложением повязок, предлагаю вам сэкономить наше время и вернуться в медицину катастроф.

– Я здесь для того, чтобы научиться семейной практике, – холодно сказала Мак. – Похоже, доктор Данниган понимает, что я способна обеспечить надлежащий уровень лечения. Поэтому, если вы сомневаетесь в моих талантах, предлагаю вам обсудить их с ней.

– Я так и сделаю. Сейчас я обсуждаю их с вами. Если вы будете хорошо выполнять свою работу, у нас не будет никаких проблем.

Робинсон был лаконичен.

– Достаточно откровенно, – сказала она.

Когда он повернулся к Тьюзди и Фриде, выражение его лица значительно смягчилось.

– Леди, как всегда, рад видеть вас.

– Привет, доктор Робинсон, – весело приветствовала его Тьюзди.

– Если вам что-то понадобится, до следующего приема я буду в своем кабинете, – сказал он. Напоследок бросив на Мак угрожающий взгляд, он исчез в холле.

– Извините его. Доктор Робинсон слишком оберегает нашу практику и наших пациентов, – сказала Фрида. – Я уверена, он очень скоро подобреет к вам.

– Да, конечно, – сказала Мак.

– Ну вот так, – вздохнула Триш, закрывая за собой заднюю дверь.

Триш с любовью посмотрела на здание и, молчаливо прощаясь с ним, похлопала по окну.

«Еще не поздно», – пришла безрассудная мысль в голову Мак.

Может быть, Триш передумает и решит остаться в Биневеленсе? Мак могла бы посменно работать в отделении неотложной помощи местной больницы или послать все к черту и, вновь упаковав едва распакованные коробки, помчаться со всех ног на следующее место работы, где не будет недостатка в адреналине.

Но Триш улыбалась, протягивая ей ключи.

Долю секунды Мак колебалась, а потом взяла брелок с ключами.

– Счастливого пути, – сказала она своему отъезжающему в скором времени боссу. – Ваша клиника и пациенты в хороших руках.

В том, что касалось медицины, Мак чувствовала себя уверенно. Она была прекрасным врачом. Просто не знала, какой подход к больному можно призвать на помощь. И должен ли этот подход соответствовать строгим стандартам склонного к резким оценкам доктора Робинсона.

– Не беспокойся насчет Расса, – сказала Триш, словно читая ее мысли. – Он смягчится, когда поймет, что ты здесь не для того, чтобы переманивать его контингент или продавать почки на черном рынке.

– Не волнуйся за доктора Робинсона или за меня, или за что-либо еще. Мы все уладим, – пообещала Мак.

– Я знаю, что ты уладишь. И думаю, что в конечном счете ты, Маккензи, отлично проведешь время в Биневеленсе.

В памяти всплыл образ полуобнаженного пожарного на заднем дворе. Мак почувствовала, что краснеет.

– Уверена, что спустя полгода мне будет о чем вспомнить.

Мак направилась домой, опустив окна в машине и включив радио. Официально она должна была приступить к работе в понедельник и слегка нервничала, думая о будущем. Все будет хорошо. С ней все будет хорошо. На самом деле после высокомерного приема доктора Робинсона она почувствовала себя комфортнее. По опыту она знала, что на каждом месте работы встречаются чванливые скептики. Она доказывала свою компетентность на более опасных полях сражений с более жесткими критиками.

Она примет вызов и покажет Робинсону, на что способна.

Свернув на обсаженную деревьями улицу, Мак, снова подняв солнцезащитный козырек, стала подумывать об ужине. И о своем соседе с заднего двора.

Она каждый раз удивлялась, когда в течение дня ей вдруг вспоминались его голубые глаза. Если врач отвлекается, то иск о врачебной ошибке только и дожидается своего часа. Поэтому она энергично загнала пожарного в угол и выбросила из головы.

Связаться с Линком было бы глупостью. Неважно, насколько он привлекателен. Или интересен. Или смел. Ладно, возможно, она уподоблялась медсестрам, впадавшим в экстаз от того, что Линк спас человека и цветы.

Но.

У нее было достаточно случайных связей, высеченных в символическом списке ее сексуальных партнеров, и это была одна из тех ситуаций, которую она поклялась изменить в следующие полгода.

Оставалось решить, что дальше. Каким будет разумный ход?

Из просвета, там, где начиналась тропа, ведущая от озера, показалась бегущая фигура. Густые темные волоса. Потный татуированный торс. Протез вместо ноги.