Джин Гир в главе 5 книги «Лицо и психосоматические феномены», посвященной психосоматическим процессам в онкологии, говорит:

Дэвид Либерман, опираясь на мельцеровское понятие адгезивной проективной идентификации, в свою очередь, вводит понятие подражательной интроективной идентификации. Он полагает, что пациенты, в младенчестве страдавшие от отсутствия поддержки, защищают себя от душевной боли посредством ампутации собственной внутренней жизни и формируют защитную структуру, в которой они становятся двумерными. В отсутствие понимания своей внутренней жизни, физической и эмоциональной, они стереотипизируют «плоское» видение, «façade (поверхностное, фасадное) изображение» и контакт с этим необходимым им «плоским» объектом, на внешних качествах которого они фиксируют свое внимание. Они пытаются поддерживать иллюзорное единство, миметически инкорпорируя поверхностные свойства объекта. Они склонны формировать фантазии, в которых они «запечатлеваются на внешней стороне подобно куску кожи или штампу» и становятся частью объекта (Liberman et al., 1982, p. 336).

Кожа и бархат могут репрезентировать волосы на лобке и служить фетишем точно так же, как нижнее белье и одежда, поскольку являются последним покровом кастрации. Этот покров еще позволяет считать женщину фаллической (Freud, 1927).

Органы выполняют не только сексуальную, но и «эгоистическую» функцию. Последняя (имеется в виду то, что, когда мы говорим о коже, мы подразумеваем ее способность к увлажнению, иннервацию, чувствительность, скорость размножения клеток и т. д.) может измениться при увеличении сексуальной значимости органа (Freud, 1926). «Фетишизация», так сказать, кожи тесно связана с увеличением ее эрогенности.

В своей работе «Фетишизм» Фрейд объясняет, что ребенок, столкнувшийся с травматическим воздействием на него представления о женщине как лишенной пениса, фиксируется на восприятии, непосредственно предшествующем этому открытию. Именно поэтому, нижнее белье, ноги и особенно ступни приобретают первостепенную значимость в качестве источника сексуального возбуждения у мужчин, в детстве они могли смотреть на женщину лишь снизу вверх. Руки тоже могут брать на себя функцию фетиша, поскольку являются одним из средств контакта с гениталиями после замены смотрения на прикосновение (хватательный рефлекс), а такие фразы, как «идти, держась за руки» или «быть взятым за руку», являются способами контакта с матерью, предшествующего открытию кастрации.

Эротизироваться может также кожа в целом. Кроме того, когда (посредством механизма отрицания) кожа обретает функцию фаллического представителя и укрытия от кастрации, она может также стать фетишем, поэтому очень часто мех животных, шубы и т. д. присутствуют в фантазиях и сексуальных сценах при некоторых извращениях.

Эти соображения определяют важность локализации поражений при кожных заболеваниях. Болезненные места могут фетишизироваться, после чего порождаемая развитием заболевания тревога начинает определяться не столько самим заболеванием, сколько угрозой кастрации, которую вызывает появление заболевания (или его излечение). Например, появление эритемы и воспаления в некоторой части тела может сделать ее более важной и более чувствительной; с этой точки зрения, пациент, так сказать, «делает ее фаллической». В этом случае лечение может означать угрозу кастрации. В других случаях пациент воспринимает свою болезнь как прогрессирующую утрату части своего тела, которая не может больше выполнять свои обычные функции или которая была «истреблена» либо «отнята» болезнью. Особенно важно, когда болезнь затрагивает гениталии или когда повреждаются руки и ноги, которые так серьезно страдают и так трудно вылечиваются в случаях экземы и псориаза.

Влечение к хватанию или влечение к контакту и прикосновению может быть прегенитальной, предварительной сексуальной целью. Когда оно становится самоцелью, оно «закладывает основу чистых случаев невроза» (Freud, 1894b, p. 101–102). Согласно Моллу, влечение разбивается на контректационное и детумесцентное влечение. Первое означает потребность в контакте с кожей, побуждение к установлению контакта с кожей другого (Freud, 1909a, p. 111). Последнее означает спазматическое снятие напряжения в половых органах (Freud, 1905а, p. 169, fn. 2). В разделении постели с кем-то еще, одним из основных эротических удовольствий является «удовольствие, получаемое от кожного контакта» (Freud, 1909a, p. 111), к которому мы все склонны конституционально.

Прикосновение к сексуальным частям тела является первичным удовольствием, которое может быть замещено удовольствием от созерцания гениталий или «чего-то сексуального». Созерцание является суррогатом или заменой прикосновения (Freud, 1905c, p. 98). Можно говорить о «зрительном либидо» и о «тактильном либидо». Каждое из них может быть активным и пассивным, а также мужским и женским. Пассивный аспект зрительного либидо – это склонность получать удовольствие от эксгибиционизма, ограничение которого есть чувство стыда. У женщин есть много способов избегать чувства стыда, главным из которых является мода со всеми ее случайными «капризами» (Freud, 1905c, p. 98).

То же самое можно сказать об удовольствии от прикосновения, которое – путем нанесения татуировок, прохождения медицинских осмотров, массажа или использования кремов – маскирует и позволяет избежать блокировок со стороны отвращения, реактивного образования и вытеснения. Очень часто можно видеть, что привлечение некоторыми пациентами своих супругов в помощь при нанесении кремов на труднодоступые пораженные части тела является хорошим оправданием получения, наконец, тех ласк, которых им хочется, но о которых они не решаются просить, боясь быть отвергнутыми.

Взаимоотношение между созерцанием и прикосновениями – то, что Адлер назвал переплетением влечений, возникающим, когда один и тот же объект одновременно удовлетворяет несколько влечений. В случае кожи, мы знаем, что она может быть объектом как влечения к прикосновению, так и влечения к созерцанию. Смещение также возникает, поскольку способы, которыми достигается цель влечения (направленная на подавление состояния возбуждения в самом его источнике), могут быть самыми разнообразными. Причина в том, что сексуальные влечения могут легко заменять друг друга, они способны менять свой объект на сколь угодно неопределенный срок, обуславливая, таким образом, изменения траектории (Freud, 1915a). Именно поэтому они могут – посредством сублимации – производить действия, весьма отдаленно связанные с исходными целями. Вопрос изменения пути, взаимной смены объектов ради достижения цели, а также все, что касается переплетения влечений, лежит в основе рассмотрения значения слов-связок, которые синтезируют два психических процесса в единое целое более высокого порядка, устанавливая таким образом их тождественность, например, как в словесном контакте (см. рисунок 1.1). Именно это происходит, например, между физическим контактом, установленным по смежности, которая больше связана с прикосновением, и контактом с идеями, установленным по аналогии, которая больше связана с созерцанием.