В отношении исследовательских способностей Хорхе отмечу только две вещи. С одной стороны, как уже говорилось ранее, мы знаем, что он всегда обращает внимание на частности, на особые обстоятельства каждого наблюдаемого им субъекта, но при этом он всегда ищет ссылки, которые позволят ему сделать обобщения. В этом смысле, например, он предлагает типологии, которые облегчают осмысление и последующее вмешательство. Эти типологии присутствуют в каждой главе, более того, они даже могут лечь в основу истинной классификации кожных заболеваний и страдающих ими пациентов.

Исследовательский интерес Хорхе привел его к разработке добросовестного метода апробации и оценки проблемы соматических пациентов, рассматриваемых с точки зрения проксемий. В результате то, что он говорит в шестой главе об аффективной дистанции, о формировании определенной пространственности, связанной с кожными заболеваниями, имеет свои эмпирические корреляты в уже упомянутом мною исследовании, совместную работу над которым мы надеемся продолжить в Университете Комплутенсе в Мадриде.

Я понимаю, что одним из самых значительных результатов многолетней работы Хорхе, а также важной причиной появления настоящей книги является предложение к участию в совместной междисциплинарной работе дерматологов и психоаналитиков. Я считаю, что в нашей области это предложение является весьма необычным и перспективным. Многие аналитики интересуются гетерогенной областью психосоматики, но лишь немногие (на самом деле я не знаю, имеются ли таковые) говорят о возможности установления тесных отношений между дерматологами и психоаналитиками. В последние годы этот аспект стал важной причиной его пребывания в нашей стране, где разные команды дерматологов высоко ценят его помощь. Я считаю, что главы 11 и 12 (в особенности клинический случай, его анализ и междисциплинарные предложения Хорхе) являются превосходной демонстрацией этой междисциплинарной заинтересованности.

Не могу не упомянуть о терапевте. В своей клинической работе, благодаря замечательному сочетанию осмотра и слушания, Хорхе все время пытается связать симптомы пациента нитями смысла, тем самым содействуя процессу, который, будучи построен на твердой теоретической основе, имеет ясную терапевтическую цель. Читатель, имевший терпение дочитать до этого места, может убедиться в том, что не только дружба была причиной написания этого предисловия, он может теперь, как и я, порадоваться хорошей книге, написанной из интереса, пробуждаемого секретами, несчастьями, переживаниями людей и достойного слов Бальзака, которыми открывается книга.

С тех самых пор как я решил изучать медицину, меня интересовал ее гуманистический аспект. Мне очень повезло, потому что, когда я начал учебу, администрация Школы медицины впервые решилась на что-то, о чем всегда говорили, но никогда не пытались исправить; речь идет о том, что для студентов-медиков неправильно начинать изучение анатомии с трупов.

С самого начала первого года учебы нас обязали работать в больнице в качестве медсестер и медбратьев, благодаря чему мы с самого начала пытались устанавливать контакт с пациентами. Таким образом, я увидел роды задолго до вскрытия. Я учился делать уколы непосредственно в ягодицу, а не в апельсины или подушку. В то же время нахождение рядом с пациентами приблизило меня к человеческим страданиям и дало понимание того, что в больничных палатах легкие переполнены слезами, которые изливаются внутрь, что в тела пациентов вторгаются не только клетки, но также злые родственники, что когда кожа пациентов жжет и зудит, она таким образом жаждет объятий. Я также понял, что больные выздоравливают, но потом возвращаются, потому что, если их печень, разрушенная алкоголем, может восстановиться, то их распавшиеся семьи, умершие родственники, которые не были оплаканы должным образом, их заброшенные дети уже никогда не восстановятся. В этом случае их печень разрушается алкоголем снова. Больница является местом, где происходят как трагедии, так и чудеса, куда многие люди идут за излечением, но есть много других людей, которые идут за наказанием. Это место, где пациенты не могут, и не должны подвергать сомнению лечение, потому что это было бы интерпретировано как «предпочтение» ими болезни. Возможно, поэтому я посвятил всю свою профессиональную жизнь психосоматике, пытаясь понять заболевания как особые переживания, которые вписаны в виде отдельных глав в людские истории жизни. Случайно или в силу какой-то мне неизвестной причины мой интерес к психосоматике привел меня в отделение дерматологии, где врачи очень часто обращались за междисциплинарными консультациями. И поскольку кожа является эрогенной зоной par excellence, она также является входом и выходом для многих эмоций и ситуаций, которые оставляют на нас свои отметины.

Эта книга – результат более чем пятнадцатилетней работы с дерматологами и с пациентами, имеющими кожные заболевания, в частности, псориаз. Как это обычно бывает в междисциплинарной работе, особую трудность вызывает поиск общего языка и пробуждение у коллег из разных областей интереса к общим для всех нас вопросам. В этой связи какие-то главы этой книги будут представлять интерес почти исключительно только для психоаналитиков и психотерапевтов. Другие главы, которые тоже ориентированы в область психологии, но более легко читаемы и относятся скорее к клинической работе, будут более интересны врачам и дерматологам.

В первой части книги, которая похожа на эссе, я попытался исследовать и обобщить все ссылки, найденные мной в работах Фрейда, Дидье Анзьё и других аналитиков. Я говорю главным образом о первых трех главах: «Кожа в работах Фрейда», «Дидье Анзьё: Я-кожа» и «Вклад других психоаналитиков и психиатров в решение проблемы кожи и психоанализа». Это не просто резюме, но «путешествия» по тем дорогам, которыми следовали разные авторы. Двигаясь по этим дорогам, я словно наблюдаю пейзаж за окном, я перемежаю это движение собственными комментариями, предлагаю примеры из собственной клинической практики и пытаюсь проиллюстрировать и разъяснить идеи каждого автора с помощью цифр, графиков и фотографий, которые я счел достаточно показательными. В некоторых местах мне с трудом удавалось отделять собственную интерпретацию авторских текстов от моих более ранних размышлений. Этим объясняется то, что даже там, где нет дословного цитирования, я использую библиографические ссылки, характерные для дословных цитат (автор, год и номер страницы). Я сделал это специально, чтобы читатель, особенно заинтересовавшийся определенной темой, мог легко найти те исходные идеи, из которых произошли мои размышления, они часто выходят за рамки того, о чем говорил автор рассматриваемого произведения.

В книге есть также теоретическая часть, в которой я попытался проанализировать с психоаналитической точки зрения глубинное содержание современных теоретических представлений о коже, добавив вклады других дисциплин, таких как теория привязанности и проксемика. Эту часть можно найти главным образом в главах 4, 6, 8 и 10: «Кожа и уровни символизации: от Я-кожи к мыслящему-Я», «Размышления о привязанности», «Образ тела и психосоматические закономерности детства. Медицинская реклама, связанная с кожей»; и «Рассказ Франца Кафки „В исправительной колонии“: Супер-Эго и кожа». Главы, посвященные главным образом клиническим случаям, также содержат теоретические соображения о коже и взоре, о симбиотических отношениях и многих других интересных темах.

Наконец в книгу включена также клиническая часть, которая неявно присутствует во всех главах, но особенно – в главах 5, 7, 9, 11 и 12: «„Мне это помогает“: эффективность символов и эффект плацебо», «Случай г-на Кирона», «Патомимии: поражения на коже, вызванные самоповреждением», «Взаимосвязь между тем, что слышит психоаналитик, и что видит дерматолог» и «Псориаз: Отец, разве ты не видишь, – я горю! (Кожа и взор)». Я полагаю, что главы 5, 6, 9 и 11 будут особенно интересны тем, кто хотел бы работать междисциплинарно: это могут быть клиницисты, дерматологи или врачи, посвятившие себя другим специальностям.